Три этажа сверху (СИ) - Ковалевская Александра Викентьевна

Девицы чего-то ждали, но чужие ребята не проявляли к ним интерес, и они тоже постепенно перетекли поближе к дверям в мой кабинет.

Я осталась лицом к лицу с толпой человек в тридцать, для которых я была незнакомой учительницей, но эти ребята — неплохие спортсмены, вышколенные тренерами, и к наставникам относятся с пиететом.

И они явно оценивали меня.

— Держитесь своих команд, — сухо, негромко сказала я и наступила тишина: ребятам пришлось вслушиваться. К тому же, над нами словно повисла тайна: тайна заговорщиков, что тоже было мне на руку.

— Предлагаю обследовать классы, собрать все вещи, кроме мебели и книг, и закрыть собранное в музее: он тесный, зато это внутренне помещение и у него обитая железом дверь, а ключ Галина Адамовна оставила мне.

— А что можно найти в классах? — спросил кто-то.

— О, ты будешь удивлён! — пообещала я. — В нашем положении особую ценность имеют вода, туалетная бумага, мыло и моющие средства, вёдра, посуда, металлические изделия, особенно молотки, гвозди, проволока и прочее. Ваши носки будут служить вам недолго, поэтому нужны ткани — шторы, затемнения, — любые, даже те, которые хранят на тряпки для мытья пола. В общем, всё, что найдёте — наш ресурс выживания. И, — тут я подумала, взвесив всё, — ребята, несите личные вещи учителей, даже очки.

Они опешили.

— Сумки, пакеты, плащи, шали, сменную обувь — несите всё. Не бойтесь, я беру ответственность на себя. Я бы не спешила с этими крайними мерами, если бы не эти… — Я не договорила, только кивнула в сторону, куда ушёл Вован.

— Не возьмём мы, прихватят они. И размолотят, подотрутся, изорвут, испортят.

И ещё, парни. Вы взрослые. Вы должны понимать кое-что. Берегите девочек. Скоро начнутся проблемы. Если мы не готовы гм… к произволу и диким сценам, надо быть готовыми защищать девочек. Подумайте.

Ребята не отвечали.

— Ладно. Об этом после. Ходите группами. Я и девушки обследуем этот этаж, а вы разделите между собой остальные кабинеты, но не суйтесь туда, где пьянствует Вован.

— Скажите, кому куда идти, мы не знаем вашу школу, где что находится, — сказал красивый парень в дорогих кроссачах из команды гимназии. Он шептался с друзьями, не умолкая, но до сих пор к себе внимания не привлекал. Этих ребят просто отличить: гимназия держит фасон, у всех парней одинаковая форма с эмблемой, хоть футболисты они никудышные. Именно их больше всех покоробила перспектива брать и сносить чужие вещи.

Я поняла, их беспокоит бремя ответственности; все решения они будут стараться переложить на меня и задёргают вопросами, согласовывая каждое своё движение. Проку с них пока будет немного.

Я передумала, и оставила гимназистов на четвёртом этаже, а сама позвала Таню Гонисевскую, толковую во всех отношениях одиннадцатиклассницу, и предложила ей пойти на второй этаж со мной и девочками. Именно там в подсобке спортивного зала засели собутыльники, но они заняты, а на втором этаже самые важные для нас двери: там находится кабинет домоводства со множеством полезных в нашем положении мелочей, и у девочек на руках ключ от этого кабинета. Рядом — кабинет белорусского языка, через который можно попасть в школьный этнографический уголок. Внутренний голос подсказывал мне, что этноуголок нам очень важен. Хотя бы потому, что в нём развешано и разложено множество льняных полотенец, домотканых покрывал и даже ковёр, и всё ручной работы, из натуральной пряжи, а эти вещи хорошо согревают и могут нам пригодиться. В школе ощутимо похолодало; старшеклассницы, одетые в лёгкие вискозные блузки и короткие юбочки, уже подрагивали от холода, потирали плечи, а кожа на шеях у самых субтильных пошла пупырышками. Ещё я подумала, что швейные машинки с ножным приводом — настоящее сокровище для отрезанных от мира и электричества людей, а чугунки из музея вообще бесценные — ведь их можно ставить на огонь. А старинные утюги с углями… А ещё, фу-фу, чур, не про нас, — у этнографов хранятся прялки, жернова и ткацкий станок!…

О, кажись, за каких-то полчаса у меня резко поменялись приоритеты! О кабинете информатики, например, я не подумала ни разу. Действительно, на что могут сгодиться в нашем положении компьютеры? А вот ухваты и гарпун для ловли рыбы, которые я видела рядом с прялкой, и даже сноп пшеницы там же — гораздо важнее.

Потом меня осенило, что на третьем этаже есть ещё одна пещера Али-Бабы: каморка столяра, а в ней рабочие инструменты, тиски, монтировка и топор! Топор!

Всё это я обдумала за считанные секунды.

— Владик Карнадут! — позвала я, называя имя и фамилию, иначе ко мне повернулось бы несколько парней с таким именем. — Первым делом надо побывать в каморке папы Карло. (Карлами у нас за глаза называют любого столяра, эти стариканы на работе долго не задерживаются) Придумай, как бы нам открыть дверь? Там будут молотки, гвозди и — топор, Владик, топор! И точильный брусок. Да вообще там всё нужное — только успейте забрать и, как хотите, но сделать всё надо тихо.

Ребята прыснули весельем, разные голоса повторяли: "Топор, Карл!"

Владик, разумник, кивнул.

— Папа, — он проглотил комок в горле, — папа однажды открывал замок вот этим. — Он достал ключи на крупном брелоке с логотипом "Henkel", снял кожух, обнажив нож для вскрывания пивных бутылок и ещё один, прочный, короткий, с косым лезвием.

— Ты гений! — искренне восхитилась я и распорядилась, что делать остальным.

— Кто она? — спросили чужие ребята.

— Училка рисования, — ответили мои ученики.

— Риска? — футболисты были разочарованы.

— И черчение ведёт.

— А чего командует?

— А ты, что, сам хочешь?

— Неа.

— А чего она так…

— А что?

— Ну… шарит в этом деле.

— Она рассказы пишет.

— Какие?

— По истории. Исторические то есть.

— Она?

— Да.

— Ага, так мы — внутри её головы! Клёво! Виртуальная реальность!

Я услышала последние слова и взорвалась:

— Внутри моей головы или снаружи, но ты уже чувствуешь голод, так? А скоро ты захочешь поменять носки, захочешь на унитаз…

— Я уже сходил, по-привычке, — хмыкнул кто-то. — И кран крутил, тоже по-привычке.

— А в телефон заглядывал — узнать время?

— Каждые пять минут за ним лезу и туплюсь в экран, и думаю, что я его забыл поставить на подзарядку.

— Может, мы и есть участники чьей-то игры, но нам от этого не легче, и действовать придётся по-настоящему, потому что хотеться, болеться и кровить будет по-настоящему.

Я прихлопнула комара, севшего на щеку.

Это подействовало лучше всяких слов убеждения: по школе уже летали полчища этих кровососов и все мы дёргались и почёсывались.

Минут через двадцать кабинеты, которые мы открыли имевшимися ключами, были очищены от полезных, условно полезных и возможно полезных в перспективе вещей. Старшеклассники обсуждали находки, поражённые разнообразием добытого. У нас оказались четыре бутылки спиртного: одна водки и три — домашнего вина (я знала, что у Светланы Павловны из 4"А" юбилей, она собралась отметить с коллегами, а в начальной школе празднуют дружно, собирается человек пятнадцать за одним столом. Там же, где и спиртное, были найдены продукты. Для учительниц хватило бы хорошо угоститься, но нас, без компании Вована, не пятнадцать, а сорок с лишним человек, и большинство — проголодавшиеся одинадцатиклассники.

Оценив количество съедобной добычи, я убедилась, что пока всё не так плохо. Но подчистить угощение надо немедленно — иначе моя орда не насытится, а остатки еды придётся охранять от страждущих, а мне это ни к чему.

Кто знает, может, действительно, все мы спим, и скоро это кошмар закончится? Тогда тем более нет смысла растягивать запас.

И мы с Таней Гонисевской, Иоанной Метлушко и красавчиком гимназистом (неудобным типом, бестолковым, но амбициозным, потому пришлось терпеть его рядом), принялись делить съестное под присмотром Карнадута.