Кристальный пик - Гор Анастасия

— Чего?

Маттиола никогда не была пустословной. Болтушкой — да, но ни в коем разе не хвастуньей или того хуже, лгуньей. Если она учила меня, то всегда тому, что знала наверняка и сама умела. Вдобавок, будучи старше меня на четыре года и лишенная не только обоих родителей, но и привилегий высокородных господ, Маттиола наверняка хлебнула горестей побольше моего. Все, о чем она говорила, ей всегда приходилось познавать на собственном опыте.

И именно поэтому сейчас я сжалась от ужаса.

— Ллеу ведь не принуждал тебя делить ложе с мужчинами ради его корыстных целей, правда? — спросила я с плохо скрываемой дрожью в голосе, молясь всем богам, чтобы Маттиола сказала «нет».

— Нет, что ты! — ответила Маттиола к моему облегчению. — Если я что-то и делала, то исключительно по доброй воле.

Я выдохнула, но тут же вдохнула обратно, резко и удивленно. К лицу прилила кровь.

— Подожди, но ты… Ты уже делила ложе с мужчиной, я верно поняла?

Матти ничуть не смутилась от моего вопроса, только улыбнулась лукаво, метнув на меня такой же хитрый взгляд, какой они с Ллеу оба унаследовали от Виланды. Я зарделась, качая головой. Беречь девичество не было заветом ни одного из божеств — лишь Кроличья Невеста просила о целомудрии, но то было целомудрие души, а не плоти. А потому не было ничего зазорного в том, что Маттиола уже познала физическую сторону любви. Да и вёльвы всегда знали, как не понести нежеланное дитя, что уж говорить о вёльве потомственной и к тому же сестре сейдмана. Но…

Как Маттиола могла расстаться с девичеством и не рассказать об этом мне⁈

— А вы с Солярисом? — обернула вдруг Матти мой вопрос против меня же, будто бы только ради этого весь разговор и затевался. — Вы-то уже возлежали?

«Возлежали». Это слово царапнуло слух, хотя, как ни назови, было понятно, о чем идет речь.

— Вы ведь постоянно ночуете в одних чертогах, буквально делите постель, — принялась пояснять она, недоумевая, почему я смотрю на нее круглыми глазами. — Разумно было бы предположить, что вы успели разделить друг с другом и удовольствие…

— Нет, что ты! Мы просто спим вместе. То есть спим, как все живые существа спят, а не как мужчина с женщиной. С Сердца так повелось, привыкли в одном гнезде жить… то есть комнате… Вот и ночуем друг у дружки. Ничего более! Я до сих пор всегда сама его целую, а не он меня, что уж говорить о… возлежании.

— Ой, да ладно! Неужто он совсем не пристает к тебе?

Я растерянно покачала головой. Негодование, с которым Матти нахмурилась и перебросила за спину длинные волосы, заставило меня задуматься. А ведь и вправду: Солярис едва оказывает мне какие-то знаки внимания, если этого не делаю я сама. О намеках на его желание физической близости не было и речи. Более того: стоило мне представить это, как становилось смешно. Солярис и заигрывание? Солярис и откровенные ласки? Ха-ха!

— Не думаю, что дело в тебе или в том, что вы слишком долго были друзьями. Скорее, у Соляриса просто небогатый опыт с женщинами. Внешне-то он хорош собой, как Совиный Принц, но вот характер похуже терновой колючки. — Матти принялась утешать меня, хихикая. — Однажды все само произойдет. Расскажешь мне потом? — Она наклонилась и шутливо дернула меня за одну из кос. Лишь потому, что Матти сама заплела мне их, те не распустилась — мои прически же вечно рассыпались от любых лишних движений, слабые и небрежные. — В Столице много слухов ходит, каковы драконы, как мужья. Слышала, будто у них два отростка вместо одного, как у ящериц, а еще они якобы извергаются не семенем, а…

— Матти!

— Что такое, драгоценная госпожа? Я же об одолжении тебя прошу! Мне нужно знать, вдруг Вельгар и впрямь заглянет в Дейрдре, а там и до того самого дойдет…

— Матти, перестань!

Я вскочила с подоконника под ее смех и повернулась спиной, чтоб она не видела, насколько сильно ей удалось меня смутить.

— Ну вот, уже гораздо лучше! — Матти начала дразниться, обмахиваясь руками, как обмахивалась я, пытаясь остудить горящее лицо. И меня вдруг озарило: так вот чего она тему эту щекотливую завела ни с того ни с сего! — Что скажешь, смогла я тебя растормошить? А то сидела, ни живая ни мертвая, будто на супружеской измене подловили. Теперь и к Солярису идти можно, хоть не подумает, что ты заболела чем или отравилась. Эй, смотри, опоздаешь, драгоценная госпожа!

Я взглянула на часы: стрелка почти миновала полдень! Пускай и ненадолго, но Матти и впрямь удалось отвлечь меня, да так ловко, что я и думать забыла обо всех неприятностях. От этого тяжесть в груди немного отпустила, и даже дышать сделалось легче. Вот зачем нужны сестры — чтобы напоминать о всяких бестолковых вещах, когда тонешь в вещах серьезных.

Заколов лунной фибулой Неры темно-зеленый плащ, я схватила карты, перекинула через плечо узелок с королевскими угощениями и мертвой тисовой ветвью, одолженной у Ллеу, а затем спешно покинула чертоги. Замок встретил меня вязкой тишиной и запахом амброзии, благовония с которыми жгли слуги на комнатных алтарях всю ночь напролет, молясь богам о спасении и милости. Хускарлов на постах стало больше, а вот чувства защищенности — меньше. Как можно ощущать себя в безопасности где бы то ни было, когда есть тот, кто умеет менять лики, словно одежду? Пройди мимо стражи двойник Соляриса, они и ухом не поведут, а пройди мимо них мой двойник — сами отворят ему двери.

— Ты опоздала на семь минут, — сказал Сол, хотя здесь, на краю макового поля, где он меня ждал, неоткуда было знать время наверняка.

Его новое одеяние выглядело далеко не так празднично, как вчера: однотонная рубашка без рукавов из бязи, стоившая на рынке не больше десятка яиц; такие же простые штаны и ремни с ножнами, в каких воины обычно носили мечи, а Сол — флягу с мятной водой и пару хлебных лепешек на случай, если мне вдруг подурнеет из-за сахарной болезни (чего, конечно, никогда не случалось). Судя по тому, что у него при себе даже сумки не было, Солярис был оптимистичен и считал, будто поиски Хагалаз не затянутся надолго.

Маковые цветы колыхались от ветра, как волны. Солярис гладил их когтями, сидя на корточках, пока ждал меня, из-за чего несколько из цветков раскрылись еще больше от его тепла.

— Зачем тебе карты? — спросил он и кивнул на сложенные пергаменты у меня под мышкой, которые я не успела запихнуть в узелок по пути.

— Кристальный пик, — ответила я, и Сол вопросительно нахмурился. — Раз отправляемся к Хагалаз, собираюсь спросить у нее, не знает ли она случаем, где нам велено искать Совиного Принца. Есть у меня несколько догадок, но без вёльвы не проверить…

— Понятно. — Голос у Сола оставался пресным. Он выпрямился и перевел взгляд мне на плечо, где болтался кожаный мешок. — А там что?

— Ветка тиса и дары. Тоже для Хагалаз, — снова ответила я и последовала за Солом к Рубиновому лесу на другом конце макового поля, когда он развернулся и двинулся туда без предупреждения. — Нам с Матти показалось, что будет правильным принести ей гостинцев в знак благодарности. Да и кто знает, сколько нам придется искать ее. Возможно, мы успеем проголодаться.

Солярис цокнул языком. Почему-то он был уверен, что, если мы отправимся в Рубиновый лес без лошадей и только вдвоем, нам не придется плутать в нем неделю, как в прошлый раз, ибо Лес неприветлив лишь к чужакам, но всегда с радушием встречает старых знакомых. По мнению Сола, завидев наше смирение и добрые намерения, Лес должен был быстро привести нас куда нужно — к ветхой хижине из прогнивающих досок, где на окнах раскачивались связки сушеных трав, а на крыльце мигали амулеты и кристаллы, хранящие солнечный свет. А если даже Рубиновый лес не проявит к нам такого снисхождения, это наверняка сделает юркая кошка с белоснежной шерсткой, Хозяйка. Ведь кто ищет, тот всегда находит — одно из правил сейда. В общем, несомненно, Хагалаз откликнется на зов.

По крайней мере, Солярис продолжал убеждать меня в этом, пока мы пересекали маковое поле. С тревогой оглядываясь на темно-синий замок, оставшийся позади, я постаралась ему поверить.