Гримуар Геймера (СИ) - Оскобин Марк

Я не ощущаю движения, не улавливаю ни малейшего звука. На секунду теряю зрение, как бывает при переходе в игровой режим. Думаю, мы застряли, и тут створки снова раздвигаются. Мы выходим. Абсолютно идентичная обстановка. Впечатление, что постояли и вышли. Но стоит покинуть храм, как я понимаю — мы в ином месте. Возможно, в ином мире. Там не пустырь затерялся среди строений, а строение затерялось на одном большом пустыре. От горизонта до горизонта — абсолютное ничто. И небоскрёб напротив храма. Я запрокидываю голову — этажей сорок, не меньше.

— Междумирье, — поясняет Джейкоб. — Место нашего обитания. И заточения.

— Чьего — вашего?

— Сейчас увидишь.

Он проводит меня внутрь небоскрёба. Большой пустующий холл с выставленными полукругом однотипными стульями. Кружок сектантов. Джейкоб подводит меня к очередному лифту. На это раз я ощущаю движение вверх, слышу дребезжание кабинки, работу тросов. Бесконечно долгий подъём.

Наконец, мы покидаем лифт и оказываемся в похожем холле, что и на первом этаже. Только полукруг из стульев раза в три меньше. В обе стороны расходятся длинные коридоры. Джейкоб ведёт меня направо, останавливается напротив первой двери и подносит ладонь к светящейся точке по центру. Дверь либо исчезает, либо становится прозрачной — я не успеваю разобраться. За ней — комната с рюшками, плакатами каких-то певцов и обоями цвета боли. На широкой двуспальной кровати сидит, поджав колени к подбородку, девушка. Приглядываюсь и чувствую шевеление волос на затылке.

— Что она тут делает? — спрашиваю я, указывая на Анну Кутнюк.

От Кутнюк никакой реакции, значит, она меня не слышит.

— Что и все мы, — отвечает Джейкоб. — Обитает.

Он двигается к соседней комнате в пяти метрах правее и точно так же обесцвечивает дверь. Я подхожу и вижу интерьер хрущёвской однушки. Спальня и кухня соединены воедино. За столом сидит плотный седовласый мужчина и неторопливо отпивает пиво из пузатого стакана. Профессор Михальчук.

Джейкоб перемещается дальше по коридору, я следом. Третью комнату определяю меньше, чем за секунду. Из-за розовых обоев и кобылицы, вальяжно раскинувшейся на кровати с книгой в руках. В четвёртой — зале нашей квартиры — сидит Боров и таращится в плазму. Пятую тоже узнаю, хоть и не сразу. Бывал там всего раз и недолго. На турнике подтягивается Папкин бизнесмен, играя рельефными мышцами спины и бицепсов.

У всех вместо красных нимбов — такие же синие, как у Куратора Момбо-Летомбо. В оставшихся трёх находятся Сева Пересветов, Таня «Инет» Новикова и Лягушатник.

— Занимательная экскурсия, — говорю я Джейкобу.

— Ты определил логику последовательности? — спрашивает он.

— Здесь все, кого я использовал, как персонажей, — отвечаю я. — В хронологическом порядке.

— Верно. Теперь ты понял.

Я мотаю головой.

— Ни черта я не понял. Все они продолжают жить в реальном мире. Тогда это кто? — развожу я руками, охватывая весь коридор.

— В реальном мире живут Пробудившиеся, — поясняет Джейкоб. — А здесь — Первородные. Именно так работает функция Гримуара «Изгиб реальности». Вытесняет одни субличности и приводит к власти другие. Твои действия определяют, какая именно субличность пробудится и возьмёт управление телом.

Теперь понятнее, но остаются вопросы.

— Где два шапокляка, баба Лора и Клава?

Куратор пожимает плечами:

— Если их нет, значит, воздействие было минимальным и не привело к Изгибу.

— Хорошо. Обуховым я управлял дважды. Почему здесь одна его версия?

— Двух быть и не может, здесь только Первородные. К тому же, первый раз ты управлял им на тестовом уровне. Изгиб там работает редко даже в случае явных отклонений в поведении.

— Тогда что тут делает Кутнюк? — вопрошаю я, возвращаясь к началу коридора.

— Редко — не значит «никогда», — разумно подмечает Джейкоб, следуя за мной. — Ей не повезло. Хрупкая начинка. Не хочешь с ней поговорить? Или с кем-нибудь ещё?

Прежде чем я успеваю сказать «нет», Куратор-подставщик прикладывает обе ладони с двух сторон от входа, и невидимая дверь перестаёт существовать. Кутнюк поднимает голову и смотрит на нас.

— Ах ты, чёртов ЗОС! — Она вскакивает с кровати и несётся на меня, точно бешеный суслик по полю.

С бустером силы я без труда могу отправить её из Междумирья в Подмирье или что там внизу. Но я стою неподвижно и наблюдаю, как Кутнюк преодолевает комнату и отвешивает мне пощёчину. Комары кусают больнее. Но она добавляет ещё раз, и щека загорается адским пламенем. Джейкоб выставляет между нами руку в стиле рефери. Брейк.

— Анна, ведите себя подобающе! — отчитывает её Куратор. — Не раз и не два обговаривали это на собраниях. Так вы лишь уменьшаете свои шансы.

— Шансы на что? — спрашиваю я, потирая щёку. Вот же сучка.

— На возвращение, — отвечает Джейкоб.

Разговор принимает серьёзный оборот, поэтому мы переходим в холл и усаживаемся на два стула через один. Кутнюк пришлось вернуться в своё обиталище. Это серьёзный мужской разговор.

— Итак, — первым начинаю я, — теперь мне становятся ясны ваши мотивы. Вы хотите, чтобы я вернул Первородных в законно принадлежащие им тела. А что случится с Пробудившимися?

Джейкоб изображает взрыв воздушного шарика.

— Они просто исчезнут. Или заснут. Разницы никакой. Их выход на сцену — один шанс из миллиона.

— То есть, здесь они не окажутся?

— Нет. В Междумирье существуют только Первородные, я же сказал.

— Что вообще такое Междумирье?

Джейкоб поглаживает гладко выбритый подбородок.

— Спрятанная лакуна Гримуара. Текст между строк.

— Очень метафорично и ни хрена не ясно, — ворчу я.

— Включи воображение и станет проще.

— Спасибо за совет. — Я внимательно оглядываю холл. Щупаю оплётку стульев, вдыхаю поглубже воздух с лёгким запахом свежего дерева. — Всё выглядит реалистично.

— Как и Вариации будущего, — поясняет Джейкоб. — Только здесь доступен мод реконструкции. Комнаты, в которых обитают Первородные, созданы с помощью него. Как и сам небоскрёб. Голое Междумирье — лишь пустошь от горизонта до горизонта.

— Отличный мод, — замечаю я. — Почему у меня его нет?

Джейкоб улыбается.

— У тебя много чего нет. На поверхности доступен базовый набор. Но на пятом уровне вам придётся спуститься в Бездну. Вот там…

— Из которой никто не возвращался, — перебиваю его я. — Значит, прок от этих модов там — что пердёж в лужу.

Куратор хмурится.

— Ладно, — говорю я. — А что насчёт деревни, где я пересидел преследование Красного монстра? Её тоже реконструировали?

— Да, — кивает Джейкоб. — Люди, которых ты видел — Старейшины. Они способны действовать вне Междумирья, но лишь короткое время. В тот раз они использовали два мода: «Реконструкцию» и «Временную лакуну». Одного Старейшина мы потеряли. Появился Чистильщик.

— Что он вообще такое?

— Мы не знаем. Определённо, он как-то связан с создателями Гримуара.

Внезапно до меня доходят масштабы.

— Стопэ. Целый небоскрёб Первородных… Сколько Геймеров было до меня?

— Немало, — признаётся Джейкоб. — Начиная со Средних веков и до ваших дней.

— Это шутка? — Я понимаю, что нет. Без всякого мода в памяти тут же всплывают образы людей в деревне. — То есть, понятие «геймер» зародилось в Средневековье? Не знал.

— Гримуар только отражает текущую реальность, — терпеливо разжёвывает Куратор. — От колдовских обрядов и заклятий до игровых интерфейсов. Маги, Геймеры, Боги — названия условны. Лишь сам Гримуар сохраняет первозданный вид книги.

— И кто же его создал?

Джейкоб пожимает плечами.

— Я бы многое отдал за ответ. Сторонники радикальной версии считают, что постлюди из далёкого будущего, но я с ними не согласен. Мне кажется, ответы надо искать в прошлом.

— Для путешествия в далёкое прошлое есть отдельный мод?

— Не исключено. Все ответы — в Бездне.

Он смотрит на наручные часы. Забавно, что бессмертные тоже следят за временем. Или смертные?