- Стоять! Всем! - рявкнул он.
Вокруг все замерло. Кровавое пламя медленно опало, и Септимус протянул руки ко все так же безучастной кукле:
- Эйлин!
- Я сказал стой! Иначе я разнесу ее голову на мелкие ошметки, и тебе больше нечего будет оживлять!
Малефикар молча смотрел на него пустыми глазами. Но не двигался. Никто, ни он, ни его огромное порабощенное войско, они замерли, словно были камнем.
- Сейчас мои друзья уйдут, и никто не последует за ними. Потом мы уничтожим все филактерии. И после этого я верну тебе ее.
- Нет. Без филактерий у нее не будет и шанса. Это все равно, что убить ее. А если она мертва, то и все вы - тоже. Уходите. Это все, что я могу предложить.
Тревельян, помедлив, кивнул. И не сводя взгляда с мага крови, крикнул:
- Все - отходим! Возьмите раненых и мертвых. Выносите их. - И заметив, что никто не тронулся с места, рявкнул: - Живо!
- Я не оставлю тебя здесь одного, кадан!
- Пошел вон, Бык! - едва ли не зарычал инквизитор. «Им же предлагали уйти! А теперь что? Кто из его друзей умрет сегодня? Кто уже умер?» - Это приказ!
Мгновение, и холодный ответ:
- Слушаюсь, Босс.
Он не смотрел на соратников, проталкивающихся мимо и вытаскивающих друзей. Не хотел знать, кто погиб из-за их глупости. Не хотел видеть раненых. Он сорвался на Быка, но виноватым считал себя. Максвелл просто стоял и ждал, ждал, ждал бесконечно, давая друзьям время уйти как можно дальше.
Потом толкнул малефикару его мертвую жену, и развернувшись, пошел к выходу. Он не ожидал, что уйдет живым. Ждал чего угодно - ножа, меча, стрелы, заклинания, даже цинично делал ставки с самим собой, чем его сейчас прикончат, а вот на то, что выйдет живым - не рассчитывал. Путь показался ему бесконечным. На душе было холодно и пусто. Еще десяток шагов, и его лицо осветили кроваво-красные лучи закатного солнца.
Ничего. Даже шороха за спиной не слышно.
Он мог остаться. Мог взорвать и ее и себя. Но какой в этом смысл? Сделать магу крови побольнее? В конце концов, это бы ничего не изменило, и тот сделал все так же, как и намеревался, но теперь просто из мести. "Это то, что приводит тебя к поражению." - вспомнил он слова малефикара. Он рвано вздохнул и направился в город. Можно было придумать кучу этически правильных оправданий, и никто бы не стал - он был уверен - его допрашивать, почему он не разнес труп мертвой магессы на кусочки. А еще, что он никогда никому не признается насколько страшно в тот момент хотел жить.
Запах крови и антисептика, казалось, насквозь пропитал особняк Варрика. Стежка и Кани - целительница из больницы, пришедшая по просьбе наместника, - занимались раненными, промывая, зашивая, перевязывая. Целым из боя не вышел практически никто. Бык, наскоро перетянув себе плечо, чтобы остановить кровь, забинтовывал голову Крэму, которому чей-то двуручный меч чуть не снес полчерепа. Тевинтерец успел уклониться в последнюю минуту, и удар прошелся по касательной, оставив верхний кончик его правого уха болтаться на лоскутке. Крэм болезненно морщился, но терпел, а Бык с тревогой поглядывал на Скорнячку, которая никак не могла остановить идущую из носа кровь и выглядела так, словно ее вот-вот стошнит.
- Сотрясение, - констатировал Стежка, входя на кухню. Он протянул ей чистый бинт, смоченный какой-то травяной настойкой, и, приобняв за плечи, увел наверх.
В гостиной, сидя на полу, беззвучно плакала Долийка, склонившись над накрытым простыней телом. Еще два тела лежали рядом.
- Кто? - с трудом выговорил инквизитор, только что вошедший в особняк. Долийка не ответила, только зло посмотрела на него и зарыдала еще сильнее. К ней подошел Хмурик и, присев рядом, взял за руку.
Тревельян постоял пару минут молча, глядя на тела. Он чувствовал, что его присутствие тяготит Долийку и Хмурика, что они не хотят делить с ним их горе. Он чувствовал себя виноватым. Ничего больше не сказав, инквизитор стал подниматься наверх. Навстречу ему шел Варрик.
- Инквизитор, - сказал гном и остановился. Они молча смотрели друг на друга.
- Кассандра наверху, - наконец продолжил Варрик. - Изабелла тоже. Она... еще не пришла в себя. Ты... - хотел он сказать что-то еще, но остановился. Тревельян прошел мимо него.
Изабелла лежала на кровати в спальне Кассандры. Над ней склонилась целительница, закрывая ее от инквизитора, а когда отошла... Вся левая половина лица пиратки была залита кровью, на виске - запекшаяся рана, неприятно пахло палеными волосами. Закусив губу, целительница аккуратно промывала рану. Ее светло-зеленый больничный передник был весь в крови.
Кассандра сидела рядом на кресле и трясущимися руками пыталась снять броню. Нагрудник ее оплавился от огненного взрыва, на обожженных руках уже появились волдыри. Пальцы не слушались ее, и она тихо ругалась сквозь зубы.
- Трое убитых, - Кассандра пыталась говорить спокойно, но голос ее дрожал, - почти все остальные ранены с разной степенью тяжести. Ты как?
Вместо ответа он подошел к ней и помог снять нагрудник. На левом боку искательницы красовался огромный ожог, лоскуты рубашки вплавились прямо в кожу. Кассандра потянулась было к ожогу рукой, но тут же отдернула ее, болезненно охнув.
- Не трогайте это! - оглянулась на нее целительница с тревогой в голосе. - Сейчас я вами займусь. Сэр, вы ранены? - обратилась она к инквизитору. Он покачал головой. - Тогда вам лучше пока выйти из комнаты, - и девушка снова склонилась над Изабеллой. Тревельян развернулся и вышел.
«Бык,» - как-то отстранено подумал он, - «надо посмотреть, что с ним.» Механически передвигая ноги, словно опять потеряв контроль над своим телом, он подошел к двери своей спальни. В комнате было пусто. Все в ней было в точности так, как перед уходом: недопитый чай, смятое покрывало на кровати, раскрытая книга о драконах на полу - он читал из нее Быку избранные моменты, подразнивая кунари сходством того с предметом изысканий брата Флориана. Его вдруг охватило ощущение нереальности происходящего, словно и не было этих последних часов, словно они никогда не ходили на Рваный берег. «Рваный берег - какое подходящее название.» Но из размышлений его выдернул голос Быка, раздававшийся снизу. Все так же механически он развернулся и пошел на звук этого голоса.
По пути его перехватил Варрик.
- Не ходи туда пока, инквизитор, - обеспокоенно глядя на него сказал гном. - Бык дает распоряжения относительно похорон.
Они сели рядом на лестницу и какое-то время ничего не говорили.
- Септимус ушел, - не столько спросил, сколько констатировал Варрик. Инквизитор хмуро кивнул. - А значит, он попытается довести дело до конца, - продолжил гном. - Хранилище открыто и ничто ему не помешает взять под контроль всех тех магов, чьи филактерии там хранятся.
Пауза. Озвучивать то, что за этим последует необходимости не было.
