Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju"

Почему-то Нотт подумал о кровавых жертвоприношениях и приготовился к тому, чтобы стряхнуть в руку палочку, которую у него никто даже не пытался забрать. Он представил, как тени в полумраке удлиняются и обездвиживают его, как магия того старого вампира, о которой он так и не рассказал Яксли. Едва ли теперь они были в силе сделать что-то с этим.

— Что же, лорд Корбан? — спросил прекративший предаваться мыслям Теодор.

— Магглы, — кратко ответил мужчина, немало удивив Тео. — В августе именно ты принёс мне сведения о магглах и том, каким был их ультиматум. Мы… работали с ними, чтобы приблизить момент, когда будем свободны от тирании безумного создания, и я, и Рабастан, но теперь всё тщетно. Не думаю, что я доживу до конца весны.

В его голосе просквозило отчаяние.

— И что мне сделать с магглами, сэр? — спросил его Нотт.

— Джереми проведёт тебя на встречу с лордом Фаркуадом. Он главный в их правительстве, кто отвечает за связи с миром магии, и он предпочёл бы, чтобы магии не было в Британии.

Его можно было понять.

— Но какие у нас цели, лорд Корбан?

— Любые, Нотт, любые, что приведут тех, кто сражается с Повелителем к победе. Я устал. Тебя проводят.

Маг закрыл глаза. Последние слова давались ему через силу, и в целом он стал выглядеть хуже. Его дыхание выровнялось, а дверь за спиной Теодора отворилась.

— Лорд Нотт, прошу вас, — негромко позвал его тот же мужчина, вскоре проведший его в другое помещение с огороженной канатами площадкой. — Можете аппарировать, куда вам заблагорассудится, сэр. Но лучше сделайте хотя бы два прыжка.

Это было полезное наставление, а потому Теодор так и сделал.

Глава 137

— Мои условия остались неизменными, мистер Нотт, — улыбнулся Флитвик, отставив чашку на столик.

Раннее зимнее утро не прельщало яркими солнечными рассветными лучами, до них оставалось ещё полчаса, но небо на востоке розовело из-за макушек гор, подпиравших там своды облаков. Накануне Теодору была обещана ранняя встреча, что не было для него в новинку. В новинку был отстранённо-холодный, пусть и уважительный, тон мэтра.

— Вы хотите получить диадему Райвенкло, — полувопросительно ответил ему Теодор.

— Блестяще. Вашей памяти остаётся позавидовать, — издевательски серьёзно кивнул профессор. — Смею полагать, что, раз вы завели этот разговор, артефакт вы отыскали.

Теодор пригубил чай из чашки, чтобы потянуть время. Глаза Флитвика, при всей его серьёзности, заблестели, гоблин — полугоблин — почуял близость артефакта, и не было рядом Дамблдора, что мог бы приструнить своего коллегу и протеже.

— Ваши догадки имеют некоторую близость к действительности, — ответил юноша.

— Вашу фразу можно было бы сократить до одного междометия, — в тон ему ответил профессор. — Предлагаю вам магический договор.

Теодор покачал головой в отрицающем жесте. Он догадывался, что такой поворот может случиться, но «рядов с гоблинами» ему завещал не иметь ещё портрет пращура Алексиса Нотта, висевший на лестнице в Нотт-холле, пока отец не продал его куда-то. Может, даже своему кузену Кантакерусу за океан.

— Простите, сэр, но путь уничтожения того, что в этом артефакте, мне известен лишь один. Адское пламя.

— Не повторяйте глупости покойного Амикуса, Теодор, — тон полугоблина стал угрожающим.

— Так помогите же мне найти решение, профессор. Вы искуснейший чароплёт с вековым опытом.

— А это тёмная магия, страшная в своей природе, против которой известные мне методы бессильны!

Флитвик явно был не в духе и даже ударил своим крохотным кулачком по столешнице. Нотт отвёл взгляд и наткнулся на выпуск «Ежедневного пророка», ставшего раз-в-недельным. На передовице красовался фасад Гринготтса и подпись: «Они заплатят за всё: министр Тикнесс и председатель банка Гринготтс Озборн подписали обязательства о правах и выплатах». Эту статью Теодор читал, в ней была воспета прозорливость и дальновидность Министерства, пошедшего на сделку с гоблинами. Те, кто, как Тео, мог читать между строк, увидели, как Тикнесс — вернее, Эйвери и Тёмный лорд за его спиной, продавили гоблинов на перераспределение золота нелояльных, утраченных и покинувших страну клиентов в пользу лояльных магов, покупая их верность. В обмен на это гоблины получили право носить холодное оружие на публике и приобретать индивидуальные лицензии на палочки. В силу договор должен был вступить с первого мая.

Нотт считал, что это было шагом к ещё одному гоблинскому восстанию. Флитвик мог считать как угодно, но на его месте Теодор бы стремился заполучить ценный артефакт, чтобы в случае неожиданного исхода обменять его на положение в иерархии победителя.

И это не учитывая просто того факта, что он был полугоблином, а гоблины были сродны нюхлерам в отношениях с золотом. И драгоценностями.

— Как вы понимаете, профессор, я тем более не могу с этим справиться. Сам. Но мы можем договориться хотя бы на то, что я не стану уничтожать этот артефакт, согласитесь.

Профессор чар и декан Райвенкло приподнял бровь.

— Не забывайтесь, юноша.

— Простите, профессор. Но всё же.

Они скрестили взгляды, словно шпаги. Алчный блеск в глазах старого полукровки соперничал с опасным гамбитом, затеянным семнадцатилетним мальчишкой.

— Что вы хотите взамен? — наконец, спросил Флитвик. Теодор мысленно перевёл дух, но не позволил себе показать и мгновенного триумфа. — Скажем, я могу выполнить один жест доброй воли для вас.

— Одно дело и один ответ, — предложил Нотт. — И я пообещаю, что не стану накладывать на диадему никаких проклятий.

— И ваши товарищи, мистер Нотт.

— Не могу говорить за них, но сделаю всё, чтобы действующие студенты Хогвартса не стали причиной уничтожения артефакта.

— Действующие студенты… вы думаете, что жертвенный агнец Альбуса Дамблдора вернётся, да? Боюсь вас разочаровать, — с горечью сказал Флитвик. — Он попал в плен, и дожидается конца у Малфоев.

Сердце Теодора пропустило удар.

— Как? — не смог сдержать он удивления. Шрамоголовый гриффиндорец был ему неприятен последние годы, из-за него в том числе погибли его отец и тётя, он лично убил Грегори Гойла, что совершил ужасное, но не заслуживал такой смерти, но всё же Тео надеялся на предсказания и пророчества. — Это… это…

— Директор поделился этим с нами два дня назад, — тихо сказал Флитвик. — Тот, кого нельзя называть, усмиряет Ирландию, но лишь он вернётся оттуда… «последний враг истребится — смерть».

Он продекламировал известное изречение. Последний враг Тёмного лорда в Ирландии означал смерть для Поттера, и Теодору нужно было срочно что-то сделать. «Рональд в Ракушке», — подумал он вдруг. — «Нужно отправить к нему Дерри, чтобы он сказал брату и Орден Феникса вызволил Поттера». Это была лихорадочная мысль, но другая, навязчивая, о том, что Поттер погибнет и вместе с ним погибнет надежда на избавление, надежда на падение Барьера, надежда на будущее, была гораздо хуже.

— И всё же, — справившись с чувствами, заговорил Нотт.

— Говорите, — выдохнул Флитвик.

— Мне нужно будет, чтобы вы доставили в замок несколько зелий. Я сам не могу пройти мимо миссис Пинкертон.

— Неудивительно. Восточный ветер никак не унесёт её прочь, ведь Барьер запер её вновь на землях отцов, — меланхолично произнёс профессор, разглядывая свои ладони. — Но я могу сделать это как профессор. А какой вопрос вы хотите задать?

— Где находится чудовище Тайной комнаты?

Теодор периодически вспоминал об этом ещё с начала ноября, когда Лестрейндж впервые напомнил ему про события девяносто второго. «Ужас Слизерина», который мог бы выпустить Тёмный лорд, был ничем иным, как демоном Тайной комнаты, заковавшим в камень миссис Норрис на Хэллоуин девяносто второго. Можно было спросить у Джинни, что была тогда одержимой, но он любил её, а воспоминания о тех днях и сейчас пробуждали у неё панику и страх.

— Тайная комната? — удивлённо переспросил Флитвик.