Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ) - Гуревич Рахиль
− А где?
− Я − в мире ином.
− В ином, значит, в загробном, да? - наконец до меня дошло, что я говорю слова, которые и не думала говорить, как будто повторяю за кем-то. И ещё раз убедилась, что я это не совсем я.
− Загробный - значит - «за гробом». А я - в ином.
− Не понимаю, − а это кто сказал: я или не я?
Всё смешалось, не поймёшь.
Папа впервые посмотрел на меня. Сквозь очки были видны глаза, зрачки бесцветно-серые с зелёными вкрапинками - у меня тоже в зрачках такие вкрапления на сером. Надо сказать, что папа предстал передо мной самым-обычным-вроде-бы-человеком. Но каким-то пыльным, что ли. Как будто одежда пролежала очень долго без дела, и никто за ней не следил.
− Мир конечный, а жизнь вечна - решили у нас, - сказал папа.
− У вас - это где? - я решила, что, раз начал, пусть колется, говорит откуда. Но папа говорил о другом:
− Мир конечен, а жизнь вечна, запомни эти слова. Подумай над ними.
− Запомнила, подумала, − передразнила я недовольно. Прям, как мама, не отвечает на вопрос, а талдычит своё.
− Есть миры вечные и навсегда, такой, как наш. А есть конечный, такой как ваш.
Да чё он заладил: мир конечный, мир конечный, − подумалось мне. Он кончился, то есть скончался, а мы-то живём в мире. Когда-то и мы умрём, а мир останется...
− Ещё раз напоминаю: подумай над тем, что мир конечен, а жизнь вечна.
− Ты с неба? - спросила я в лоб. − Я уже упоминала, что считала, что папа наблюдает за нами с неба.
− Нет.
− Так что: из ада что ли?
− Было дело, похлестали там меня. Ох! Долго объяснять. У меня уникальный шанс. Я - ходок, первый из плывунов.
− Из кого первый? - я понимала мало, слишком много всего, я решила больше не думать. Мозг мой вскипел окончательно.
− Долго объяснять. Попозже.
− Но ты зачем-то явился?
− Да. Сделать дела, которые не сделал, и переиначить, переиграть, переделать те дела, которые сделал неправильно. Но тут всё совпало. Уникальное совпадение. Мысли об эксгумации, энергии плывунов, на кладбище вы не ходили - уникальный, почти ничтожный шанс. Без короля ничего бы этого не было. Он - подвижный разум всего.
− Да чего всего?
− Плывунов.
− А зачем ты столько лет ждал? - вот это были мои слова, кто-то, за кем я повторяла, кажись меня отпустил. Может это был Карл...
− Ждал маминых мыслей и продажи бриллиантов. Бриллианты меня не впустили бы.
Старушка, перчаточная кукла лежала на верблюжьей подушке и кивала мне! Мама-мия! Я вспомнила «Пиковую даму», я вспомнила разные истории про ожившие портреты...Неужели Карл - это она?!
− Ты росла, - шептал папа. - А меня не было рядом. Это время кажется вечностью. Так и есть. Я умер. И время для меня встало. Если бы не мучения...
− Тебя там пытали, да, папа?
− Мамины мучения.
− Причём тут мама? И мучаемся мы только последний год.
− Мама мучается молча, вспоминает, страдает, она тоскует по мне.
− Я тоже тоскую по тебе, папа, − это было неправдой. Папа и так сказал:
− Это неправда.
Мне было стыдно. Как мне было стыдно. Ведь я помнила, что деньги положил в ящик папа. Неужели, я подлизывалась к нему из-за денег?
− В плывунах мучения родных помогают. Я бы чувствовал, если бы ты мучилась и тосковала. Мы можем не рвать с миром конечным - это наше отличие от кладбищенских. Мы не можем рвать с миром конечным, а кладбищенские могут.
Я ничего не поняла. Мне до сих пор было стыдно, и я сменила тему:
− А зачем, пап, ты игрушки шевелил?
− Я искал, искал... Искал. Не нашёл собачки. Когда тебе было два месяца, я подарил тебе плюшевую собачку, зелёную в чёрных пятнах. Я купил её в китайском общежитии за тридцать пять рублей. Кстати, деньги, у вас всё те же?
− Деньги как деньги. Тысячи.
− Значит, инфляция. Я так искал тебе эту собачку. У меня совсем не было денег. Я искал хорошую и дешёвую.
− Да вот же она! - я достала игрушку из-под матраса. - Я с ней сплю. Это мама мне отдала.
− Ах, вот оно! Можно?
Я протянула собачку. Папа положил её себе на чёрные ладони. Сидел и смотрел на неё.
− А почему, раньше, когда ты умер, ты шебуршал игрушками, а мама тебя не видела?..
− Мама − видела. Я ей снился. Она тебе не рассказывала?
− Н-нет.
− Так, папа, я не поняла. Ты был невидимый, раз маме снился?
− Для мамы - да.
− А почему ты сейчас видимый? Или тебя только я вижу?
− В плывунах развитие. Прогресс, эксперимент. Я первый ходок.
− Ты говорил. Но мне от этого понятнее не становится.
− Не в каждой семье верят, что их папа оттуда их защищает. А я нисколько вас не защищал.
− Знаешь, папа, мне кажется, мама больше от бессилия это говорила. Когда тебя обижают, хочется верить, что обидчик будет наказан. Ты был вроде бога.
− Ну уж нет. Я был я. А Он - папа подбросил на открытых ладонях собачку, и так же поймал. - Он - это совсем другие сферы, высшие. Совсем другое
− Ма-а-ма! - испугалась я, увидев, как неуклюже летает моя летучая собачка. Я кидала и подбрасывала её за свою жизнь приблизительно так. - Ты как будто с чужими руками, или в больших рукавицах.
− Привыкну. Надо размяться.
Старушка на подушке вроде бы опять дёрнулась.
− Ма-ама! - я снова шарахнулась.
− Я не сделаю вам ничего плохого. Не бойтесь меня. Всё, пока всё. - папа весь как-то обмяк, стал похож на одну из моих игрушек.
− Ты устал от разговора?
− Нет. Совсем нет. То есть - да-ааа. Надеюсь всё исправить.
− Значит, ты здесь, пока всё не исправишь?
− Да.
− А это долго?
− Не знаю, дочь. Ничего не знаю. Мы же не будем, покупать шоколал, дочь? Мама же не любит, когда ты много ешь.
− Мама, мама, − заворчала я. - Мама на даче.
Поздравляю себя: теперь я дочь призрака. И по ходу сумасшедшего призрака.
Глава пятая. Новый жилец
Глава пятая
Новый жилец
Бывает так. Тянется, тянется день, тянется твоё существование, конца и края нет этой серости, повседневности. И мучаешься, щёлкаешь пультом по программам, сидишь в ожидании сообщения перед компом. Все такие красивые, такие успешные, постят фото, общаются в сети, тусят в старом городе. Я одна такая дура или ещё есть люди, которые никому не нужны? Меня спасают куклы, вязание тоже. А шитьё - бесилово. Шей да пори - без дела не сиди... Шитьё юбки продвигалось. Но даже за швейными занятиями мне грустно. Так вот поживу до старости, смастерю сотни кукол, и всё. Куклы останутся - это радует. Но хочется насыщенно жить сегодня. Обычно приблизительно такие мои терзания заканчивались пересчитыванием мелочи и походом в магаз за шоком. То есть, за шоколадом. Иногда и на две плитки хватало. А когда хватало на три, мир становился цветным, и этому не мешали ни мошкА, ни комарьё. Но сегодня день был самый насыщенный в моей жизни. С ночи я была в шоке. Сначала по привычке хотела шок-допинг, но папа пожурил, я заснула. Да! После утреннего разговора я легла спать. Может, это старушка носастая усыпила меня, перчаточная кукла. Я чувствовала себя ужасно уставшей, как будто мне пришлось плотно набить наполнителем голову ростовой куклы. Проснулась я от пикания мобильника: отчим писал, что скоро будет...
Ага! Вот почему он мне сразу ответил - он ехал в поезде и скучал. Обычно он мне не отвечал так быстро. Но деньги в ящике на кухне были не его. Мне его вообще не нужно, этого предателя. Я молнией бросилась на кухню забрать деньги. Стас вошёл, поздоровался. (Последнее время он не здоровался ни со мной, ни с мамой, и вёл себя так, будто мы ему должны по гроб жизни.) Он осунулся за те три недели, что я его не видела. Под глазами налились мешочки. Стас неаккуратно (что на него не походило), бросил чемодан посередине прихожей, раздражённо пнул его ногой и сразу полез под душ. И я спокойно, спокойненько так, перепрятала деньги у себя в комнате. После ванны отчим разобрал чемодан, включил стиралку. Она неестественно зарычала, она будто охрипла.
Похожие книги на "Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)", Гуревич Рахиль
Гуревич Рахиль читать все книги автора по порядку
Гуревич Рахиль - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.