Кстати, вариант. У меня амнезия, и я просто кучу образов в голове смешала.
Треск ткани возвращает меня в действительность. Обнажённой кожи на спине касается прохладный воздух.
Вскрикиваю, пытаясь удержать остатки гидрокостюма хотя бы на груди. Этот сумасшедший распорол его вместе с купальником, который был надет снизу.
– Да не дёргайся ты, – раздаётся сзади раздражённый рык, – ещё я полудохлыми чучелами не увлекался. Спасай тут всяких.
Мужчина рывком разворачивает меня лицом к себе и, разжав мои руки, сдёргивает вниз остатки ткани. Еле успеваю прикрыть руками обнажившуюся грудь. Я, может, и полудохлая со спины, в смысле тощая, но грудь у меня между троечкой и четвёрочкой. А такую моими ладонями полностью не прикрыть.
И для мужчины это становится сюрпризом.
Мы оба застываем от неожиданности. Словно во сне, вижу, как дёргается кадык на его шее, слышу, как он сглатывает, а в следующее мгновение кожа на его груди и животе начинает покрываться белой чешуёй. Но ещё страшнее глаза. В зрачках вспыхивает голубоватое пламя, как над газовой горелкой, и зрачок вытягивается по вертикали.
«Предсмертный бред», – отрешённо думаю я и впервые в жизни теряю сознание.
Глава 3. Варвар и говорящий канделябр
Просыпаюсь. Некоторое время с удивлением разглядываю тёмно-вишнёвый балдахин. Резные деревянные столбики по углам кровати сделаны под старину. По краям свисают витые шнуры с позолоченными кистями.
Что за исторический декор? Где это я? Сквозь щель в пологе пробивается солнечный луч.
Лето. Море.
Память подкидывает обрывки воспоминаний.
Мальдивы… Арка, увитая цветами, бирюзовая гладь атолла.
Свадьба! Я же замуж вышла! Странно только, что и сама церемония, и ощущение от неё размытое, как будто всё было не по-настоящему.
– Алекс, – пробую я на вкус имя своего жениха, то есть уже мужа.
В сердце ничего не откликается, и на мгновение внутри становится холодно.
Прикрываю глаза, пытаясь восстановить последовательность событий. Постепенно, кадр за кадром перед мысленным взором разворачивается страшное кино. Дайв. Трюм корабля… Хоррор какой-то. Бр-р-р. По телу пробегает озноб. Никогда не увлекалась такими фильмами. Я чересчур впечатлительная.
На миг появляется ощущение, что я всё ещё часть этого ужастика. Но такого не могло быть. Вот же я лежу живёхонькая. Приснится же подобное.
Последние несколько картинок ещё более сюрреалистичны: снег, обледеневшее крыльцо и полуголый мужик с драконьими глазами, покрывающийся чешуёй. Этот последний кадр ещё больше убеждает меня в том, что мне всё приснилось.
Кажется, я перечитала фэнтези.
И всё же где я нахожусь? Меня начинают тревожить собственные умственные способности. Слишком долго я не могу сообразить, кто я и где я. Ну то есть, кто я, конечно, помню, но вот всё остальное…
Откидываю тяжёлое одеяло и застываю в оцепенении. Из одежды на мне только нижняя часть купальника. Как это может быть?
Дыхание перехватывает. Попытки найти разумное объяснение себя исчерпали.
Я должна увидеть своими глазами… Что? Сама не знаю. Тогда и разберусь.
Некоторое время ищу выход наружу в бархатной тёмно-вишнёвой стене. Нахожу и для начала высовываю только голову.
Исторический сон продолжается: высокие стрельчатые окна, стены, затянутые гобеленами с изображениями рептилий с крыльями. Очень похоже на чей-то розыгрыш. Сейчас ворвутся люди с камерами, а я… О том, почему на мне часть купальника, стараюсь не думать. Всему найдётся разумное объяснение позже.
Оглядев постель, обнаруживаю в ногах аккуратно сложенное покрывало. Заматываюсь в него и наконец покидаю ретрокровать.
Первым делом я направляюсь к окну, ступая босыми ногами по холодному полу. А потом долго смотрю на заснеженный лес.
Как это может быть?
Дверь за спиной распахивается, и я поворачиваюсь, уже не надеясь на то, что стала жертвой розыгрыша. Никаких людей с камерами. На пороге тот самый мужчина из бреда, только нормальный, без чешуи.
Если можно назвать нормальным человека в странной одежде из кожи и меха. Он похож на варвара, который шагнул в мир из какого-то исторического фильма. И в то же время для видения мужчина до ужаса реален. От него исходит осязаемый поток недовольства. Губы плотно сжаты, глаза прожигают меня насквозь.
Инстинктивно хватаю с подоконника массивный канделябр, готовясь защищаться. При этом второй рукой я стараюсь подтянуть вверх сползающее тяжёлое покрывало.
Мужчина делает шаг в комнату. Стискиваю в руке увесистый подсвечник. Хмыкнув, варвар останавливается.
– Пришла в себя? – резко спрашивает он. – Хорошо.
– Кто вы?
Мужчина игнорирует мой вопрос. Подходит к высокому старинному шкафу и распахивает его дверцы.
– Здесь одежда, – отрывисто говорит он, – женская. – Выберешь всё, что подойдёт, и убирайся.
– К-куда?
– Из замка. Чем быстрее, тем лучше.
Варвар разворачивается и, не глядя на меня, направляется к выходу. Сейчас он уйдет, а я так и останусь со всеми своими неотвеченными вопросами. Уже не так страшен этот грубиян, как собственное сумасшествие.
У меня прорезается голос.
– Да что происходит, в конце концов? – гневно рявкаю я. – Сказать можно нормально?
Варвар останавливается, не дойдя до двери, и медленно поворачивается. Взгляд его скользит по мне и останавливается на границе снова сползшего покрывала. Никаких драконьих глаз. Нормальные человеческие глаза глубокого синего цвета. Я бы даже сказала, красивые, если бы в них не было столько холодной ярости.
– Я что-то неясно сказал? – цедит хам сквозь стиснутые зубы. – Чем быстрее ты уберёшься из моих владений, тем целее будешь. Вчера я не позволил тебе замёрзнуть у своего порога, но на этом всё. Оделась и ушла.
И он снова поворачивается ко мне спиной. Никогда прежде у меня не было желания запустить канделябром в живого человека. Рука сама поднимается.
– Только попробуй! – раздаётся скрипучий голос.
Взвизгнув, я роняю предмет. Канделябр с грохотом обрушивается на пол. А я, шарахнувшись в сторону от заговорившего предмета, запутываюсь в покрывале и, споткнувшись, с неменьшим грохотом падаю рядом.
– Гаргулья задница, – с чувством произносит варвар, непостижимо быстро оказавшийся рядом. – За что мне всё это?
– За то, что не можете нормально объяснить, что происходит, – огрызаюсь я, потирая через покрывало ушибленную коленку. – Я не понимаю, куда я попала. И куда мне убираться?
Скрипнув зубами, мужчина неожиданно соглашается:
– Хорошо. Постараюсь объяснить вкратце. Но всего остального это не отменяет. Собирайся. Я жду тебя внизу через час. Можешь выбрать из женских вещей всё, что тебе необходимо.
– А чьи это вещи?
– Они нормальные и чистые, – жёстко отвечает мужчина. – Остальное тебя не касается.
С этими словами он выпрямляется и начинает разворачиваться, чтобы уйти.
– Погодите! – с отчаянием в голосе зову я. – А что мне делать с этим предметом?
Я с опаской кошусь на канделябр.
– А что с ним не так?
– Мне показалось…
Хочу сказать, что предмет разговаривает. Но тут же одёргиваю себя. Я уже не уверена, что ту фразу произнёс именно канделябр. Возможно, сам мужчина почувствовал или увидел по моей тени, что я замахнулась. А если мне только показалось, что звук исходит из предмета? Я выдам за реальность то, что мне почудилось, и меня отправят в местный сумасшедший дом.
Но варвар решает этот вопрос за меня. Его бровь удивлённо изгибается.
– Ты хочешь сказать, – говорит он, – что ты слышала то, что он сказал?
Значит, это был не глюк? Даже не знаю, что хуже.
– Ну раз так, думаю, для начала тебе стоит извиниться, – усмехается мужчина. – Едва ли тебе понравилось бы, если б тебя уронили с такой высоты на пол.
– Но… это же канделябр. Вы же не хотите сказать, что он разумен?
Варвар пожимает плечами.
