Уже не новобранец (СИ) - Бредвик Алекс

Я кивнул и снова отошёл в сторону. По факту, ради нас за день тут сколотили небольшую трибуну. Шлемы по нашему запросу сейчас гравировались и будут поступать немедля на площадь. Сотни человек этим занимались, чтобы все всё успели сделать. Жаль, что вот так всё скомканно и сумбурно будет происходить, никакого нормального торжества. Но, чёрт, всё равно знаки на шлеме — это сильно. Особенно если знаков раньше не было.

— Легион! — первый тысячник начал командовать. — Хоу!

— Хоу! — тысячи бойцов ударили копьями оземь, мечами о щит или кулаками о грудь. Тысячи воинов в едином порыве громыхнули так, что даже сам Зевс позавидовал бы. Волна их крика была такой мощи, что даже самое сильное цунами Посейдона показалось бы крохой. Их решимость была настолько высока, что даже сам Арес встал бы с ними в один строй.

Можно было перечислять и дальше… но то, во что превратился Легион за несколько дней… было просто чудом. А стоило всего-то сменить нескольких командиров, некоторых причём посмертно. И ведь не зря говорят, что рыба гниёт с головы. Самый явный пример тут, буквально перед нашими глазами. Преображение буквально на глазах.

— Легат тринадцатого Легиона Спарты Митрокл! — проговорил второй Легат, который был «дирижёром» сегодняшних событий.

Тут же начали стучать в барабаны. Два командира: первый тысячник, которого, что меня удивило сегодня, звали Гортий, так же как и того, а ещё Легат Митрокл, двинулись навстречу друг другу. Без особой помпезности и показухи. Просто шли в такт ударам. Красиво, слаженно, чётко. Шли и улыбались. Я же стоял в стороне от трибуны и наблюдал за этим, тоже не мог сдержать своей улыбки. Чёрт, за пределами города противник сидит в лагере, а мы тут празднуем. То ли это идиотизм, то ли это огромная самоуверенность. Но на самом деле, если сейчас противник попытается напасть, то ответ будет немедленным, ибо времени на сборы не будет. Легион уже стоит. Легион уже готов к бою. И он вступит в бой моментально. Ибо это Легион Спарты!

— Докладывает первый тысячник тринадцатого Легиона Спарты Гортий! — ударил себя в грудь тысячник. — Легион для торжественного награждения построен!

Затем они оба обернулись в сторону строя. Молча. Синхронно. Просто такова была традиция, строевая выучка. Кто-то говорил, что это лишнее в войсках, что не нужно… но на самом деле она дисциплинировала, в какой-то степени делала коллектив дружнее. Ибо даже душа радуется, если все бойцы идут в ногу, враг начинает бояться, слыша эту громовую поступь. Ну а обычные граждане просто торжествуют, видя такое.

— Легио-о-он! — протянул Митрокл, проведя по всем ещё раз взглядом. — Хоу!

— Хоу! — ещё громче отозвались бойцы, ибо на самом деле были рады, что сам царевич встал во главе этого Легиона.

Интересное совпадение на самом деле. Был командиром тринадцати бойцов, Чертей, которые были готовы на всё, делали всё что угодно, а сейчас стал командиром именно тринадцатого Легиона. Злая шутка судьбы? Или знамение, которое преследовало всю жизнь? По факту, тринадцатый Легион должен быть почётным, ибо тринадцать — число настоящего воина.

И тут строй начал синхронно стучать, так же как при приветствии, но всё с большим и большим ускорением. В какой-то момент звуки пошли невпопад, но так было запланировано. Таков был ритуал. Пока командир поднимается на трибуну, все бойцы, включая барабанщиков, сопровождают его этим стуком. Ритуал, который уходит в века. И когда Легат встал за трибуну, всё стихло.

— Спартанцы! — громко заявил царевич. — Все мы, не только воины-ветераны, не только мужчины и старики, — дети своей страны! Все в душе мы — воины, сыны и дочери самого Ареса! Так восхвалим мы почестями тех, кто отличился в бою! И живых… — а потом чуть тише, в знак уважения, ибо так надо было, чтобы не беспокоить их души, — и мёртвых. Тысячник Гортий!

— Я! — крикнул уже ранее докладывавший командир.

— Принести грамоту, подписанную Советом Спарты, а также самим царём Спарты о награждении воинов тринадцатого Легиона! — приказал Легат.

— Есть! — ударил себя в грудь тысячник.

Тут же к последнему подбежал довольно молодой парень, наверное, чуть-чуть старше меня, но по мне уже было трудно сказать, сколько мне лет на самом деле. На подушечке лежал свиток, скрученный пергамент, который действительно был опечатан царским клеймом. Это удивительно, как всё легко за сутки провернул Митрокл. Хотя это ему особо многого не стоило. Возможно, сам и отправился к отцу, узнав, что он может быть где-то рядом.

Что интересно… война пока не переросла во что-то большее, нежели демонстрация сил двух армий. С нашей стороны возле Коринфа стояло около двадцати Легионов. Внушительное число, особенно если учитывать, что более шестидесяти процентов там были опытные и обстрелянные воины, остальные сорок — те, кто побывал менее чем в пяти боях. Со стороны Афин воинство было внушительнее: тридцать соединений по размерам Легиона, а также несколько тысяч наёмников. И у тех, и у других — огромная куча осадного оружия. И… по сути, сейчас решалось, кто нанесёт первый удар. Ибо осада Коринфа будет очень дорога. Наши смогли этот город отбить у передовых отрядов афинян, но дальше не шли. Опасно. Просто перебьют на перешейке между нашим полуостровом и остальным континентом.

— Сотник Норций! — было названо первое имя в огромной череде.

Дальше я фактически не слушал, просто наблюдал за тем, как один за другим воины подходили и получали или свои шлемы, ранее отданные для нанесения отметок, или им выдавались новые. Например, тем бойцам, у которых не было ранее отметок, просто выдавали новые шлемы по размеру. В глазах каждого из них виднелись гордость и радость. А мои бойцы всё больше и больше начинали унывать, видимо думая, что про них забыли. Но нет. Их черёд просто ещё не настал. Как говорится: «Самое вкусное напоследок». Вот только кто так говорил, я уже и не вспомню.

— На трибуну вызывается для дальнейшего награждения высокородный Советник Астер, Избранник Богов! — заявил Митрокл, прочитав это в свитке, из-за чего сам удивился этим высокопарным словам, которые просто превозносили меня в глазах остальных.

И снова стук барабанов, копий, мечей и кулаков. Это действительно бодрило, а когда эти стуки ещё и тебе самому посвящены — бодрило вдвойне. Поэтому, когда я дошёл до трибуны, Легат сделал шаг в сторону, освобождая мне место, я уже с широченной улыбкой взирал на остальных воинов. Волнение? Конечно же, было. Но его волну я смог вполне легко подавить.

«Мы пытались разработать для тебя речь на коленке, как того приказал царь, но мы просто не знаем, что может говорить Избранник Богов, поэтому, прежде чем начать выдавать награды, произнеси что-то, что воодушевит бойцов на дальнейшие подвиги, но не безрассудство». И это мне написали члены самого Совета, в который я формально был включён. Смешно до жути… и ведь я действительно еле сдержал смех, покосившись на Митрокла, который едва заметно дёрнул плечами, тем самым говоря: мол, выкручивайся сам, он тут совершенно ни при чём.

— Спартанцы! — крикнул уже я, после чего тут же ударил себя кулаком в грудь. — Хоу!

— Хоу! — тысячи глоток ответили мне единым порывом, а тут, на трибуне, это ощущалось в десятки раз слаженнее и красивее, нежели подле трибуны.

— Как вы знаете, я не обычный воин, не обычный Советник, а Избранный Богами, — осматривал я всех, говоря совершенно очевидные вещи, которые мне приходили в голову, ибо приходилось, мать его, импровизировать. — Как вы знаете, такие люди существовали и ранее. Ибо легенды не врут! Мы сами сейчас живём среди легенд! И даже если они где-то описывались как великие воины, которые не знали страха… знайте, они никогда не были одни. Каждый великий воин прошлого, что Ахил, что Геракл, что Тесей… они никогда бы не справились с тем, что происходило вокруг них. Один воин всегда уязвим, даже если он невероятно силён. Один воин всегда держит свою спину открытой, даже если старается смотреть сразу во все стороны. Каждая легенда прошлого формировалась не только ими, но и теми, кто был рядом с ними, кто был вокруг них, кто их прикрывал и всячески им помогал. Все те храбрейшие мужи, имён которых мы не помним. Все те женщины, что помогали восстанавливаться им… Им хвала и почёт! Как и вам! Хоу!