В лабиринтах лжи - Миллер Рия

– Меня достало, что ты контролируешь меня, Влад! – со злостью кричала Софи, привлекая любопытные взгляды окружающих. – Почему я не могу принимать решения сама?!

– Ладно, успокойтесь уже, – спокойно произнес Тимофей. – Весь цирк собрали.

– Я не закончила! – огрызнулась Софи, посылая взглядом искры гнева парню. Тот застыл, признавая свое поражение в этой дуэли.

Заметив наконец меня, Влад взял сестру под локоть и потащил прямо по коридору. Девушка еле успевала идти за братом, споткнувшись на ходу один раз. Мне стало жаль подругу, потому что, зная упорство и жесткость Влада, из его хватки просто так не выберешься. Я с сожалением проводила их взглядом, пока парень с девушкой не скрылись за поворотом, где находился туалет. Никогда особо не вникала в семейные разборки и конфликты друзей, да и в целом не лезла в чужие дела. Однако сейчас хотелось узнать, что произошло между братом и сестрой. Сам Владислав редко когда делился со мной проблемами – в основном я изливала ему душу, а Софи по привычке всегда мастерски незаметно переводила темы. Причем так, что ты забывал порой, о чем спросил до этого.

– А что случилось? – решила все-таки узнать я у друзей, открывая свой шкафчик.

– Владу не нравятся изменения во внешности сестры, – ответила Диана, убрав локон рыжих волос за ухо.

– Слишком заботливый он для нее, – заметил Тим, устало и задумчиво куда-то глядя.

– Хорошо, что у меня нет брата, – вздохнула Мия и закрыла шкафчик.

– У тебя есть сестра, – напомнила Ди.

– Которую мы ни разу не видели, – добавила я, поправляя рюкзак на плече.

– Лучше ее не видеть, – монотонно пробормотала подруга.

– Кстати говоря, а где Макс? – вспомнила о парне с пепельными волосами. По внешности он напоминал айдола и с радостью мог бы каким-нибудь музыкантом или актером дорам стать. К тому же, насколько я помнила, Максим часто пропадал на каких-то репетициях.

– У него личные проблемы какие-то. Когда что-то случается, Макс уходит полностью в музыку, чтобы отвлечься и пережить тяжелый период, – рассказал Тимофей, и мне стало стыдно, что мало знала о друге и практически не обращала внимания на него.

Прозвенел звонок, напоминая, что пора идти на уроки, которые, кроме сна, больше ничего мне не приносили.

У Мии история была темной и мрачной. Девушка не любила делиться своим прошлым, поэтому я мало знала о ней и о ее семье. Единственное, о чем она как-то раз рассказала нам во время прогулки в школьном дворе, – что родители умерли ночью при пожаре. После их смерти Мию с сестрой приютила тетя по маминой линии. Жива ли она сейчас, подруга не говорила. Если быть честной, я не знала не только о себе и своем прошлом, но и о друзьях тоже. У каждого из нас была своя история, которой не очень-то хотелось делиться или вспоминать. Были моменты в жизни, что не украшали ее, а затемняли, наводили мрак и страх. Такие события лучше и правда забыть и отпустить. Пусть у меня и была плохая память, но сны… они беспокоили больше. В последнее время их стало слишком много. Помню, как читала одну книгу – не знаю уже, как называется и о чем сюжет, – в ней была интересная фраза: «Сны – это не иллюзии и не наше воображение, а отрывки воспоминаний, которые мы либо забываем, либо отказываемся вспоминать». Как-то так звучало, но меня заинтересовало другое: сны и галлюцинации – одно и то же? На всех предметах я думала только над этим, а на последнем уроке географии не выдержала и достала розовый блокнот. Повезло, что сидела сзади, почти на последней парте возле окна, так что никто не заметит, чем занималась Камилла Сойлер.

Открыв блокнот, я записала посередине одно слово «сны», а дальше вокруг него нарисовала стрелки и под ними добавила следующие слова: «видения», «галлюцинации», «воспоминания». После этого начертила без линейки таблицу с несколькими колонками и в каждой наверху написала: «прошлое» и «настоящее». Получилось криво и неровно, но неважно. Главное, теперь все вспомнить и расписать по порядку. Я посмотрела на часы, висящие напротив двери: до конца урока оставалось пятнадцать минут. Думаю, мне хватит времени хотя бы заполнить одну колонку и вспомнить что-нибудь из недавних снов. В голову ничего не шло минут пять, но я не расстраивалась, а, закрыв глаза, погрузилась в небытие, не обращая внимания на отвлекающие посторонние звуки. Сначала ничего не происходило, а потом резко вспыхнул белый огонек света и послышался чей-то умоляющий голос.

«Помоги, иначе город утонет в нашей крови!» – кричал он, и от неожиданности я распахнула глаза.

Сердце ускорилось, а голова закружилась. Пришлось успокоиться, сделать вдох и выдох. К счастью, сработало, поэтому вскоре сердцебиение уже не отдавалось эхом в голове. Однако было рано радоваться. Записи, сделанные в блокноте, заставили с ужасом замереть:

«Помоги мне, а взамен получишь забытые воспоминания».

«Давай поговорим, пока он не пришел за тобой».

«Они готовят переворот и новые убийства».

«Они хотят использовать тебя».

Я перечитывала снова и снова до тех пор, пока не прозвенел звонок.

После уроков меня до машины проводили друзья. Обнявшись с каждым и поцеловав напоследок своего парня, я села в салон автомобиля. Уж кого точно не ожидала увидеть здесь, так это мать. Что она тут делала в такую рань? Обычно ее возвращение домой после работы происходило в десять вечера или поздней ночью. Утром я пересекалась с ней только за завтраком. Да и в целом наше общение в последнее время стало более холодным и официальным, как у босса и его подчиненного. Почему-то именно сейчас в присутствии мамы я чувствовала себя не очень уютно и комфортно, словно меня затащили в клетку для зрелища. От нее не исходило тепло, а лишь холод и необъяснимая для меня опасность, что ли… Находясь рядом, я не знала, чего сейчас ожидать: любви, заботы, похвалы или очередной дозы безразличия и скандалов. Я не решалась заговорить первой, а молча смотрела на проносящиеся мимо гигантские серебристые небоскребы, необычные архитектурные строения, людей, что сливались с серым, мрачным и вечно пасмурным мегаполисом из-за таких же темных оттенков одежды. Одни куда-то спешили с зонтами, в пальто и осенних сапогах, ботинках, на других была странная одежда, словно люди застряли в прошлом и не хотели расставаться с ним. Кто-то и вовсе решил стать готом, нарядившись во все черное и кожаное.

Бен-Йорк славился тем, что здесь царили две эпохи: прошлое и настоящее. Полную историю города я не знала, но одна деталь здесь точно управляла всем мегаполисом – бесконечные лабиринты, которые выводили тебя и в прошлое, и в настоящее. Именно они решали, в какое время привести. Например, сейчас мы ехали по знаменитому широкому мосту, соединяющему две эпохи: сзади блистали небоскребы из-за одного-единственного луча света, что пробирался сквозь хмурые свинцовые тучи, дотрагиваясь до темных панорамных стекол, стояли новые, совсем недавно построенные здания, дома, рестораны, аквапарк, высокие торговые центры, кинотеатры, а впереди открывался прекрасный и завораживающий вид на другую сторону Бен-Йорка. Туда, где сохранилось наследие прошлого.

В той стороне, словно часть острова, не умирало давно ушедшее время. Оно замерло и продолжало свое существование.

Старые, обшарпанные и с побитыми окнами, покрытые слоем пыли, паутиной, трещинами, мхом, заброшенные, но некогда роскошные особняки будто погрузились в вечный сон, но умирать или исчезать не собирались. Они стояли то на холмах, то над обрывами, то на ровной сырой и туманной земле, источая странные запахи и вызывая неприятные ощущения. Не представляю, как удавалось людям там жить, когда крыша текла, холод проникал во все трещины в стенах, окна закрыть невозможно, потому что не все целы. Мой дом тоже относился к той категории, но, к счастью, без трещин и с нормальной целой крышей и окнами. Однако вид вызывал не восторг и восхищение, а лишь заставлял поежиться и смириться. Построен был серый величественный старый замок на одном из холмов, окутанных лесным царством.