Выход Силой (СИ) - Дай Андрей

- Да-а, - подбоченилась Баженова. – Мы, славяне, такие! Удивительные. И как только вам, русам, удалось взять над нами верх?!

- Тебе действительно это интересно, или это так, для украшения слов? – веселье словно вороновым крылом смахнуло. Порой историческая правда может быть опасна в настоящем.

- Для красного словца, - машинально поправила девушка.

- Ты меня поняла, - неожиданно для самого себя, грубо рыкнул я. Вопрос был не шуточный. Однако я прекрасно осознавал, что если Ксения станет настаивать, придется пересказать содержание изначальной семейной летописи. В оплату науки о способах как прочесть человека по лицу я и не на такое был готов пойти.

- Расслабься, твоя милость, - легкомысленно махнула рукой Ксения. – Загадки истории меня не вдохновляют. Тем более что у тебя там наверняка какие-нибудь секреты, или даже, чур меня, тайны имеются, обладание которыми мне и даром не нужно. А вот умение определить - как с кем разговаривать, мне бы пригодилось. Ну, из ваших... непростых... дворян.

- Договорились, - заставил себя улыбнуться. – Раскрывай свои «фамильные секреты» чтения по лицам.

Прежде был уверен, что Баженова за словом в карман не лезет. Во всяком случае, речь ее всегда была достаточно грамотной и понятной. С минимумом слов-паразитов и невнятных междометий. Жаль, что этого оказалось совершенно недостаточно, чтоб внятно объяснить мне принципы чтения по лицам. «Дрожание нерва на верхней губе» или каким-то особым образом дергавшиеся в сторону зрачки – это что, верные приметы? Рога Эйктюрнира*! Ее послушать, так выходило, что половина встретившихся нам прохожих - латентные маньяки, а вторая – прелюбодеи, алкоголики и казнокрады. Нет, учитывая здание Городской Управы, откуда эти господа выходили, был склонен девушке верить. Но вот сам я ничего такого разглядеть не мог. Оставалось только признать, что некоторые вещи сделать все-таки не в состоянии, и порадоваться, что имею вассала с уникальными навыками.

/*олень Эйктюрнир (этимология не ясна, по одной из версий с древнескандинавского – «с дубовыми кончиками рогов»). Эйктюрнир гуляет по крыше Вальхаллы и объедает крону Иггдрасиля, а с его рогов стекает роса, которая «дает начало всем рекам»./

Наступила пора исполнять свою часть уговора. Вот тут-то и выяснилось, что рассказать просто о сложных вещах тоже редкий дар. И как только у учителей это получается?

В принципе, с точки зрения Закона, в империи существовало только две категории граждан: дворяне и, так сказать – не дворяне. Соответственно, действуют два, существенно отличающихся, гражданских кодекса, два уголовных уложения и два табеля о рангах. На деле же, даже простые, не входящие в благородное сословие, жители страны могли относиться к крестьянам, мещанам, инородцам, купцам или работникам промышленных предприятий – рабочим. Плюс всевозможные виды государственных служащих, инженерно-технический персонал, охотники-промысловики, и еще сотни, если не тысячи, иных. Разные места жительства, род занятий и уровни образования накладывали отпечаток на размер налога и отношение властей.

С дворянством же дела обстоят еще сложнее.

К высшему сословию относятся не более одного процента всех подданных императора. Всего-то около шестисот тысяч человек. Конечно, если учитывать абсолютно всех дворян в государстве. И наследных и не имеющих права передать статус потомкам. Старых, перечисленных в Бархатной Книге, аристократических семейств и того меньше – чуть больше тысячи. И все они связаны между собой накопленными за столетия миллионами незримых нитей родства, претензий, вражды и дружбы.

Теперь добавим в эту «кашу» сотни вассальных родов, почитающих высших засюзеренов, и нити еще больше запутаются, переплетутся, перекрутятся. Да так, что порой и разобрать уже не получится: враг перед тобой или друг. Потому как у каждого из ленных владетелей есть соседи, родственники и недруги. Причем, как внутри земель сюзерена, так и за их пределами.

И «вишенкой на торте» станет аксиома: никто не забыт, ничто не забыто. Из поколения в поколение передаются древние, как сам Мидгард, размолвки, столетней давности одолжения возвращаются услугами праправнуков, а кровная месть и вовсе не имеет срока давности.

За более чем тысячелетнюю историю империи представители аристократических семейств неоднократно участвовали в военных походах, успели побывать в различных политических партиях, выродиться, возродиться, обеднеть или сказочно разбогатеть, занимать высокие государственные должности или какое-то время пребывать практически в безвестности. И все эти события накладывали определенный отпечаток на репутацию рода, на его негласный, но всем отлично известный статус. Политический вес в обществе. И в конечном итоге – на отношение к семейству со стороны правящей династии.

И если в отдаленных провинциях репутация значила куда больше благоволения императора, то в столице опальных дворян общество могло просто игнорировать. Показательный пример: когда давным-давно, лет этак двести назад, один из моих предков публично разошелся во мнениях с тогдашним правителем государства, тому пришлось спешно покинуть Хольмгард. Хотя бы уже потому, что жить рядом с теми, кто полагает тебя чуть ли не прокаженным, и не считает нужным даже поздороваться при встрече, достаточно тяжело. Тем более что предки и сами были у меня не подарок. Прямо скажу – иные их деяния иначе как злодейством и не назовешь.

Конечно, так, откровенно пренебрежительно, вели себя не все. Многие. Большинство. Но далеко не все. Нашлись и такие, кто сохранил доброжелательность и после того, как предок вернулся в Сибирь. В семейном архиве бережно храниться целая пачка писем от аристократов, не побоявшихся гнева императора, пересудов двора и людской молвы. А верхним листом в этой стопке - список имен и фамилий в два столбца. Те, кому должно воздать по заслугам, за зло - справа, и те, кому род задолжал за добро – слева. И тех и этих старики-воспитатели заставили выучить наизусть.

Может, и рад был бы забыть, да не смогу. Не поймут. Никто не поймет, ни левые, ни правые. Нет никаких сомнений в том, что наследники людей из списка, тоже прекрасно осведомлены о тех, давно минувших дней, событиях.

Как только это все объяснить девушке, за плечами которой не стоят молчаливыми тенями сотни призраков предков? Как научить тому, что вбито оплеухами суровых стариков-воспитателей, впитано вместе с пылью из древних свитков, передалось вместе с кровью при рождении? Где взять подходящие для всего этого слова?

- Но, на самом деле, все куда проще, чем кажется, - завершил я свой сумбурный рассказ. – Тебя же учили определять степень опасности противника? Ну вот! Здесь - то же самое. Только теперь рассчитывать ты можешь не только на собственные навыки, но и на всю мощь сюзерена. Сила – это власть. Помнишь?

- А ты, Антон, сильный? – как-то неожиданно легкомысленно, для этакой-то серьезной темы, поинтересовалась Баженова.

- Я? Очень! Даже не сомневайся. В хевдинге нельзя сомневаться. Иначе fara I hernadr* не задастся с самого начала.

/* fara I hernadr (др.датский) поход за добычей/

Урок подходил к концу. Фризы благополучно потеснили изнеженных бриттов, отразили поползновения саксов перераспределить захваченные земли юга и юго-востока острова и основали королевство. Это мы, с высоты прошедших столетий, знаем, что не на долго. Что уже очень скоро из-за пролива явятся новые отряды, и таки отберут у варангов территории, позже ставшие известными как Эссекс – царство саксов. Британская история фризов на этом и закончится, дав начало новой, восточной. Той, где заставившие дрожать от ужаса половину Европы корабли с драконами на форштевнях пристают к берегам Альдебъерга. И только звонок, раздавшийся в старом здании Лицейского Дворца, мог прекратить это бесконечное движение народов.

На перемене, благо следующий урок должен был пройти в соседней аудитории, первым делом потребовал у Вышаты Ромашевича его телефон. Всеимперские Сотовые Сети вообще-то гарантируют защиту от прослушивания кем бы то ни было, кроме Имперской Службы Безопасности. Но и «охранку» я тоже не собирался ставить в известность о сути своих… операций. Назовем это так!