Решение офицера (СИ) - Гришин Алексей

— Причем здесь везение? Обложили, как кабана в загоне. Если бы не «Маршал», меня бы тоже вчера…

— Кстати, о «Маршале». Как считаете, куда его — в дело, или… — собеседник провел ребром ладони по горлу.

— Грамотен, обучен, прекрасная реакция. Был ценен, свою преданность доказал, когда меня спасал. Да и сейчас бы работал — это же я его сорвал с места. А главное — ему деваться некуда. В Галлии его не просто казнят — кожу с живого сдерут. Такое никаким новым предательством не искупить. Так что спокойно можно его в дело брать. Не подведет, уверен.

Через два дня Энрико прогуливался по улочкам Карраса. Проходя мимо неприметного дома, споткнулся, оперся правой рукой на стену и пошел дальше. В выбоине стены остался маленький камешек. На следующий день в Париж ушло донесение от человека, Энрико не знавшего и ему не знакомого: «Внедрение прошло успешно, «Сирота» приступил к работе».

Глава XVIII

Вечером, когда добрые горожане отмечали день казней, состоялся военный совет.

— Господа, сегодня прилетел голубь из Кале, — открыл его владетельный граф, — утром они увидели на горизонте двадцать четыре вымпела Островной империи. Это не менее четырех полков. Значит, как минимум два из них двинутся к нам, наверняка с ними будет и боевой маг, а то и не один. Наши силы вам известны — два мага, из которых только один боевой, пехотный батальон и лишь один взвод разведки. С такой разницей в численности о надежной обороне не может идти и речи. Я спрашиваю, сколько мы сможем продержаться? Господин майор?

— Боеспособность гарнизона высокая, — начал командир батальона, — запасы продовольствия, воды, пороха и зарядов не просто достаточны, можно сказать — избыточны. Сегодня же снесем, в крайнем случае, сожжем пару деревень, что построились вблизи городских стен, и можно спокойно защищаться. Одна проблема — численное превосходство противника. По обычным раскладам, нас хватит дней на пять, не больше. Пока островитяне расставят штурмовые орудия, нащупают слабости в обороне, пророют траншеи… да, дней пять на это у них уйдет. А потом — все. Два полка нам не сдержать.

— Так что Вы предлагаете? Капитуляцию или геройскую смерть?

— Это на Ваш выбор, — невесело пошутил капитан. — Война — наука точная, чудес она не предусматривает. Впрочем, чудеса — это не по моей части. Может быть, у господина лейтенанта, — он кивнул в сторону де Савьера, — найдется какой туз в рукаве?

— Пожалуй, найдется. Если позволите, господа, я хотел бы предложить опыт обороны Сен-Беа. Мне потребуется взвод разведчиков и очень много пороху.

— Как я понимаю, вдобавок Вы хотели бы получить в свое распоряжение и господина Ажана? — усмехнулся граф.

— С Вашего позволения, я хотел бы, чтобы он возглавил это мероприятие. Поверьте, это очень удачливый молодой человек.

Разговора господ офицеров Жан, разумеется, не слышал — кто бы пригласил полицейского сержанта на совещание по обороне города. Но этого и не требовалось — расклад сил был очевиден. Гарнизон города невелик, а островитяне наверняка прибудут сюда серьезной силой, противостоять которой в бою галлийцы не смогут. Значит, остается тактика, которой два года учили в Клиссоне и о которой рассказывали друзья в прошлой жизни. Те, кто прошли Афганистан и Чечню, Грузию и Югославию. Все это, сведенное вместе, давало шанс на удачу. Небольшой, но и выбора у защитников Амьена не было.

Поэтому еще перед совещанием лейтенант де Савьер был проинструктирован на тему где, когда и что говорить. Единственно, он должен был предложить командиром себя, а Ажана привлечь в качестве советника-консультанта, но все сложилось, как сложилось, времени на пустые разговоры не было и ранним утром обоз из пяти доверху груженых телег в сопровождении трех десятков неразговорчивых мужчин покинул город. Отъехав недалеко от города, свернул с дороги и растворился в густом амьенском лесу.

Двое последующих суток разведчики занимались делом, вовсе для них непривычным — днем сшивать из ткани, что шла на дорогущие непромокаемые плащи, мешки и трубы, набивать их порохом, а ночью копать ямы, укладывать фугасы в землю, присыпая привезенным на подводах гравием, вновь укрывая землей и дерном так, чтобы у проходящих вблизи людей и мысли не возникло о зарытой под ногами смерти.

По окончании праведных трудов де Савьер направился в крепость. В лесу остался лишь Ажан и отданный в его распоряжение взвод сержанта Тома.

Первый удар был подготовлен на дороге из Кале, в дубовой роще. В этом месте дорога проходила по глубокой, метра в три, ложбине. Поросшие густой травой склоны прекрасно замаскировали устроенный на одном из них схрон, в котором и укрылся Жан.

Идея была не нова — на противоположном склоне закопаны эдакие «колбасы» с порохом, поверх которых уложен слой гравия. Длина каждой около двадцати метров, если все рванет — считай, роты не будет. Одна проблема — никому не известно, что заряды сделают с самим диверсантом.

Таких закладок на пути доблестной островной армии еще две штуки, но там проще — в листве спрятан пропитанный горючей смолой шнур, который достаточно поджечь, и можно бежать без оглядки — само рванет, но неизвестно когда — скорость горения этого, с позволения сказать, ОШ неизвестна ни богу, ни черту и уж тем более бравым разведчикам, смастрячившим сей аксессуар на коленке.

А первый взрыв должен быть точечным, направленным на что-то крайне важное для агрессора. Потому и облизывал сухие от страха губы Жан, стараясь игнорировать волнение и не обращать внимания на предательски взмокшую спину.

Изначально идея была проста и, как казалось, надежна — специальным арбалетным болтом, превращенным де Савьером в боевой амулет, надлежало попасть в замаскированный под большой камень боевой проводник, от которого и должен был взорваться порох.

Все возможные меры предосторожности были приняты, но жизнь, она такая, всегда готова подбросить гадость в самый ответственный момент. Начать с того, что дальность прицельного арбалетного выстрела не более сорока метров, а сила взрыва заранее никому не известна. Так что предсказать, что после него будет со стрелком, — дело безнадежное.

Вот на дороге показался головной дозор, где-то сзади прошла первая группа бокового охранения. Все правильно, все по военной науке — командир островитян не собирался давать противнику шансов на сопротивление. Вот только противник попался ему неправильный — он шансов не ждал, он их сам создавал.

— Началось, — прошептал сам себе Жан. — Теперь только не спешить, ждем.

Показалась пехота. Длинной змеей шла она к поставленной цели. Размеренным шагом, привычно, уверенно.

Затем — обоз. Интересно, откуда? Не иначе окрестных крестьян обобрали… Множество телег, укрытых холстинами. Конечно, заманчиво было бы рвануть те, что с порохом, но поди отличи их от телег с тряпьем. Так что ждем.

О! Наконец-то! Показались в пух и прах разодетые кавалеристы, а за ними… ну, такие кони, такие кавалеры… Если это не командиры, то в Клиссоне нас учили чему-то не тому. Ну, Господи, помоги и пронеси! Выстрел!!!

Рвануло! Ударная волна, запертая в лощине, смяла, скрутила людей и лошадей, а насыпанный сверху гравий прошивал тела, лишь изредка отражаясь от легких кирас, тех, что призваны защищать лишь от шпаг и кинжалов.

Но и Жану досталось — всю маскировку смело начисто, самого приложило, словно наехавшей стеной. Последним усилием воли он попытался встать, но дорога, лес и небо закружились, перевернулись, ноги еще смогли сделать несколько шагов и наступила темнота.

Очнулся. Над головой голубое небо, вокруг крики, команды на языке Островной империи, похожем на английский, который неплохо знал в прошлой жизни. Так, лежим, не дергаемся, пытаемся понять обстановку. Руки-ноги не связаны, что уже есть гуд. Рядом… так, лежат тоже всякие… Раненые? Наверное, да — слышны стоны, вопли боли… а сосед справа, похоже, уже того… отмучился. Так это лазарет?! Вот это повезло! Считай, родился третий раз. Интересно, насколько еще хватит такого везения?