Камень Сокрушающий (СИ) - Михаилович Георгий

– Доброго утречка, привиделось чего? – раздался бодрый голос Барда. Как следует выспавшись на свежем воздухе, молодой менестрель пребывал в великолепном расположении духа, уплетая зажаренную на углях яичницу. – Иди лучше сюда, угощайся: вкуснятина – пальчики оближешь!

– Доброго и тебе, – ответил Сид, – Яичницу-то где раздобыл? А ведь и правда, запах-то какой — вот бы тебя в мой трактир поваром, озолотились бы оба!

– Да тут вот, неподалеку, нашел гнездо горного кеклика. Жаль саму птицу заарканить не удалось, но и так сойдет для простого завтра - ты подсаживайся лучше, пока не остыло.

– Скорее уж пока не пропало, – усмехнулся старина Сид, – Эдакая ты у нас молотилка, милсдарь Бард! А благодетель-то наш, охотник Драгомир, нет его что ли?

– Отбыл, еще до рассвета, – буркнул Бард с полным ртом яичницы, – Силки проверить на зайцев. Сказал, что до полудня вернется... мм! Нет вкусней лесных даров угощенья, давно я так пригоже не завтракал!

Сид улыбнулся и молча кивнул головой, по правде говоря завтрак и ему пришелся весьма и весьма по вкусу. Поглядывая на выдающиеся из-за кроны деревьев кусочки синего неба, он рассудил что день выдастся погожий, даже чуточку жаркий, поэтому до полудня можно не спешить и как следует поднабраться сил.

– Жаль только нет ничего запить, – молвил Сид, по-солдатски утирая губы походным носовым платком.

– От чего-же нет, – возразил Бард, – Я с утра заварил бодрящего цветочного напитка, с ягодой! Не мёд конечно, но и не многим хуже.

– Цветочный напиток? – раздался из-за кустов голос неслышно подошедшего к лагерю охотника, – Вот уж где мастер на все руки! Будет чем дичь печёную запить. – Из охотничьей сумы Драгомира торчали мохнатые заячьи уши. Привстав с лавок, Сид с Бардом поприветствовали новоприбывшего.

– Удачно, я погляжу, поохотился! – заметил Сид, поглядывая на суму.

– Так себе, тощие попались побегайцы. В лесах на том берегу реки всяко пожирнее бывают, а тут им волк поганый продыху не дает: стекаются голодные стаи с южных отрожин и наводят шорох по всему лесу. Но грех браниться, голод – он и волчьему брюху не тётка, оттоль и бежит дикий зверь к сытым краям.

– А что, тутошние юга дичью разве не богаты? – поинтересовался Бард, – С чего-бы волкам голодать?

– Богаты-то богаты, да победнее заречья будут, – задумчиво молвил охотник, – Ведь лес этот только подле реки плотный, а стоит отойти версту-другую на юго-запад как сразу заприметишь большущую разницу: земля там скудная от холодных ветров, из деревьев только падубок пробивается и чахлый грабняк местами, ну а с западных предгорий спускается лютый зверь, которого волки пуще смерти страшатся, оттоль и бегут.

– Что-за звери такие? – спросил Бард, подавая охотнику кружку с теплым напитком.

– Остеры, глорхи, скалистые бритвозубы, чёрные варги и прочая страшная нечисть, прущая от горных границ с Миненталем. Далеко не каждая охотничья дружина сдюжит в тех гиблых местах, ну а одному туда соваться – значит смерти бесславной искать. Но раз мы заговорили о дороге, то уж так и быть спрошу – сами-то куда путь держите?

Бард было замялся, не желая раскрывать подлинную причину похода, но слово тотчас перехватил Сид.

– Велено нам Магов Воды разыскать, что обретаются на востоке, подле каких-то там древних развалин. Дело неотложное, а поручил его сам отец Исгарот - настоятель Часовни у монастырского тракта. Слыхивал о таком?

– Еще как слыхивал, – радостно молвил Драгомир, – Милостивый этот отец – лучший друг всей охотничьей братии! Уж и не счесть сколько раз он врачевал мои раны: помниться в прошлую зиму ужалила меня болотная муха, да так погано ужалила что кабы не отец Исгарот – сгинули-бы мои косточки от лихорадки. Но добрый отче особым умением поврачевал и отвел недуг, будто я и не хворал вовсе, как сызнова родившись из Часовни вышел! Значиться, вы его посланники – благословенны будете за поручением такого доброго человека. Но путь до обиталища Магов Воды далекий, да и занесло вас совсем не в нужную сторону.

– Да уж, по глупости проворонили мы поворот и на пороги налетели, – молвил Сид, – Теперь вспять к пристани выбираться надо, ну а там через реку – и айда на восток!

– Обещал я вам до пристани довести и проводил-бы немедля, – сказал задумчиво охотник, – Но вот поди ж ты, довольно странная приключилась утром история! Пока вы тут спали, я еще до рассвета за дичью побрел и почти что к пристани подобрался, точнее - к небольшой дубраве над пристанью. У меня там тиски были расставлены – то бишь на зайцев, только зря старался: ушастых и след простыл, а что добыл – тех на обратном пути удачей присуропило. Ну так вот, осматриваю я значит ловушки свои непутевые, как вдруг чу - голоса! Схоронился я мигом что твой русак длинноухий, бо знамо – люди в нашу глухомань редко забредают и всегда с каким-нибудь эдаким почином, так что всяко лучше исподволь присмотреться а головы на чужой глаз лишний раз не казать. Голоса меж тем громкие, зычные, с пристани легким ветром несет: дай-ка думаю подойду поближе, полюбопытствую, благо тропинка неприметная к реке сбегает аккурат в камышняк, так что подойти можно хоронясь, а там уж и весь берег как на ладони.

– Ну и кого-же ты в итоге рассмотрел? – нетерпеливо перебил Бард.

– Шесть человек всего, – ответил охотник, – Впрочем четверых я мигом разобрал – бандиты, беглые каторжане из проклятой долины: ихнего брату по глущобам немало бродило в недавнюю пору. Но вот оставшиеся двое, спутники ихние – то говорю вам загадка, впредь никогда такого люда не видывал! Точнее, видывал – как не видывать на Хоринисе-то чужаков-южняков, только люди это обычно до торговли охочи, оттоль дальше городских стен не ходят, ну а тем более что в эдакую лихомань – какой тут может быть ханделяж?

– Дай угадаю, – угрюмо молвил Бард, – Значит двое, говоришь, из чудного ларца: низкорослые, кряжистые, в черных одежах с алыми кушаками, на поясе каждого – по здоровенному ятагану, говором – гортанны, да и в целом выглядят крайне недружелюбно, что лучше и близко не подходить. Ну как, угадал?

– Угадал! – изумленно воскликнул охотник, – Но… так значит, это знакомцы ваши?

– Леший бы побрал этих знакомцев! – сквозь зубы процедил Сид, – Вот уж кого, так этих лихоимцев на пристани не должно быть, но раз есть – то значит сплоховали наши дела, не удалось отцу Исгароту врага задержать, прошла тать как вода через сито! Тут уж, право дело, и нам впору пятки маслом смазывать пока голова на плечах стоит.

– Так я и знал, – Барда одернуло дрожью, – Странно только что с этими двумя нет и третьего, главного, сам знаешь кого.

– Видно решил, проклятый, что подручные и без него справятся!

– Значится угодили вы в немалый переплет, – выговорил охотник, – Ежели злодеи эти по ваши души. Но друзья отца Исгарота – они вестимо что и мои друзья, так что одних я вас тут не оставлю. Велено вам значит Магов Воды разыскать, так? Ну а раз велено то к ним и пойдем, правда о прямой дороге придется забыть. Но оно может так даже и к лучшему – кто торной дорогой пойдет, к тому сугонь быстрей подгребёт! Да мне, по правде говоря, не лишним было-бы у магов тех поврачеваться. Пошел бы конечно и к отцу Исгароту но видимо не разыскать его больше подле старой Часовни.

– Отец Исгарот с нами шел, – добавил Сид, – Только вот решил у моста покараулить против погони… эх! Освяти господь его душу, добрее него на острове не водилось человека!

– Чуется мне что рано ты отца нашего доброго хоронишь, – возразил охотник, – Но как-бы то не было, собираться надо сейчас. Я-то, конечно, прежде чем сюда воротился следы запутал как следует, сообразно следопытской науке, но эти ведь тоже – чай не лыком шиты, разыщут в итоге нашу стоянку, да и время поджимает: на ту сторону реки отсель никак не переправиться, поэтому сообразим крюк через южные откосы, а после сразу возьмем на восток – там уж и маги.

Быстро покончивши со сборами и наполнив баклаги прохладной водой из реки, путники спешно начали всход и уже к полудню оставили за спиной поросшие густым лесом приречные склоны. Быстро кончились богатые тенью и прохладой буковники, в лицо подуло колючим юго-западный ветром, весь день взбирались они по изрезанному оврагами косогору то и дело нарываясь на непроходимые осыпи и глухие обрывы, которые приходилось подолгу обходить, изыскивая кажущиеся невероятными тропы. Порядком притомившись, к вечерней поре путники притулились подле устья неприметной ложбины, которая словно проделанный человеком водоток врезалась в окрестные скалы, полого поднимаясь наверх и огибая огромные, поросшие рыжими мхами и лишайником валуны. Костров рассудили не жечь, поэтому подкрепились всухомятку. Иссушенные южным ветром глотки спасала лишь холодная речная вода, которую, впрочем, решено было строго экономить из-за очевидной сухости края. Солнце меж тем опустилось, скрывшись среди ребристых кряж, со стороны Миненталя потянуло морозным ветром. Скучившись и плотно закутавшись в припасенные охотником шкуры, путники попытались уснуть, но не смотря на усталость сон все никак не приходил. Казалось, будто бы на округу опустилась некая вередящая сердце тяжелая пасмурь.