Истории приюта блаженного Хорса - Лукьянец Надежда Николаевна

Дети уже привыкли доверять своим магическим способностям, они могли мысленно общаться друг с другом, и терять этот дар даже на короткое время — страшно.

— Гришака, ты перенес нас из класса в «комнату битв», ты сможешь сам перенестись куда-нибудь? — задумчиво спросил Санчо.

— А, ты? — парировал Гришака.

Каждый из сидящих, уперся взглядом в пол и пытался перенестись отсюда куда-нибудь. Дело не двигалось.

— Когда я перемещался с помощью магического цветка, у меня были другие ощущения. Я падал вглубь себя во вращающуюся воронку… А когда переносил меня ты, я даже сначала ничего не понял: только что был в одном месте, моргнул и оказался в другом. Я тогда даже растерялся.

— Когда я вас переносил, я тоже падал. И меня даже укачало, — раздумчиво заметил Гришака.

— Пусть бы меня наизнанку вывернуло, только бы научиться самому перемещаться, куда захочешь! — встрял Генька.

— Я могу в другой мир, — робко начала Лана, — но не могу в другую комнату.

— Гришака, но ведь у тебя-то получалось? — удивился Санчо, — а, что же теперь?

— Погоди, Санчо, — вклинился в разговор Генька, — он ведь не сам, он нас перенес!

— Погоди-ка, погоди, — раздумчиво произнесла Саманта, — а пусть-ка он меня куда-нибудь перенесет!

Гришака вспыхнул, он не привык к всеобщему вниманию, но сосредоточился, напрягся: перед глазами замелькали цветные мушки. Ничего не получилось, хотя…Том задумчиво посмотрел, переводя взгляд на каждого из сидящих кружком на полу Круглой комнаты башни.

— А, о чем ты думал? Куда хотел ее перенести?

— В сад, к фонтану.

Том перевел взгляд на Саманту:

— А, ты, куда хотела попасть?

— Я понял, — Гришака оживился, — нам надо либо всем думать об одном и том же, либо постараться не думать ни о чем, чтобы перемещающий не встретил сопротивления.

— А, что, если, — Коржик, казалось, задумал нечто грандиозное, — если я буду представлять, куда надо переноситься, Гришака будет магировать, а Ренни перемещаться?

— Почему именно ты? — непонимающе спросил Санчо, — почему не она сама?

— Конечно, может и сама! Только в этом городе она не знает столько безопасных мест, как я!

— Ребята! Ребята! Только не спешите! Сначала надо попробовать здесь в замке, — волновалась Саманта.

Первое перемещение было встречено писком, визгом и прочими звучными последствиями осуществления гнусной мальчишечьей фантазии. Коржик направил перемещение в девичью комнату Саманты и Ренни. Как на грех там, радуясь отсутствию старших девочек, приятно проводили время Окализа и Таалита. Они затеяли небольшую шалость. Солдатик, который умел маршировать, навел их на некую интересную мысль. И вот, как снег на голову, тихо веселящимся подружкам свалились сначала Ренни и Коржик, а затем и Гришака с Самантой.

— Что это вы голубушки здесь делаете? — рассержено поинтересовалась Ренни. Ей уже приходилось сталкиваться с невинными шутками подружек. Прихватив девочек за их маленькие, но все слышащие ушки, она повела их к двери.

— Чьи это затеи? Опять твои, рыжик? — она уже не сердилась и, отпуская девочек, ласково провела по темно-рыжим кудряшкам Таалиты. Любя, шлепнула Окализу пониже спины и велела им «во избежание» больше сегодня не попадаться ей на глаза.

К моменту ее возвращения в комнате возрос накал страстей.

— Скорее! Ты не могла дольше копаться! — мальчики рвались назад в башню. Через доли секунды все уже стояли на полу Круглой комнаты, мальчики по инерции почесывались. Свое прибытие они отметили громкими криками восторга. Бублик прыгал на грудь каждого благополучно вернувшегося героя.

— Надо научиться перемещаться не только туда, где уже однажды побывал, но и по карте, по рисунку, по описанию, — предлагал Том.

— Ты все вечно усложняешь! Зачем нам это?

Санчо искренне не понимал, ведь они уже и так добились многого.

— Ты разве не знаешь, что Том у нас теоретик. Он со своей дотошностью заставит нас попрыгать! — с веселым восторгом сказал Искра.

— А, я еще думаю, — задумчиво и тихо сказала Лана, — что хорошо бы иметь такую штуку, как золотые круги у нас в замке. Они, конечно, не работают, но было бы здорово, найти, что-то подобное.

— Это значит надо посидеть в библиотеке, поискать может, что подобное и было, — предложил Генька, — только, чур, не я!

— Я уже который день листаю травники и гербарии, — мрачно возразил Коржик, — Юровито с ними! С меня хватит!

— Ладно, ладно! — Саманта замахала руками, так как все взоры обратились на нее, — Похоже, что я одна читать умею. Как в библиотеку, так опять меня отправляют.

— Я бы тоже покопался в библиотеке… — задумчиво произнес Санчо, — у меня есть одна мысль…

— Во! Во! В твою голову больше одной и не влезает, — всунулся Генька и успел увернуться от неизбежной затрещины друга.

— Хватит вам! — Саманта не любила мальчишечьих потасовок.

— А, айда, сейчас к озеру! — как ни в чем не бывало, позвал ребят Генька. — Накупаемся вволю! Мы же не через двор, нас никто не заметит, мы отсюда и прямо на берег!

— Здорово! — оценили ребята.

— Коржик, а ты Бублика прихватить можешь? — спросила сердобольная Ренни. Ей начало казаться, что они обижают собаку своим невниманием.

— Идея! — согласился Коржик. — Ну, что Бублик? Что ты об этом думаешь?

— У-у-у! — с радостным повизгиванием ответил счастливый Бублик.

— Нет! Ты скажи тебе эта идея нравиться?

— Р-р-р-гав!

— И мне вот только эта! — вздохнул озабоченный Коржик.

Солнце уже светило сквозь верхушки деревьев, оно опускалось все ниже, тени становились все длиннее и грозили дотянуться до самого берега скрытого от нескромных взглядов заливчика. Это место было любимым у Геньки. Здесь его еще никто ни разу не смог найти. Над водой начинал подниматься туман. Он, то сгущался, поднимаясь вверх, то, клубясь, рвался на клочки. Вода в озере по сравнению с остывшим уже воздухом казалась необыкновенно теплой. Вылезать на берег никому не хотелось. Докупались до посинения. Генька натащил кучу сушняка, наколол ногу и теперь, натянув на мокрое тело штаны и рубашку, нахохлившись, сидел на траве и трясся от холода.

— Ребята! А кто кресало взял?

Мальчики молча переглянулись. Конечно, уже давно пора домой, там можно и переодеться, и согреться, и худо-бедно поужинать тем, что осталось от орды всегда готовых перекусить воспитанников приюта, но… Вечер был так тих, круг друзей так тесен.

Том молча протянул левую руку к сушняку. Ребята переглянулись и повторили его движение.

— Направляем на центр, в одну точку! — и от одного движения пальцев Тома в центре костра засветился зеленый огонек. Ренни почувствовала, как от ее ладони поток тепла направляется вниз, соединяется с другими потоками, ладошка задрожала от напряжения и вспотела. Ренни напрягла пальцы, воздух накалялся все сильнее, над ветками сушняка появился белый парок, затем они начали потрескивать и коробиться, миг и веселое пламя пляшущими язычками отразилось в глазах стоящих по кругу ребят.

— Ура! Опять получилось! — Генька с удовольствием жмурился и поворачивался к пламени озябшими боками.

Костер прогорел первым обжигающим жаром, и теперь ребята сидели на траве, жмурясь на пылающие угли, то подергивающиеся вуалью сероватого пепла, вспыхивающие то желтыми, то синеватыми язычками умиротворенного пламени.

— Хорошо, то как! — Санчо глубоко вдохнул, пахнущий дымком и влагой воздух. — Когда я был маленьким, отец повез меня к бабушке. Мы ночевали в лесу, один раз вот так же на берегу озера. Отец меня закутывал в плащ, прижимал к себе, а я засыпал у него на руках, глядя на пламя костра. Это было так здорово. — Санчо помолчал и добавил:

— Вот тогда я и видел его в последний раз.

За этой печальной фразой последовало долгое молчание. Каждый, сидящий в этот вечер у костра, потерявший свой дом, родителей, родных, вспоминал те драгоценные мгновения прежней жизни, которые сумела сохранить детская память.