Рождение Орды - Голден Кристи

— Скоро придут, вот увидишь!

Велен кивнул — скорее всего, друг прав, даже в последние дни Архимонд с Кил'джеденом вели себя как обычно, и не подозревая о дерзком плане. Оба слишком увлеклись предвкушением будущей силы. Но все же, все же…

Предчувствие, когда-то предупредившее о Саргерасе, снова всколыхнулось в сознании. Что-то не так! Велен нетерпеливо зашагал взад-вперед… Ага, вот они! Талгат со спутниками одолели подъем, замахали руками, приветственно улыбаясь, и Велен вздохнул с облегчением. Уже шагнул навстречу — но кристалл вдруг пробудился, и словно ледяной волной окатило Велена. Пальцы стиснули кристалл, а разум раскрылся — и он почувствовал окутавшее его отвратительное зловоние!

Саргерас не дремал, создавая чудовищный легион, превращая эредаров, легкомысленно доверившихся Архимонду и Кил'джедену, в омерзительных ман'ари. Тысячи чудовищ всевозможных форм и обличий залегли на склонах, укрытые неведомо как от разума и чувств Велена. Если бы не кристалл, он, возможно, и не заметил бы их, пока не стало бы слишком поздно. А может быть, уже слишком поздно!

Глянул, пораженный, на Талгата: зловонные миазмы исходили и от него, и от следовавших за ним! Из глубин отчаявшейся души взлетела мольба: «К'ер, спаси нас!»

Ман'ари ощутили, что обнаружены, кинулись вверх, будто голодные хищники на добычу. Но любая смерть лучше того, что эти обезображенные твари собрались учинить с оставшимися верными! Что же делать?

Вне себя, Велен поднял кристалл Ата'мала к небу — и то будто раскололось, явив столб ярчайшего белого света. Он ударил прямо в камень, расщепив его на семь разноцветных лучей. Боль обожгла Велена — кристалл взорвался в руках, острые грани врезались в пальцы. Охнув, он выпустил обломки — а те повисли, округлились, превратившись в шары, втянули в себя разноцветные лучи — каждый по одному, а затем устремились в небо.

Семь новых кристаллов — красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, пурпурный и фиолетовый, — вобравшие силу изначального белого света, закружились в вышине, создав сияющий купол вокруг перепуганных эредаров.

Во взгляде Талгата сверкнула неприкрытая ненависть, он бросился — и ударился о стену разноцветного света, отшатнулся, оглушенный. Велен оглянулся: повсюду ман'ари кидались, рыча, истекая слюной, драли когтями стену, созданную всего лишь из света, но защитившую верных.

Низкий тяжелый рокот сотряс гору, пробежал по телу, по костям и нервам. Велен глянул вверх, и — о диво превыше семи шаров света в этот день чудес! — с небес опускалась звезда, столь яркая, что нельзя было глядеть на нее. Но вблизи увиделось, что сияние исходило не от зыбкого небесного светляка, а от диковинного существа с мягкой округлой сердцевиной — будто множество соединенных сфер, а по краям — прозрачные треугольные выступы, словно из хрусталя. Когда чужой голос коснулся разума, Велен заплакал.

— Я обещал — и я здесь. Приготовься покинуть этот мир, пророк Велен.

Тот протянул руки — почти как дитя, требующее любящих объятий матери. Шар над ним запульсировал, и Велен ощутил, как медленно поднимается, плывет вверх. Остальные тоже плыли, приближаясь к существу, бывшему, как внезапно понял Велен, исполинским кораблем, хотя и пульсирующим непостижимой жизнью. Снизу бесновались, ревели, визжали ман'ари, бессильные схватить ускользающую добычу. Основание корабля раскрылось, и спустя мгновение под ногами оказалась твердь. Велен встал на колени, наблюдая, как поднимается к кораблю его народ.

Ожидал: когда прибудет последний, люк закроется, и корабль, сотворенный из живого металла, бывшего, как он подозревал, сущностью К'ера, отправится в путь.

Но в сознании прозвучал шепот: «Возьми же кристалл, ставший семью, — он понадобится тебе».

Велен наклонился над люком, протянул руки — и кристаллы метнулись к нему, врезавшись в ладони с такой силой, что он охнул. Прижал к себе, не обращая внимания на невыносимый жар, исходивший от них, оттолкнулся от края. В то же мгновение люк исчез, будто и не было его. Сжав семь кристаллов Ата'мала, растерянный, недоумевающий, Велен застыл на мгновение между отчаянием и надеждой: что же будет? В самом ли деле спаслись?

Приведший войско Кил'джеден наблюдал с удовольствием, как рабы бесчисленной сворой штурмуют гору. Уже радость победы, радость от зрелища поверженного врага посетила его, столь же сладкая, как утоление посеянного Саргерасом в душе хищного голода. Талгат хорошо исполнил порученное. Велена спасла лишь чистая случайность — повезло схватиться за кристалл в момент атаки. Если б не схватился, превратился бы в кучу мясных клочьев.

Но все же Велену повезло, Велен был предупрежден, и случилось непонятное: предателя окружила защита из света, а потом кто-то его забрал.

Странный корабль-спаситель померцал в вышине и растворился.

Удрал! Проклятье, изменник удрал! Ман'ари, чья радость наполняла душу Кил'джедена секунды назад, теперь были полны обиды и разочарования. Кил'джеден коснулся их разумов: нет, никто не понимает, в чем дело. Что же сумело увести предателя прямо из-под носа? Кил'джеден вдруг содрогнулся от ужаса: что же скажет господин?

— Что теперь? — спросил Архимонд.

Кил'джеден посмотрел на союзника и прорычал:

— Мы найдем его! Найдем и уничтожим, даже если это займет тысячу лет!

Глава 1

Имя мое — Тралл.

На языке людей оно означает «раб». У этого имени длинные корни, и почему оно было дано мне, рассказывать теперь я не стану. Благословением духов и силой крови героев, текущей в моих жилах, я стал верховным вождем моего народа — свободных орков — и предводителем союза племен и рас, ныне именуемых Орда. О том, как это случилось, я расскажу в другой раз. Сейчас я хочу запечатлеть на пергаменте историю моего отца и тех, кто поверил в него, а также тех, кто предал — и его, и весь мой народ. Я спешу, ибо близится время еще живым героям этой истории уйти к великим предкам.

Что стало бы с нами, если б судьба повела другой дорогой, не сможет сказать даже мудрый Дрек'Тар.

Пути предначертанного многообразны, и едва ли наделенному разумом стоит пускаться по обманчиво легкой тропе, начинающейся с «если бы». Что было, то было, и мой народ с честью принял как славу, так и позор наших дел.

Эта история не о нынешней Орде — свободном союзе орков, тауренов, троллей, Отрекшихся и эльфов крови, — но о восстании первой Орды. Рождалась она, как всякое дитя, в крови и муках, и первые крики новорожденной означали смерть для ее врагов…

Но эта жуткая и кровавая история началась еще в далеком прошлом, среди пологих холмов и плодородных долин мирной земли, называемой Дренор.

Мерный барабанный рокот убаюкал почти всех младших орков, но Дуротан из клана Северного Волка не мог заснуть. Было тепло и уютно: промерзший земляной пол шатра устилал толстый слой соломы, спящих надежно укрывала от холода мохнатая шкура копытня. Соседи спали, а ему казалось: барабанная дробь висит в воздухе, катится по земле к самому телу, будоражит, зовет!

Как же хотелось откликнуться на древний зов, прийти к взрослым!

Дуротану остался еще год до инициации, до ритуала Ом'риггор. А пока этот год будет тянуться, придется торчать вместе с детьми в большом шатре, пока взрослые у костров разговаривают о таинственном и важном. Поерзал на шкуре, вздохнул — нечестно-то как!

Орки не воевали между собой, но и не шибко дружили. У каждого клана были свои традиции, обычаи, одежда, легенды и свой шаман. Да и наречия порой отличались столь сильно, что оркам разных кланов приходилось говорить на общем.

И самим казалось, что отличаются друг от друга едва ли не сильнее, чем от еще одной разумной расы, делившей с орками изобилие лесов, полей и рек, — синекожими таинственными дренеями.

Лишь дважды в год все орочьи кланы сходились, чтобы отметить священные дни равноденствий.