Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Что‑то ты как‑то мрачно, Линда‑сан. – говорю я. Линда поворачивается ко мне и вздыхает, трет пальцами переносицу жестом Акиры.

– Это я еще не мрачно, Твое Величество. – говорит она: – это я видела как из трещины наружу свет вырвался и какие‑то ошметки. Я по привычке откатила вероятность, едва вы там свою Аки‑Юки рванули. Так что имела удовольствие наблюдать. Ты не видишь, что ребятами из Ангелов – медики занимаются? Восстановление Императора – не полностью подняло их на ноги. Держу пари, что через трещину что‑то да было выброшено наружу. А значит – у этих ребят сейчас немного меньше… тела. Может у кого половины почки не хватает. Или еще чего. Но только никогда прежде к участникам Игр медиков не вызывали. Они уже и надеяться перестали. – она кивает на противоположную сторону поля, я всматриваюсь туда и действительно вижу какую‑то суету, людей с носилками и с красными крестами на халатах.

– Вот елки. – говорю я: – надо бы их излечить.

– Погоди. – останавливает меня Линда: – еще и эту способность светить. Разумно ли?

– Да все Сейтеки уже знает, что я могу своих из мертвых поднимать. – отмахиваюсь я: – а кто не знает, так тому расскажут. И потом – это же наша ответственность, а вдруг у них Рафаил не справится с лечением? Не, я пойду. Это все‑таки соревнование, а не мортал комбат какой.

– Хорошо. – кивает Линда: – ступай. Только осторожно там. Они сейчас нервные.

– Угу. – я встаю на ноги и начинаю пересекать игровое поле. Стадион гудит, он не перестает гудеть с момента удара, мы словно находимся в огромной аудитории до прихода преподавателя, все говорят что‑то одновременно и разобрать отдельные голоса невозможно. Слышишь только своего соседа, нескольких собеседников рядом и то приходится напрягать и голос, и слух. Пересекаю поле, думая о том, что мог бы пойти и в обход, по кромке, не привлекая лишнего внимания, но это не наш стиль. Мелочей не бывает и Сумераги‑тайчо – никогда не стала бы краться по кромочке поля, стараясь не отсвечивать. Сумераги‑тайчо – пойдет по прямой, кратчайшим путем, будь это путь меча или путь … как там говорил старый Джиро – «поменять топоры на нефрит и шелка»? Пойти путем мира и торговли в общем. Что выгодней чем война, да и безопасней будет.

Пластиковая трава пригибается под моими ногами и вот я уже стою рядом с скамейками команды соперников. Меня уже заметили, не могли не заметить, я все‑таки через все поле к ним иду и вперед выдвинулась девичья фигурка, поддерживаемая двумя мужчинами.

– Чего тебе? – хмурится она. Это не Лайла, Лайла лежит на носилках и над ней склонились медики. Краем глаза отмечаю, что с Рафаилом все в порядке, он стоит справа от девушки, которая возглавляет «комитет по встрече». Он отводит глаза в сторону и вниз, предпочитая не встречаться со мной взглядом. Странно. Третий член их тройки – Адимус, тоже выглядит неважно, он сидит, но бледен и по лицу катятся крупные капли пота.

– Я с миром. – поднимаю руки, ладонями к девушке, универсальный жест для того, чтобы продемонстрировать мирные намерения и отсутствие оружия в руках.

– У меня есть способность излечивать. – говорю я: – увидел что у вас с этим проблемы… я могу помочь.

– Убирайся! Это ты и виновата! – кричит мне в лицо девушка, но Рафаил хватает ее за руку.

– Лили, успокойся. – говорит он: – ты же видишь, что с Лайлой плохо. Сумераги‑тайчо никогда не добивала упавших и не нарушала своего слова. Успокойся. – он поворачивается ко мне и обозначает поклон.

– Будем благодарны вам. – говорит он: – если вы взглянете на наших товарищей. И спасибо … Сумераги‑сан.

– Прекрати – поджимает губы Лили: – по правилам Игр она выбрала себе псевдоним, вот и изволь обращаться соответственно … нельзя раскрывать имена без согласия участника.

– Ээ… простите, я не расслышал вашего псевдонима, уважаемая Сумераги‑сан. – снова склоняется в поклоне Рафаил.

– Да все в порядке. – говорю я и подхожу к лежащей на носилках Лайле. Ее лицо осунулось, черты лица заострились. Она бледна и тяжело дышит. Медики уже поставили ей капельницу, возятся с какой‑то маской на лицо, наверное, кислород. Увидев меня – медики расступаются. Все‑таки в мире суперов всегда есть надежда на чудо. И даже лучшие специалисты своего дела расступаются, когда к ним подходит подросток с нужными способностями. Несправедливо по отношению к профессионалам, к тем, кто учился, кто становился врачом, кто не спал, готовясь к экзаменам, но сейчас – не об этом. Сейчас они уважительно расступаются, потому что верят, что у меня – может получится.

– Давление падает. – говорит молодой медик. Он серьезен и сосредоточен, он поправляет очки, которые сползают ему на нос, поправляет запястьем, чтобы не замарать пальцы.

– Давление и температура. Геморрагический шок. Мы поставили капельницу, но состояние не улучшается. Боюсь – не довезем. – добавляет он.

– Ясно. – говорю я. Он добавляет еще что‑то про симптомы, про то какие лекарства уже ввели, про то, что такое вот на Играх – в первый раз и никто не ожидал, но я уже не слушаю его. Я опускаюсь на колени перед носилками и прикасаюсь ладонью к холодному, в капельках пота – лбу Лайлы, мага, которая умеет перенаправлять кинетику удара. Стороннему наблюдателю не видно, но в центре моей ладони – капля кровушки, которая сразу же начинает действовать. Лайла закашливается, открывает глаза, видит меня и издает такой крик, что мне сразу становится ясно, что с ее легкими и голосовыми связками – все в порядке. А после того, как она вскакивает и принимает боевую стойку – становится ясно что все в порядке и с опорно‑двигательным аппаратом, и с вестибулярным, и мышцы работают и координация на месте… разве что с когнитивной системой и аналитическим мышлением прямо сейчас беда, ну да это пройдет.

Я встаю на ноги и подхожу к сидящему на скамейке Адимусу, он смотрит сквозь меня пустым взглядом. Эк тебя приложило, думаю я, сколько того добра было выброшено через эту трещину? Восстановление Императора – не излечивает, а просто вроде как – возвращает во времени назад. Но если часть тебя была превращена в жирный пепел и потом – выброшена за пределы действия Воли Императора… то потом могло не хватить нужных запчастей или материи для них. Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, да. Кладу ладонь ему на лоб, кровушка делает свое дело, осознание происходящего бьет Адимусу в голову, и он испуганно отшатывается от меня. Хорошо, хоть не кричит. Ну, опорно‑двигательный тоже в порядке, вон как он быстро на ноги вскочил. Поворачиваюсь к Рафаилу и Лили.

– Извините за доставленные неприятности. – говорю я: – нас уверяли, что Игры безопасны, вот мы и понадеялись.

– Н‑ничего. – говорит Лили и кланяется: – извините меня за недостойное поведение, Псевдоним‑сан.

– Мы благодарны за вашу помощь, Псевдоним‑сан. – кланяется и Рафаил: – извините, не хотел раскрывать ваше истинное имя.

– Ничего страшного. – в свою очередь кланяюсь я и думаю, что с моей ленью и нежеланием выбирать псевдоним для Игр, плюс желанием Майко потроллить организаторов я все‑таки попал.

В историю Игр я войду как Псевдоним‑сан. Круто.

Глава 10

Глава 10

– …а также в связи с нарушением правил запрещающих атаку игроков, которые не удерживают мяч, гол команды «Демонов Сумераги» объявляется недействительным. В связи с чем команды будут переигрывать второй тайм! – гремит голос над стадионом. Я вздыхаю. Мои прогнозы оказываются неверными, судьи все‑таки решили подойти к делу формально – была атака на других игроков? Как не было? А что это с ними вдруг произошло? Сами собой распылились? Последствия есть – есть. Значит и атака была. Атака игрока, который не удерживает мяч является основанием для фола. Следовательно, гол не засчитывается. Правила есть правила, господа и дамы.

– Ксо! Вот ублюдки! – ругается Питер, сжимая кулаки: – Азраэлю можно было атаковать Майко‑сан, когда она уже пас передала, а тут фол засчитали! Это предвзятое отношение!