Град Темных Вод (СИ) - Вран Карина

Маська «засветила» свою кошку с новыми алмазными коготочками в подвале с рабами, и то при раскладе: вызов Хэтти или жизнь Хэйт, на которую завязано было задание по вызволению рабов. Второе появление снежного барса состоялось при схожих условиях: тьма тьмущая мобов и квест-итем, выпадающий в случае гибели… снова, как ни странно, Хэйт. И на момент вызова барса сторонних игроков в зоне видимости не наблюдалось, это потом уже скотина с писклявым голосом вылезла.

Гнома использовала рассечение, активируемое забавной командой: «От винта!» — но с ее запасом здоровья можно было привлекать внимание врагов на той же арене, больше того, влив урона в «толстенькую» по показателям защит (магической и физической) и хп — он даже на пользу группе, отлечить Маську полегче, чем, скажем, Кена. Зато про инженерию древних распространяться гномка не спешила, и на продажу, насколько Хэйт было известно, изделий не выставляла. О причинах можно было только догадываться, но на заметку взять следовало.

— Ты сказала, есть несколько рангов прически, — пока разговор не зашел в глубокие дебри, решила полюбопытничать Хэйт. — Можешь рассказать?

Тариша замешкалась с ответом.

«Где-то там скрипят скрипты», — отметила паузу адептка.

— Рангов пять, — все-таки не стала замалчивать сведения Бестия. — Тот, что у нас — это лезвия и яд. Ранг выше получает обруч, каждый шип которого — это чья-то смерть или страшная мука. На третьем ранге нет внешних отличий, но в волосы вплетаются нити эргиума, и каждый замах в боевом режиме способен рассечь не только тело, но и латный доспех, а также расколоть камень. Четвертый, особый ранг, для таких, как сестра Шанайя. Черный жемчуг в ее волосах — это дурман или яд, грезы или кошмары. Пятый — только для Матери Дома Бестий, о нем говорить я не смею.

Прическа книжницы и впрямь отличалась от виденных адепткой ранее в Доме Бестий, там косы сплетались в эдакую сетку, и каждый «узелок» на сетке украшала черная жемчужина. Но у сестры Шанайи было столько особенностей, что способ укладки волос Хэйт заметила — и забыла.

«Да уж, Дом Бестий — та еще кубышка. Заглянуть бы в нее поглубже», — вздохнула адептка.

— Итак, к уроку. Все тело Бестии — орудие смерти, и волосы не исключение. Но мало махать головой, полагаясь на яд и остроту лезвий, важно и не подставить себя под удар при атаке. Горло и глаза — уязвимые точки для дроу, людей, орков, гномов и эльфов. Ты должна быть быстра, чтобы сила твоя не обернулась слабостью, сильна, чтобы удар не прошел впустую, сдержанна, чтобы не расходовать яд там, где можно обойтись без него. Не в моих силах научить тебя чувству боя, но я передам тебе, что сумею. Итак, базовое движение, повторяй как можно точнее…

Дроу наклонила голову, плавно «перетекла» из одной позы в другую, перенося вес на правую ногу, и крутанулась вокруг своей оси, заставляя косички взмыть в воздух.

Это было красиво — в исполнении Бестии. И коряво — в пробном повторе адептки.

— Еще раз, — не выказывая недовольства, скомандовала дроу.

Хэйт молча повторила движение, а потом еще раз двести. Наплевав на усталость и на то, что не сравниться ей с наставницей в ловкости.

Не использовать прическу в ПВП не равнялось — не практиковать вовсе.

А ловкость росла, то и дело мелькали оповещения, изредка сменяемые схожими, про выносливость.

И все чаще мелькала хищная улыбка на лице Бестии.

— Уф-ф, — потянулась Вероника, выбравшись из капсулы после затянувшейся тренировки. — Это было сильно.

Она взмахнула головой, прогнулась назад, как бы уходя от удара, отпрыгнула, крутанулась волчком… И относительно мягко присела на пятую точку, не удержав равновесия.

Выходило хуже, чем в Восхождении, но лучше, чем должно было: ежедневная зарядка и пробежки далеко не каждый день — вот и все, что входило в физподготовку девушки.

— Бестии! — Вероника пожала плечами и потопала в душ.

На свежую голову, с чашкой любимого кофе и кусочком-другим тортика, соображалось ей лучше, проверено практикой.

А поводов включить «соображалку» было, как минимум, два. «Игги» и конечности Астао, Праматери Теттов.

Посиделки с кофе, тортом и думами вскоре воплотились в жизнь.

— Кузькина… кузнечикова мать, — отхлебнув глоточек, Вероника зажмурилась. — Покойная.

Во время боя Тариши с бочкообразной тварью о шести лапищах дроу проделала невозможное — для любого игрока Восхождения. Бестия отделила от тела мини-босса несколько частей этого тела — а именно, все шесть лап. Команда игроков, схлестнувшись с Астао, скорее всего выбрала бы дистанционный бой с одним «танкующим», который выдавал бы умения, вызывающие агрессию, и отходил бы из зоны поражения конечностей; сама команда рассредоточилась бы по пещере, чтобы кислотные плевки мини-босса не попадали на несколько целей. И заливали бы Праматерь уроном.

Предположим, в группе было бы семь гномов с топорами и без арбалетов (гном без арбалета такой себе боец дальнего боя), с ними, вместо Белоснежки, адепт света — бафов для, и пара монахов, чтобы лечили. И вот эти гномы навалились бы на одну лапу Праматери, рубя, пиля и стуча по ней топорами. Итогом стала бы не отделенная от туловища лапа, а семь гномьих трупов — раньше или позже. Без вариантов. Не позволяет игровая механика игроку подобных фокусов, вот нанести травму с помощью особого арбалетного болта — теоретически, да. Хотя болт, способный нанести травму мини-боссу, должен быть изготовлен мастером кузнечного дела (и как минимум умельцем в столярном деле), и цена этого болта будет немаленькой, да и шанс прохождения негативных эффектов на мини-боссов ничтожен, а на боссов дебаффы и травмы не действуют вовсе.

Для Бестии же явно не существовало ограничений, и лежащие отдельно от Астао конечности тому свидетельствовали.

— Иная степень взаимодействия с миром, — прикончив кусок торта, выговорила Вероника. — Следовало догадаться.

«Глубина воздействия» на все, что может встретиться в Тионэе, для игрока и для НПЦ может разниться — и разнится, без сомнений.

— Ну, мы-то приходим поиграть, а они там живут, — покивала сама себе девушка. — Но те, кто это создавал, титаны мысли.

Тут бы стоило задаться вопросом, ко всем неписям относится эта «глубина воздействия» или только к избранным, например, обитающим в неких «тестовых» локациях, где разработчики обкатывают возможные изменения. Но отвечать было некому, право, не кофеварку же спрашивать, к которой Вероника направилась за кофейной добавкой.

За второй чашкой крепкого бодрящего напитка она думала про «Игги» — острейшие, тонкие, изящные орудия убийства.

Они не считались оружием: единственный слот для оружия занимал одноручный посох. В слоте для головного убора находилась диадема кровавой росы, с нею «шпильки» не конфликтовали. «Элемент декора» — пожалуй, клинки можно было назвать так, несмотря на их смертоносность.

Спустя пятнадцать секунд после броска они возвращались в руку, отправившую их в полет, причем пальцы сами обхватывали рукоять, без «управления» со стороны героя. Это отчасти напоминало девушке, как Рэй шел на зов Влассы, ведуньи-демонессы — он не сознательно управлял виртуальным телом, его «вела» игра. При максимальной реалистичности тренировок с «Иггами» и волосами именно этот момент — с самостоятельно сжимающимися пальцами — выбивался из общей картины.

«Несчитово!» — хотелось завопить ей в первый раз, но она смолчала — Бестия не поняла бы такого поведения подопечной. А потом как-то привыкла, перестала обращать внимание.

Еще одна «игровая условность» всплывала, когда кинжалу приходило время вернуться, а рука была занята; тогда появлялось небольшое окошко с оповещением «Игг'Шадир/Игг'Рашшар перемещен в инвентарь владельца». Доставать его оттуда перед броском было не так удобно, как когда «Игг» сам оказывался в руке, но с этим неудобством нужно было мириться.

«Почему не в волосы?» — хотелось ей спросить в начале тренировки, а потом вопрос отпал сам собой: если «ножны» из узлов развязывались, «шпильки» могли бы воткнуться в кожу головы, наверное, но выглядело бы это дико. Кстати, при вставленных в узлы «элементах декора» головой можно было трясти хоть до сотрясения мозга (проверяла, трясла), косички не развязывались.