Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон

— Э-э… Сродство со стихией Инь.

— Ладно. Четыре качества. Еще?

Сарада долго молчала, и Итачи подсказал:

— Интеллект и фантазия. И для создания хороших иллюзий это едва ли не самое важное.

Она с удивлением уставилась на него.

— Но разве контроль и сродство не важнее?

— Контроль и сродство — это обязательная база. Но чтобы создать хорошее гендзюцу, мало владеть основами. Нужен творческий подход.

Слушать лекции дяди было немного странно. Совсем еще юный мальчик, у него даже голос еще ломаться не начал, но говорил он вполне серьезно и со знанием дела.

— Есть два направления в создании гендзюцу. Первое — сбить человека с толку, заставить сомневаться во всем, что его окружает. Второе — погрузить в гендзюцу незаметно, и это уже гораздо сложнее. Ты должна представлять иллюзию во всех подробностях, учитывать любую мелочь, чтобы твой воображаемый мир невозможно было отличить от реальности. К примеру, посмотри на стену.

Сарада послушно взглянула за забор, отделяющий усадьбу от улицы.

— Ничто не кажется подозрительным?

Сарада долго всматривалась в стену, пока не поняла:

— Герб. Одного герба нет.

— Да. Я поймал тебя в гендзюцу в тот самый момент, когда активировал шаринган и наши взгляды пересеклись. Все время, что мы беседуем, ты находилась в гендзюцу. Попробуй прервать его.

— Кай!

Она прикрыла глаза и остановила течение чакры.

— Посмотри на стену.

Герб был на месте.

— Надеюсь, ты понимаешь, что такие мелочи в реальном бою могут стоить жизни тебе или наоборот противнику. Эта иллюзия была несложной, и ее можно было прервать самым простым методом. Посмотри мне в глаза.

Сарада продолжала глядеть в стену.

— Не бойся, — мягко подтолкнул ее Итачи.

Она повернулась к нему, снова встречаясь взглядом с кроваво-красным шаринганом. Сзади кто-то сухо каркнул. Сарада оглянулась. По веранде прохаживался крупный ворон. Он подошел поближе и прыгнул к ней на колени. Сарада дернулась от неожиданности и осторожно придержала птицу за пернатое тело.

— Ее не существует, — сказал дядя. — Я создал ее.

Сарада недоверчиво подхватила птицу на руки, но ворон извернулся и клюнул ее.

— Эй!

— Воздействие на мозг, подмена сигнала от болевых рецепторов.

Итачи легко коснулся того места, куда ворон, созданный его воображением, клюнул Сараду.

— И одновременно воздействие на центр зрения. Кроме того, тщательная проработка ощущений от тактильных рецепторов. Ты же чувствуешь мягкие перья, правда?

— И центр слуха, — подхватила Сарада. — Он каркал.

Дядя в подробностях расписал механизм иллюзии, но птица не исчезала. Ворон спрыгнул с коленей и обошел кругом.

— Развей ее.

Сарада медлила.

— Он мне нравится, — нехотя призналась она, наблюдая за птицей.

Поверить в то, что ворона не существует — было сложно. Слишком настоящий. Слишком живой. Птица остановилась, склонила голову на бок и вдруг больно ущипнула ее за руку.

— Ай!

Сарада зажмурилась и быстро развеяла гендзюцу. Она понемногу приходила к выводу, что у вечно бесстрастного дяди чувство юмора все-таки есть, только странное и весьма своеобразное.

Итачи понял реакцию Сарады на птицу по-своему.

— Если тебе нравятся вороны, то немного позже я обучу тебя призыву.

Он погасил шаринган.

— Теперь твоя очередь. Я не буду сопротивляться, а ты попытайся погрузить меня в гендзюцу.

****

Весь день с самого утра лил дождь. Сарада помогала бабушке готовить обед. Маленький папа носился по дому, выглядывал в окно каждые десять минут, но ливень не прекращался, и пойти тренироваться на полигон он не мог. После обеда наконец выглянуло солнце. Саске умчался, прихватив с собой кунаи и сюрикены, а Сарада пообедала и снова погрузилась в привычные размышления о маме, клане, волне и будущем. Эти мысли сводили ее с ума, и она была бы рада отвлечься, но дядя отсутствовал, тренироваться было не с кем, и мысли продолжали кружиться в сознании, мотая ей нервы.

Но из тягостных раздумий Сараду вырвал внезапный стук в дверь.

— Я открою! — крикнула она бабушке и вылетела в коридор.

На пороге дома стояла ровесница, худенькая девочка с длинными каштановыми волосами и родинкой под правым глазом. Увидев Сараду, она немного смутилась и отвела взгляд.

— Я прошу прощения… Итачи-кун дома?

«Только не ляпни опять, что он дядя», — мысленно подготовила себя Сарада.

— Он на миссии.

— Я… извините за беспокойство.

«Ничего себе, дядя. У тебя есть девушка?»

Девочка развернулась чтобы уйти, но Сарада неожиданно выпалила:

— С-стой! Подожди.

Гостья обернулась. В ее глазах читался вопрос.

— Ты… ты подруга Итачи-сана?

— Да, — ответила девочка и с сомнением добавила: — Наверное. А ты его сводная сестра, да?

Сарада, задумавшись над этим внезапным «наверное», вначале хотела возразить, что она не сестра, а племянница, но вовремя спохватилась и ответила:

— Да. Меня зовут Учиха Сарада.

Она уверенно протянула девочке руку.

— Учиха Изуми.

«Никуда ты не уйдешь от меня, Учиха Изуми, — подумала Сарада. — Не знаю, что у тебя за дела с моим дядей, но я вижу у тебя на лбу протектор Конохи. Ты — шиноби. То, что нужно».

— Я смотрю, все уже обо мне все знают, — заметила Сарада.

— Не так уж и много, — ответила Изуми. — Просто прошел слух, что семья капитана удочерила девочку вне клана, пробудившую шаринган.

«Значит, про Данзо и пытки никто не знает, — смекнула Сарада. — Какое счастье».

Ей было бы неприятно, если б этот момент ее биографии всплыл наружу и стал известен всему клану. Момент ее слабости.

Сарада перешла в наступление:

— Ты не поможешь мне с тренировками?

— А ты разве шиноби? — поразилась девочка.

— Не совсем. Но я тренировалась с Итачи-саном.

И без того огромные глаза Изуми стали еще больше. Похоже, новость о том, что Итачи тренируется с какой-то девочкой, ее огорчила.

— Э-это был приказ Фугаку-сана, — поспешила исправить ситуацию Сарада. — Он сказал, что раз я пробудила шаринган, то мне стоит развиваться как шиноби.

Но в карих глазах Изуми уже проснулся сопернический интерес: насколько хороша девчонка, не обучавшаяся в академии, но с которой тем не менее тренировался сам Учиха Итачи — гений клана?

— Я свободна. Мы можем пойти прямо сейчас.

«Есть, шаннаро!» — Сарада внутренне ликовала.

— Секунду! Стой здесь.

Она метнулась в дом, прихватила оружие и подсумок и снова выбежала к Изуми.

— Микото-сан, я пойду тренироваться!

Бабушка согласно откликнулась, и Сарада вместе с новой знакомой отправились на полигон.

После дождя было свежо и пахло влажной землей. Ноги быстро промокли в высокой траве тренировочной площадки.

— Где вы познакомились с Итачи? — спросила Изуми.

— Э-э… — ее вопрос застал Сараду врасплох. — А вы?

— Не помню уже. Мы познакомились еще в детстве. Кажется, я всегда его знала.

— То же самое, — вздохнула Сарада, пытаясь придать своему тону нотку ностальгии.

Они встали друг напротив друга, протянув руки в жесте поединка.

— Три… два… начали! — воскликнула Изуми.

Они мгновенно активировали шаринган. Шисуи здесь не было, никто не упрекнул бы их в этом. Да, без додзюцу тренироваться можно было дольше, но обе они хотели сразиться в полную силу, чтобы понять, кто из них чего стоит.

Сарада запустила сюрикены, грубо подмешивая в гендзюцу сюрикен, которого не было. Шаринган Изуми запросто распознал халтуру. Однако целью Сарады было отвлечь внимание: пока Изуми отражала кунаем сюрикены и разбивала иллюзию, Сарада успела зацепить ее сознание другим гендзюцу, куда более тонким. Как учил дядя.

«Думаешь, если у тебя шаринган, я не поймаю тебя в гендзюцу?» — мелькнула самодовольная мысль.

Они сократили дистанцию и вступили в ближний бой. Сражаться с Изуми было проще, чем с дядей. Она не исчезала из поля зрения, не возникала внезапно за спиной и не складывала печати с молниеносной скоростью. К тому же Сарада пользовалась шаринганом и не чувствовала себя неполноценной. Но, на самом деле, она впервые в жизни сражалась с равным соперником: с другой Учихой. Шаринган против шарингана. До Итачи им было далеко, но темп боя установился бешеный.