Мгла над миром - Алферов Всеволод

Раскрыв сумку, Ханнан начал выгружать свое добро. Кусок обсидиана, флягу с водой, кисть винограда… Такани с любопытством за ним наблюдал.

– Это все зачем? – не выдержал он, когда маг достал кинжал и начал чертить по дерну неровный круг.

– Между нами и столицей сотни схенов пути, – ответил Ханнан. – Верховному проще послать Зов: он в столичной обители, под рукой резервуары силы и несколько потоков переплетены, чтобы черпать из них. Мне придется забирать силу из окрестных мест. Нужны вещи, на чем ее можно сосредоточить.

Толстяк покряхтел, но пояснить не просил.

– Я думал, вы разговариваете на любом расстоянии, – проворчал он.

– Передаем послания от обители к обители. Или берем все необходимое с собой. Не забывай, в Сакаре я торговец, у меня нет ничего, за что можно зацепиться.

Ханнан закончил оба круга, внешний и внутренний. Провел линии, по которым сила должна течь от одного к другому. Взглянул на солнце, располагая предметы по сторонам света.

– Сказал бы, я бы прихватил с собой компас, – заметил Такани.

– Мне он не нужен. Это все приблизительно, – подняв взгляд на купца, Ханнан постучал пальцем по виску. – Магия здесь. Ритуалы нужны, когда головы не хватает. Помогает сосредоточиться.

Наконец с приготовлениями было покончено.

– Будет скучно, – предупредил Ханнан. – Я сяду в круг, закрою глаза и буду молчать около полузвона. Со слугами тебе будет веселее.

Он бросил взгляд на дорогу, где возница оживленно трепался с чернокожими верзилами.

– Ну уж нет! Я лучше подожду.

– Тогда сиди тихо и не мешай.

Чародею всегда казалось, что у разума словно есть свои мускулы. Как тело, стоит дать ему волю, повторяет заученные движения, так и сила привычно забурлила, стоило ему сделать пару дыхательных упражнений. Воззвания к владыкам стихий и их царствам он произносил мысленно – не хватало еще вопроса Такани: неужто маги тоже поклоняются богам?

Поток, берущий исток из царства земли Ростау, сменил направление, прошел через оставленную на земле гроздь винограда. Сила потекла по начерченным в дерне линиям, точно вода по акведуку. С царствами вод и воздуха также не возникло трудностей. Родной для Ханнана огонь пришлось буквально собирать по крупицам, однако вскоре и кусок обсидиана начал лучиться перед внутренним взором мага.

Собрав всю силу и как можно точнее представив старика, чародей прокричал (если мысль можно уподобить крику): «Газван, ученик Ламеха, ученика Хирама!» Тишина. «Отзовись, Газван!», «Газван сар-Махд, Первый-в-Круге и Верховный маг, отзовись!».

Тишина…

Маг выкрикивал имена снова и снова, так что кричи он на самом деле – давно уж сорвал бы голос. Он собирал силу вновь и повторял попытки, тратил минуту за минутой, дополняя и насыщая образ Верховного, но все впустую. Когда все закончилось, он не понял. Очнулся маг от воды, брызнувшей ему в лицо, она склеила ресницы, попала в нос, и чародей чихнул.

Такани стоял над ним, вытряхивая последние капли воды из фляги и намереваясь сделать что-то посерьезнее.

– Ты… – Ханнан закашлялся. – Ты дурак, – наконец проговорил он. – Эта фляжка была фокусом… тебя могло разорвать в клочья.

– Ты валялся без сознания минуту или две, пока я не решил действовать, – надулся торговец.

– Твое счастье. Иначе нечего было бы даже бросить в костер.

Ханнан еще раз чихнул, потряс головой и начал тяжело подниматься.

– Разговор пошел не в ту степь?

– Разговора не было, – огрызнулся чародей. – Я не смог дозваться. В обителях мы используем особые приборы: они помогают собирать силу и направлять лучом. Есть зеркала, сделанные из одного куска металла, настроенные на связь друг с другом. Можно даже личную вещь использовать. У меня же ничего нет… Ничего!

– Ну-ну, не кипятись. – Такани помолчал, глядя, как маг собирает вещи. – Ты говорил, он выходит с тобой на связь.

– Да, но действовать нужно сейчас. Мы не можем сидеть и ждать, пока Искалеченные придут по мою душу. И по твою заодно.

Купец терпеливо ждал, пока чародей успокоится. Подняв с земли кисть винограда, он оторвал ягоду, подбросил на ладони и отправил в рот.

– Все это связано с обителью, – уже тише сказал Ханнан. – Из всех вариантов только этот имеет смысл. С бывшей обителью и храмом на ее месте.

– Почему?

– Потому что Сакар захирел и зачах. Ты сам это признаешь. Что осталось неизменным все эти годы? Крепость владыки и старая обитель. Даже крепость использовали как загородное поместье.

Они спускались с холма. Такани осторожно ступал по неровной земле, придерживая хлопающие на ветру полы кафтана. Но слушал внимательно.

– Только так сходится, – заключил Ханнан. – Главному жрецу вахуритов незачем перебираться в глушь. Да и Круг мог открыть обитель в другом городе, где не пролилась кровь и нет старой вражды. Если только дело не в самом месте.

– И слава богам. – Такани смешно переваливался на толстых ногах. Ханнан сжалился над ним и подал руку, от которой купец, поморщившись, отказался. – Иначе здесь никогда ничего не изменится. Что ты будешь делать?

– Поброжу вокруг храма. Попробую понять, в чем тут дело.

– Хорошо. А я тем временем потолкую с Советом Достойных. Пора им знать, кто эти Искалеченные.

– Потом, – Ханнан машинально кивнул, думая о своем, – нужно самому поискать того, другого мага. И понять, нет ли в городе кого еще.

На пару минут купец сосредоточился на том, как спустить с холма свою грузную тушу. Наконец он напомнил:

– Есть еще закавыка. Дочка Арсилы.

– Побойся богов, – раздраженно ответил маг. – Ты не можешь выбросить ее на улицу!

– Ты сам говорил, что без обучения она наделает бед!

– Это будет нескоро. Нужны месяцы, чтобы сила восстановилась.

– Маски узнают в ней мага уже сейчас. Она не ты – не умеет прятаться.

Они остановились, и Такани наставил на чародея пухлый палец, требуя ответа.

– Боги, как ты не понимаешь? Я не могу… Правда. Я задолжал и старику, и их семье. Их нищета, смерть Арсилы – все это из-за меня… Я не могу. Это искупление, своего рода…

Купец помалкивал, давая магу полностью запутаться.

– А потом ты говоришь, что я дурак, – заключил он и сплюнул. – Искупления не существует. Ты не на базаре: сюда одну гирьку, сюда другую, и что перевесит. Впрочем, делай как знаешь…

Не оборачиваясь, он пошел прочь. Вздохнув, Ханнан начал спускаться следом.

Вечерняя степь дышала жаром. Отсюда Сакар казался уродливым наростом, выросшим на горизонте, – он уже откусил половину солнца и медленно заглатывал его по мере того, как вечер клонился к ночи.

– Захи меня заест за девочку, – пожаловался Такани. Ханнан невнятно промычал ему в ответ. – Он будет укоризненно вздыхать и говорить, говорить, пока не проделает во мне дырку.

– Ты прикроешь ее новым нарядом.

Такани рассмеялся, но в коляску забирался мрачнее тучи и, откинувшись на подушки, уставился в окно. Единственными звуками до самого города были стук копыт, бряцание оружия да скрип повозки на поворотах.

«Возомнил себя воином и полез на рожон»…

Меньше всего Ханнан хотел уподобляться героям дешевых баллад, что поют на базарных площадях, без начала и конца, которые можно слушать с любого места и получить свою порцию приключений. Их герои – воры и ловкачи, они обманывали менял, водили за нос наместников и князей, крали сокровища и теряли все ради нечаянного поцелуя.

Ханнан не хотел отправляться на разведку ночью. Но он помнил толчею рынка, море мыслей и чувств, плещущееся перед храмом, и понимал, что ночь – его последняя надежда.

«Возомнил себя воином и полез на рожон»…

Об этом думал маг, пересекая базарную площадь. По периметру горели факелы, а в лавках посапывали готовые проснуться торговцы – караван мог прийти и ночью, но все же с наступлением темноты рынок превращался в город призраков. Высокие здания с лавками, конторами и личными покоями, надменно взиравшие на суету внизу, обернулись темными и сонными громадами. Ручные тележки, сундуки, бочки – все было оставлено до утра и громоздилось горами. Ветер гонял над площадью вездесущую пыль.