Харальд Прекрасноволосый и Зеркало Грядущего (СИ) - Паутов Вячеслав

Тот, кто первым показался беглецам в лесу, подвел их к большой палатке, знаком велел подождать, а сам, наклонившись, вошел внутрь. Сняв с плеч мешки, Харальд и Ансси опустили поклажу на утоптанный снег, сами расположились рядом, а человек, приведший их в стойбище, скоро вышел и молча протянул пришельцам большие деревянные миски. В них лежали крупные куски, ещё горячего пирога. Харальд, мужественно скрывая голод, степенно попробовал угощение: на вкус рыба, приправленная лесными ягодами, но этот пирог сейчас показался ему самым вкусным из всех, какие он вкушал ранее.

Пока гости насыщались , все на стоянке занимались обыденными делами: носили воду из проруби в маленьких деревянных ведрах, собирали дрова, ходили между палатками и всё это время вежливо не обращали внимания на Харальда, но заинтересованно посматривали в сторону Ансси. Сын Хальвдана конунга насытился и теперь терпеливо ждал, что будет дальше. Так продолжалось, пока Ансси не закончил трапезу и не напился воды из деревянной чаши, поднесённой одной из лопарок, а потом их проводник - так теперь про себя называл его Харальд - снова явился из палатки. В руке у него было нечто, поначалу показавшееся норегу большим решетом с деревянным ободом. Потом он понял, что это барабан, или бубен, - широкий, плоский, не глубже ширины ладони, и по очертанию, напоминающий неправильный овал. Лопарь осторожно положил бубен наземь и присел над ним на корточки. Подошло еще несколько мужчин. Они сели в кружок, и последовал очередной негромкий спор.

Харальд, вновь объятый волнением, не смог полностью понять, что и о чём они толкуют, хотя несколько раз слышал слова «пришельцы», «предсказание», «водман». Наконец, проводник сунул руку под рубаху из оленьей шкуры, достал маленькую роговую бляшку, размером не больше игральной кости, и уложил её на поверхность бубна. Потом из складок рубахи выудил короткую колотушку в виде молоточка и начал потихоньку постукивать ею по коже бубна. Все, окружавшие в то время пришельцев, с интересом подались вперед, внимательно наблюдая за происходящим.

Вскоре Харальд догадался чем они заняты, и, подойдя, присел рядом, а Ансси, тут же последовав за ним, зашептал на ему на ухо:

- Сейчас они испрашивают волю наших богов, совета в отношении нас и ещё они говорят о тебе, молодой господин. Так же они сказали, что мой дед ещё жив, и он находится здесь, в этом стойбище. Случившееся с нами сегодня - великое чудо и большая удача. Мы, наконец, нашли мой род, а он ведь каждую зиму встречает в разных уголках ледяного края - нельзя дважды зимовать на одном и том же месте, так вещают наши боги. А гадальщика зовут Оску, что значит « любитель оленей» ...

Харальд вежливо продвинулся вперёд, стараясь детальнее рассмотреть всё, что происходит внутри живого круга. И вот, что ему удалось увидеть: поверхность бубна была расписана множеством фигур и символов. Некоторые распознавались легко: олень, рыба, дерево, танец, люди-палочки, лук со стрелами, копьё, с полдюжины древних рун. Многие же знаки ему были внове, и он не догадывался об их значении - косоугольники, зигзаги, звездчатые узоры, изгибы и волны. И сын Хальвдана конунга предположил, что один означает солнце, другой – луну, а третий, возможно, - лес деревьев.

Он молча смотрел, а косточка, подпрыгивая, двигалась на коже бубна, дрожащей от частой дроби молоточка. Костяшка двигалась туда-сюда, затем, словно нашла свое место, остановилась над изображением человека, имевшим к рога на голове. И тут Оску резко прекратил выбивать дробь. Костяшка осталась на месте. Он снова взял ее, положил на середину бубна и застучал, отбивая медленный повторяющийся ритм. Снова костяшка двинулась по бубну и заняла то же место. В третий раз соплеменник Ансси бросил жребий, на этот раз поместив его с края, прежде чем пробудить к жизни. Снова кусочек рога двинулся к фигуре рогатого человека, но потом - дальше, пока не остановился на рисунке треугольника. Харальд решил, что это, должно быть, жилище.

И вот Оску сунул колотушку обратно в складки рубахи, после чего наступила полная тишина... Но что-то в окружающих Харальда лицах неуловимо изменилось. До того хозяева были вежливы, но почти безразличны, теперь же, казалось, они чем-то взволнованы. О чем бы им ни поведал диковинный бубен, весть была понятна и принята...

Гадальщик же отнес бубен в свою палатку, а затем жестом велел Харальду и Ансси следовать за ним. Он отвел гостей к другому жилищу, стоящему чуть в стороне. Как и все остальные, оно представляло собой набор длинных тонких жердей, воткнутых рядом и аккуратно накрытых широкими полосами оленьей шкуры. Не откидывая переднего полога палатки, заменявшего дверь, он позвал:

- Мудрый Каапо, я привёл их! Выйди и глянь на пришельцев!

Человек, вышедший из палатки, был самым безобразным лопарем из всех, каких Харальд встречал ранее. Того же роста и телосложения, что и остальные, но каждая черта его лица была невероятна. Нос кривой и похожий на луковицу. Выпученные глаза под кустистыми бровями придавали ему постоянно испуганное выражение. Губы не могли сомкнуться над слегка выступающими зубами. А рот был явно скошен набок. По сравнению с правильными лисьими лицами окружающих, его лицо выглядело чудовищно.

- Ансси, внук мой! Ты у нас желанный гость. Рад, что ты, наконец, вернулся, да еще и знатного гостя привёл, - сказал уродливый старик.

Тут-то Харальд и удивился, больше некуда. Не только тому, что сказал старик, но тому, что он говорил по-норвежски, с сильным акцентом, с трудом строя фразы, но вполне понятно.

- Тебя зовут Каапо? И ты дед моего друга и наставника, Ансси? - решительно спросил молодой норег. Я - Харальд, сын Хальвдана Чёрного, большого конунга Северного Пути.

- Да, я - Каапо, что на моём языке означает «сильный человек бога» ответил старец. - И это я сказал охотникам, что «водман» даст сегодня необычную добычу, и они не должны причинять ей вред, но привести на стойбище в целости и сохранности.

- «Водман»? - переспросил Харальд. - Я не знаю, о чем ты говоришь, почтенный Каапо...

- «Водман» - это то место, где охотники сидят, поджидая «боазо». - Тут старик заметил, что недоумение гостя лишь усилилось. - Ты должен простить меня. Я не знаю, как сказать «боазо» на твоем языке. Вон те животные - «боазо». - Он кивнул в сторону пяти маленьких привязанных оленей. - Эти прирученные. Мы отводим такую приманку в лес, чтобы заманить в ловушку их диких родичей. В это время года, когда дикие «боазо» оставляют открытые места и уходят в лес искать пищу и укрытие от приближающихся буранов.

- Теперь я понял, что «боазо» - олень на вашем языке. А «водман» что значит? - снова спросил Харальд.

- Это лесная чаща, которая не давала тебе сойти с тропы. Наши охотники за тобой следили. Говорят, ты пытался несколько раз сойти с тропы. И очень шумел. На самом деле они чуть не потеряли желанного «боазо», ты его испугал, и он убежал. К счастью, его поймали, недалеко ушел. А ты привёл назад моего внука, Ансси, в поисках мудрости жителей фьордов, давно покинувшего нас, за что я тебе очень благодарен. Мой род не надеялся увидеть его больше, от чего все очень печалились.

- Молодой господин у себя на родине спас меня от казни по ложному обвинению, помог бежать, но вынужден был уйти из дома своего отца, отправиться в добровольное изгнание. И мы много лун скитались в поисках стойбища нашего рода, - вежливо вклинился в разговор Ансси.

А Харальд, всё ещё раздумывая над словами странного старика, вспомнил охотничьи способы, которым учил его отец, во время совместной охоты в вестфольдских лесах - Хальвдан конунг ставил сына так, чтобы олени свернули от него прямо под стрелы поджидающих охотников. Похоже, лопари делают то же самое, устраиваясь в зарослях кустарника, чтобы загнать дикого оленя в засаду.

- Прошу прощения, почтенный Каапо, что испортил вашу охоту, - произнёс Харальд. - Я понятия не имел, что попал в охотничьи угодья лопарей.

- Наше имя не лопари, - осторожно поправил его Каапо. - Это слово я слышал, когда гостил у оседлых людей - я тогда научился многим словам на твоём языке. Мы же себя называем саами. Называть нас лопарями - все равно, как если бы мы называли вас, норегов, пещерными жителями.