Игрушка для дракона (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Парень довольно улыбнулся и споро зашагал следом за девушкой, которая ударила коня пятками и быстро унеслась вперед, к голове колонны, оставив после себя облако медленно оседающей пыли.

— Демоница! — сквозь зубы процедил Дестер, и поехал следом, проклиная тот день, когда ее папаша согласился взять дочку в путешествие. Видишь ли, захотелось ей увидеть мир! Женщины дома должны сидеть, а не ездить верхом на лошадях! Да еще и сидя по-мужски. Говорят, что те женщины, которые ездят как мужчины, делаются очень распутными, и жениться на них нельзя. Дестер не видел, чтобы Мориона распутничала, но то, что язык у нее острее ножа — это он знал наверняка. Везде лезет, обо всем высказывает свое мнение — не девка, а какая-то болезнь! Беда тому, кто на ней женится!

Но красива, бесстыдница, это точно. Даже в мужской одежде красива — штаны обтягивают ноги, и…нет, все-таки женщинам нельзя ходить в мужском. Особенно вот так, в обтяжку. Не надо смущать умы мужчин! Так ведь и нарваться можно…мужики, они разные бывают. Ладно хоть у нее хватает ума далеко не отходить от каравана, а то бы давно попала в беду. Места дикие, нравы свободные. Лесной народ любит таких…белокожих и крепкозадых.

Неделю шел по тракту, прежде чем попался караван. Вроде и дорога есть, вполне приличный такой насыпной «грейдер», и следы повозок имеются, но вот поди ж ты — не попалось ни одного человечка! Пришлось охотиться, и опять моя «диета» вернулась к первым моим дням в этом мире. Разница только в том, что тогда мне хватало ящерки, чтобы наесться, но теперь — нет. И змея раньше для меня была огромной, целым складом мясной продукции, сейчас и на раз не хватает. Да и найти живность здесь не просто, это не на плато, где леса кишат всякими живыми тварями. Тут то ли всех распугали, то ли сожрали. Белок я не догоню, вороны меня облетают, рыбы тут нет ни фига, по крайней мере такой, чтобы я мог на нее поохотиться с копьем-ножом. В общем, к концу недели я хорошенько оголодал, исхудав так, что…ну как бодибилдер перед соревнованиями. Жиру вообще не осталось. И вот, когда я настиг здоровенную гадину наподобие полоза или маленькой анаконды — появился караван. Да такой, что и мечтать о чем-то подобном я не смел! Я ведь как представлял караваны — штук пять каких-то там повозок, и с ними пяток верховых, типа охрана и хозяин. А тут…это целый передвижной городок! Здоровенные повозки, в которые запряжены даже не лошади, а быки — сразу по два, и десятки людей — на возах и вокруг, верховыми. Охрана — вооружены до зубов, блестят начищенными кольчугами и пластинчатыми бронями, ну просто-таки нереальный киношный караван!

Кстати, я его сразу-то и не увидел. Только когда на мой костер набежали мордовороты и повели меня к своему старшему — тогда я весь этот «автопоезд» и разглядел. И сразу же загорелся идеей отправиться с ним до столицы, прекрасно понимая, что нафиг не нужен этим самым караванщикам. Ну а что я мог им предложить? Поиграть не гитаре? Чужой человек в караване, может я и правда наводчик бандитов. На их месте я бы не притащил к себе такого подозрительного кадра, который даже не может объяснить, откуда он взялся в этом забытом богом медвежьем углу.

Как и ожидалось, меня послали на три веселые буквы. Хорошо хоть нож отдали, все-таки есть у этих людей свои понятия о порядочности. Как выжить человеку одному, и даже без ножа? Практически верная смерть. Я даже костер разводил с помощью ножа — у него на тыльной стороне клинка (не знаю, как правильно ее назвать, я не спец), обнаружилась мелкая насечка, такая, как у кресала. И похоже, что эта самая насечка использовалась именно в качестве кресала. По крайней мере, я ее в этом качестве использовал без проблем — нашел кусок кремня, и…все у меня получилось.

Положение спасла очень миленькая девица на белой кобыле. Я перед ней разыграл представление: «Беглый аристократ, решивший стать бродячим музыкантом». Изображал поклоны, «делал манеры», хвалил ее красоту, выражался витиевато и на грани фола, но…сработало.

Кстати, против истины я не погрешил — девка на самом деле на удивление красивая, и по здешним меркам похоже что…хмм…как бы это назвать…прогрессивная, что ли? Ну как же — волосы до плеч типа «паж», мужская одежда — панталоны в обтяжку, чтобы красивые ноги все видели. И самое главное — в седле по-мужски, а не так, как принято у женщин аристократов — по-мужски нельзя, излишне возбуждает! Неприлично! Только бочкОм!

Кстати, когда читал про такую посадку в седло у земных женщин, всегда восхищался этими бесстрашными мадамами — вот попробуй, удержись на коне сидя в седле боком! Тут обычной посадкой в седле с непривычки напугаешься, а женщины так ведь еще и галопом скакали! И как не боялись?

Посмотрела на меня эта феминистка, посмотрела…и решила прибрать к рукам. Ладно, так-то это хорошо, вот только как папаша посмотрит на дочкины художества? Я бы на его месте и близко не подпустил к своему сокровищу-дочке такого мерзавца с гитарой за спиной. Это ведь самый опасный для чести дочурки субъект — влюбиться, как раз плюнуть. Высокий, тощий, сероглазый, с хвостиком-прической на голове, распевающий сладкие песни и бренчащий на гитарке — да мне равных нет в амплуа героя-любовника! Гнать этого гада из каравана!

Не, в дурном сне не приснилось трахать дочь караванщика. Задницей чувствую, что если покушусь (покусюсь?) на святое, его молоденькую дочку, рискую очнуться под водой, с камнем, привязанным к моим натруженным ногам.

— Папа, он едет с нами! Он забавный!

«Папа» посмотрел на меня тяжелым, многообещающим взглядом, и я тут же поклонился, справедливо посчитав, что вежливость и почтительность никогда не бывает лишней, особенно если хочется жрать так, что жареная змея без соли кажется тебе верхом кулинарных изысков.

Пара-тройка вопросов, заданных тяжелым, холодным голосом, и вот я уже сижу рядом с одним из возчиков, уплетая кусок копченого мяса с черствой лепешкой, под внимательным и оценивающим взглядом Мори. Нет, девочка, даже и не думай! Знаю я вас, таких ранних да спелых! После первого же секса ты решишь, что я мечта всей твоей жизни, и что нам пора «под венец». Папенька тут же спустит на меня всех собак, и я буду бегать по улицам, прячась и уберегая свою нежную задницу от острых колющих и режущих предметов.

Он ничего такого мне не сказал (может потом скажет?), но по его взгляду я все понял. Папенька Мори мужик видавший виды, решительный, и не обремененный излишней склонностью к самокопанию. Похоронит, и забудет, как дурной сон. Видал я таких мужиков, и не раз — обычно это боевые офицеры, или контрактники, вернувшиеся из горячих точек. Человек, который прошел рядом со смертью и выжил, волей-неволей формируется в нужном для выживания направлении.

— Поел? — нетерпеливо спросила Мори, покусывая полные губки — Попил? Давай, отрабатывай поездку! Сыграй что-нибудь!

Да, вот так, без сантиментов и политесов. Средние века, чего там…пустили в повозку — работай!

Так…что же тебе сыграть? — думаю я, доставая из чехла и осматривая гитару — Что-нибудь такое…балладное? Точно не «Сагу о наемниках»» Семеновой, это же девочка, ей надо что-то душещипательное, чтобы слезу выбило. Так что же? В голову приходит только «Мельница», у нее много женских баллад. Голос у меня пока еще почти мальчишеский, если брать тон повыше, то сойдет и за женский. Впрочем, разве мало мужчин с баритоном, которые поют за женщин? Пока жил у драконов, «баловался» переводами — это лучший способ связать в голове свой родной язык со здешним. Так что «Мельницу» я много переводил — те песни, что мне нравятся. Я их и на моей Земле пел.

Ну что же…давай, девочка, как ты на это отреагируешь? Песенка жа-алостливая, как раз для этого общества. Судя по всему тут еще и до средних веков не дотянули, примерно времена викингов. Хотя…что я понимаю в исторических вехах? Инженер и музыкант, дикая помесь жабы и гадюки — мне ли рассуждать о том, на какой временной период похож чужой мир?