Дети Ночи (СИ) - Некрасова Наталия Владимировна

Отец уехал. А Холм и не знает. И Холму все равно. Холм спокоен, потому, что есть король, и король обеспечивает покой Холмов. А что тревожиться? Объезд земель совершается как и положено, два раза в год, уговор с Дневными соблюдается, и боги спят и видят во снах покой Холмов.

Ниже горит золотыми огнями и звенит Ремесленный уровень. Отсюда его не видно, только с галереи в западном конце.

Не покидали мысли об Асиль. Почему-то было обидно за то, что брат столько времени проводит с этой непонятного рода Дневной. Асиль наверняка обижена. Но она гордая, она ничего не скажет и не покажет...

— Значит, нажаловался отцу? — послушалось над ухом. Младший резко поднял голову.

Старший сел рядом, прислонившись спиной к камню и глядя на далекое мерцание огоньков у главного фонтана, перед подъемом к королевскому уделу.

— Можешь не спрашивать, я знаю, где твое любимое место.

Младший пожал плечами.

— С чего ты взял, что я рассказал отцу?

— Дырочки, братец. Везде дырочки. И розовые ушки, готовые подслушивать.

— Если бы ты больше думал об отце, то знал бы, что его нет в Холме.

Старший мгновенно забыл обо всем, схватил Младшего за плечо, уставился ему прямо в глаза.

— Что ты сказал?

Младший стряхнул руку брата.

— Отец уехал из Холма вчера. Тайно. Мать сказала, что он места себе не находил после появления Дневной. Сказал, вернется через пару ночей. Куда уехал — не знаю. Он никого с собой не взял.

Помолчал.

— Как же розовые ушки не услышали? Дырочки ведь.

Старший грыз губу. Похоже, он уже не слушал брата.

— Сначала приходит Сэйдире, потом отец просит все о ней узнать, узнать о выродках, он страшно встревожен, потом вы видите всадника, и потом отец уезжает. — Старший замолчал, затем вдруг вскочил и быстро пошел, почти побежал по галерее к центральной части королевских покоев. К комнате Узора. Младший еле поспевал за ним, они бежали, толкая дам и господ, пугая стражу. Остановились в комнате, тяжело дыша.

— Смотри, — негромко сказал Старший. — Камень отца потускнел.

— Он...?

— Нет. Остальные короли мертвы, а камни светятся. Тут другое...

Братья переглянулись.

— Перемены, — вдруг сказал Младший.

Старший молча воззрился на него, затем в его глазах промелькнуло понимание. Он кивнул.

— Может, лучше было, чтобы все осталось как есть, — выдохнул Младший. — Я трус? Ты меня презираешь?

Старший ничего не ответил. Он не знал, что ответить.

— Я не отступлю, — в конце концов, проговорил он. — Не отступлю.

— Твое право, твой выбор, — пожал плечами Младший. — А я сделаю свой.

— И какой же? — в голосе Старшего слышалась и насмешка, и горечь, и сочувствие.

— Пока не знаю. Я знаю только, что завтра наша очередь стоять у Провала.

— Я и забыл, — рассмеялся Старший.

— А я — нет, — отрезал Младший и встал, чтобы уйти.

Через край перехлестнуло что-то студенисто-серое, полупрозрачное.

— Ссссука, — прошипел Дальринт. — Лезут и лезут...

Невысокий паренек, бледный как смерть, зажмурился, резко вздохнул и резко выдвинул обе ладони вперед, прошептав какое-то слово. Серое хлюпнуло, пошло рябью, плюхнулось назад. Парнишка упал на бок, конвульсивно дергая руками и ногами.

Двое воинов отволокли его к выходу из пещеры, где уже лежали несколько неподвижных тел.

Возникло короткое затишье.

Винадда быстро подошел к Дальринту.

— Что там?

— Да обычная дрянь. Но что-то много сегодня. Лезут и лезут, как сбесились. Люди устали, но потерь нет. — Он кивнул на две груды серой плоти. — Вот, уложили, все как всегда.

Он хотел что-то еще добавить, но застыл с открытым ртом, как и остальные. Знакомое, пока еще еле уловимое ощущение словно тоненьким язычком осторожно тронуло разум.

Бездна зашептала.

Старший медленно шагнул к провалу. Двое вконец замученных магов, сидевших на корточках у стены, переглянувшись, поднялись на ноги. Еще двое, пришедшие с Винаддой и принцами, быстро подошли к ним.

Воцарилось неподвижное, выжидательное молчание, во время которого было слышно какое-то липкое шлепанье, словно кто-то взбирался наверх на клейких лапах, отдирая их при каждом шаге.

Винадда приказал было воинам выдвинуться поближе, но Старший поднял руку.

— Нет. Дайте ему высунуться, чтобы я увидел.

— Ты с ума сошел? — прошипел Младший.

— Может, и сошел. Может, не сошел. Ты же меня прикроешь, а? — посмотрел он на брата ненормально веселыми глазами, в глубине которых уже плавала красная точка.

И тут Младшего впервые охватила злость.

«Ты ведь знаешь, что мне некуда деваться. Что я буду тебя прикрывать, потому, что я твой брат, потому, что я не маг, а воин. Хотя бы потому, что магов у нас немного, а Науринья не понятно выживет ли. Нам некуда деваться».

«Ну, да пользуюсь. Такая вот я дрянь».

Винадда, разумеется, ни о чем не подозревал. Старшего он отговаривать заглядывать в Провал не стал, уже зная его способности. Хотя ему это и не нравилось. Старший подошел поближе к Провалу, по дороге глядя на слизистые мазки на полу. Младший последовал за ним. Старший осторожно заглянул во мрак, замер, всматриваясь и прислушиваясь. Затем резко отпрянул, обернулся и нервно хихикнул. В глазах его плеснуло красным, и все поняли, что принц смотрел чародейским зрением.

— Не дракон, но тоже здоровая дрянь.

Младший понял, быстро отошел и, даже не переговариваясь, понимая друг друга без слов, они с Винаддой быстро расставили магов и воинов.

«Науриньи не хватает», — с дикой тоской подумал Старший, отходя к стене и занимая свое место среди магов.

Тварь, липко всползавшая по стене, резко вытянула вперед длинную шею, на которой болталась узкая голова с огромной пастью и острыми зубами. Ее тело то вытягивалось, то сокращалось. Острая голова застыла над краем Провала, окинув пещеру длинными белыми глазами с красной горящей точкой зрачка.

Красной горящей точкой.

Чары.

Серая лапа с красными когтями скребанула по полу, вытянулась, как густая капля, подтягивая за собой все тело.

По пещере прокатился не то вздох, не то шепот. Холод пробрал всех до самых костей. Знакомо, а потому не страшно. Все делали свое дело.

Засвистели стрелы, заметались по стенам тени.

Старший стоял неподвижно, с широко открытыми глазами.

Один из воинов подскочил к твари и всадил в ее плечо копье, налегши на древко всем телом. Тварь застонала, у воина хлынула кровь носом. Гибкая шея метнулась к нему, как хлыст. Другой воин, рванувшийся на помощь, едва успел подставить щит. Это спасло обоих хотя бы на мгновение, хотя щитовика отшвырнуло прочь и бросило на стену. Что-то мерзко хрустнуло. Воин с копьем заорал, упираясь из последних сил. Тварь медленно, рывками, раздирая плоть, отползала в сторону.

Голова снова метнулась к воину. Младший со своими людьми уже были рядом. Молодой воин с маленьким круглым щитом успел всадить его в разинутую пасть. Копейщики, по примеру товарища, пытались хоть немного удержать тварь копьями. Первый, ступивший в кровь, упал, уже рыдая от боли, его оттащили. Щит хрустнул в пасти.

И тут тварь вдруг застыла на месте, словно опутанная невидимой сетью или пригвожденная огромным копьем. Она почуяла, откуда опасность — но было поздно. Остальные четверо магов действовали согласованно, добивая тварь короткими, концентрированными ударами, пока тщательно сплетенное заклятие Старшего удерживало ее.

Когда красный свет в белых глазах погас, воины быстро расправились с лишившимся разума телом. Но это уже не было дело магов. Когда Младший, закончив работу, подошел к ним, сидевшим рядком у стены, Старший что-то объяснял им.

— Новая тактика, — поднял он взгляд на брата. — Правда ведь, легче, когда тварь не трепыхается? Отвлечь на вас, воинов, обездвижить и добить.

— Надо попробовать еще и магию связать, — сказал один из дальринтовских, тот самый паренек, которого свалило от усталости еще до боя.