Для кого цветет лори - Суржевская Марина "Эфф Ир"

— Но…

Оникс молча смотрела на прислужницу, и та удалилась, поджав недовольно губы. Вероятно, понеслась советоваться с кем-то из старших. Оставшись в комнате одна, раяна подошла к большому зеркалу, замерла, всматриваясь в отражение. Из глубины Зазеркалья на нее смотрела незнакомка. Коричневое платье с глухим воротом и удобной застежкой спереди, белые волосы уложены в тугой пучок. Такую прическу раяна впервые увидела у рыбацких супружниц, они туго стягивали волосы и закручивали на затылке, чтобы не мешали. Платков там не носили, только зимой для тепла, и Оникс тоже не стала закрывать волосы.

На ногах у девушки были привычные, растоптанные сапоги, а на руках перчатки из грубой кожи, что защищали от холодного ветра с моря. Другой одежды у нее не было, а к нарядам, что висели в массивном шкафу, Оникс не прикоснулась. Она всю жизнь жила более чем скромно, а некоторые предметы обихода, например хрустальную посуду, и вовсе впервые увидела в Синих Скалах.

И стоило подумать об этом, стоило памяти лишь коснуться тех дней легким крылом воспоминаний, как сердце обожгло болью, а дышать стало нечем.

Раяна закрыла глаза. Подышала, уже привычно прогоняя образ, что, казалось, впечатался в нее, врос в нутро, черными ожогами расчертил всю сущность Оникс! Или порезами от ЕГО ножа. Разукрасил кровавыми полосами — только не тело, а душу.

Она сжала виски, прогоняя воспоминания. Не думать. Не вспоминать. Забыть. Ей это почти удалось!

Открыла глаза и вновь посмотрела в зеркальную глубину. И теперь синие глаза девушки из Зазеркалья смотрели почти спокойно, не выдавая бури, что бушевала внутри. Оникс это понравилось.

Через час Риа снова постучала в дверь, окинула раяну презрительным взглядом и, вскинув голову, прошагала в коридор. Оникс пожала плечами и двинулась следом. Сумеречный безмолвной тенью возник рядом, но девушка лишь кивнула ему, хотя тот и не ответил.

На этот раз раяну пустили в другое крыло, видимо, здесь располагалась жилая часть дворца, а также гостевые покои для важных персон, потому что коридоры сияли драгоценными панно, мягко журчали фонтаны и переливались золотые и серебряные люстры, канделябры, каминные полки и украшения стен. От блеска и мерцания радужных искр хотелось закрыть глаза, роскошь ослепляла и подавляла, внушала трепет перед величием дворца, и Оникс в своем более чем скромном платье и старых сапогах почувствовала себя здесь неуютно и неуместно. Но тут же тряхнула головой. Наряжаться в чужие платья она не хотела. А этот дворец со всей его обстановкой и порядками был словно такое платье: красиво, роскошно и… не нужно. Больше всего раяна сейчас хотела вновь оказаться на берегу моря, возле старой лачуги Рысого.

Так, задумавшись, Оникс дошла до очередных дверей, огромных, в два человеческих роста. При их приближении стража распахнула створки, а Риа присела и попрощалась с раяной.

Так что в Зал Памяти Оникс вошла одна. Очевидно, это помещение получило свое название за бесконечное количество портретов, украшавших стены. С темных холстов холодно взирали императоры и императрицы, словно провожали взглядами одинокую фигуру девушки. Оникс расправила плечи и пошла к камину, возле которого был накрыт небольшой круглый столик, а в кресле сидел Светлейший Владыка. Его каштановые волосы были собраны в низкий хвост и скреплены заколкой с синими камнями, голубые глаза смотрели внимательно, на губах застыла улыбка. На Владыке были темные штаны, синяя рубаха, расшитая золотыми нитями и парчовый камзол. В соседнем кресле расположился пожилой мужчина в черном мундире, с серебряным знаком цитадели на груди.

При приближении девушки Ошар поднялся, его улыбка стала шире.

— Оникс! Рад тебя видеть! Удивительно, но ты стала еще красивее! — он шагнул ближе, скользнул взглядом по ее платью, нахмурился. — Тебе не понравились наряды, которые выбрали для тебя? Они не подошли? Я прикажу подобрать другие.

Оникс присела в неумелом реверансе. Получилось не слишком грациозно, но смущения по этому поводу она не испытывала, в конце концов, ее учили провожать умерших к Вратам, а не общаться с Владыкой!

— Наряды прекрасны, мой повелитель, но мне привычнее в моем платье, — спокойно ответила она. — Благодарю за заботу и простите, если мой вид… оскорбляет вас.

Ошар вдруг рассмеялся.

— Оникс, так непривычно слышать от тебя такие речи. Где девчонка, которая лезла на балкон гостевого дома по связанным простыням и любила сладкое? Верни ее немедленно!

— Она повзрослела, мой повелитель, — без улыбки сказала Оникс.

— К сожалению, это неизбежно случается со всеми нами, — чуть грустно сказал Владыка, а раяна с удивлением поняла, что Ошар вовсе не так весел, как хочет казаться. Под голубыми глазами молодого мужчины залегли темные тени, а в уголках рта обозначились горькие морщины. Но он тут же снова улыбнулся, поманив девушку к столу. — Пообедаешь со мной? Присаживайся.

Раяна опустилась в кресло, с недоумением осмотрела ряд столовых приборов и подняла глаза на владыку. Сумеречный в кресле все так же молчал, его Ошар не представил. Осмотревшись, Оникс решительно взглянула повелителю в лицо.

— Я не знаю ничего о дворцовых порядках, мой повелитель, — сказал она, — и, возможно, не имею права задавать вопросы… но все же… Зачем я здесь?

Ошар со вздохом отложил вилку, которую вертел в руке.

— Ты права, Оникс, — сказал он, — думаю, перед обедом стоит прояснить некоторые моменты. Я хотел сделать это позже, но вижу, что нет смысла тянуть. Для начала я задам тебе несколько вопросов.

Она кивнула.

— Итак… Когда последний раз ты видела Рана Лавьера?

И хотя девушка ожидала подобного вопроса, но не смогла удержать легкой дрожи пальцев. Она сжала ладони, пытаясь скрыть эти признаки собственного волнения, сложила руки на коленях.

— Последний раз я видела его в путевом доме, перед арестом. Когда он… излечил меня от раны. Больше мы не встречались. Это было почти год назад.

— Ты что-нибудь знаешь о его местонахождении?

— Нет, мой повелитель.

— Он не искал с тобой встречи?

— Нет.

— И ты не знаешь, где он может быть?

— Нет.

Ошар бросил вопросительный взгляд на сумеречного, тот кивнул. А Оникс поняла, что этот пес находился здесь, чтобы подтвердить ее слова. Или уличить во лжи.

Но она говорила правду, понимая, что нет смысла врать магам.

— Хорошо, — кивнул повелитель, знаком отпуская сумеречного. Тот вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Ошар встал, прошел по комнате, заложив руки за спину и о чем-то напряженно раздумывая. Камни на его рубашке разбрызгивали по комнате радужные искры, сияли под светом ламп, а Оникс сидела молча, ожидая, когда повелитель заговорит. Наконец он резко остановился, подошел к столу, залпом выпил стакан воды.

— Думаю, мы можем обойтись без долгих вступлений, — сказал он. — Тебя привезли во дворец с одной целью — стать моей женой.

Оникс так опешила от этих слов, что даже не сразу поняла их смысл. А поняв, не смогла сдержать изумленного возгласа.

— Женой?! Вы шутите, мой повелитель?!

— Нисколько, — он сел в кресло напротив. — Скажи, Оникс, что ты знаешь о событиях, которые произошли в империи за этот год?

— Почти ничего, — ответила она. — Я жила довольно далеко от столицы, в той деревушке люди не слишком интересуются дворцовыми… происшествиями.

— Хорошее место, наверное, — вздохнул Ошар. — Я бы не отказался там немного пожить, — в его глазах снова мелькнула горечь. — Видишь ли… после смерти отца многое изменилось. И не в лучшую сторону. Империя на грани войны, народ ропщет, столицу раздирают бесконечные восстания, сдерживать которые становится все сложнее…

— Но разве не этого хотел народ? — изумилась Оникс. — Свержения Темного Владыки, избавления от тирана? Простите…

— Не извиняйся. Я прекрасно знаю, кем был мой приемный отец. Да, тираном и деспотом. Но ужас перед ним и его магической силой держал в подчинении империю и в страхе соседние королевства. Первое время после его смерти всех охватило ликование, люди думали, что теперь начнется период благоденствия…