— Там какой-то перец…
Ма поднялась и направилась к входной двери.
Стук повторился. Приглушенный мужской голос произнес:
— Техническая служба.
— Войдите… — сказал я.
Входная дверь щелкнула. Потом в прихожей возник техник в сером комбинезоне.
— Принцесса Ма… — сказал он. — Что-то случилось с замком… Карточки не работают. Не могли бы вы открыть дверь ключом?
Ма рассеянно кивнула.
Дождалась, когда техник уйдет и сказала:
— С сегодняшнего дня мы больше не расстанемся… Переедем в один номер. Все меняется слишком быстро… Темп игры нарастает.
Ма подошла ко мне и посмотрела в глаза.
— К тому же, безрассудно оставлять вас одних… — она улыбнулась. — На растерзание хищным красоткам. Мальчики от природы удивительно беспомощны…
— Ура! — шепотом сказал Илья.
— Схожу к Аарону за ключом и заберу вещи… — решила Ма.
И ушла.
Мы остались с Ильей вдвоем, потом я поймал на себе его взгляд.
Он странно и напряженно смотрел на меня.
— Не ревнуешь? — спросил я. — Не буду вам мешать?
Илья серьезно ответил:
— Нет… Ма мне как сестра.
— Погоди, — медленно сказал я. — Почему «как»?
Он распахнул окно, вдохнул свежий воздух, и встал под утренние лучи, закрыв глаза… Ворвался теплый ветер, день обещал быть жарким, по-настоящему летним.
Потом сказал:
— Мы вместе, сколько себя помню… С детского сада, или даже раньше. Наши родители дружили… Мы даже купались вместе в одной ванной.
— Ничего себе… — только и сказал я.
Илья пожал плечами.
— Папа Ма и моя мама сошлись, когда мне было пять, а Ма шесть. Родители целыми днями пропадали в институте и на работе, за нами присматривала Аля… Помнишь ее?
Имя ничего мне не говорило.
— Нет… — я покачал головой.
Илья смотрел на плывущие вдали облака.
— После школы занятия… — продолжил он. — Ма ходила в музыкалку утром, я вечером. Потом фехтование, рукопашка… Жили в апартаментах института, общая ванная комната на бокс из четырех квартир.
Илья повернулся спиной к окну.
— У всех маленькие дети, бесконечная стирка. Помню, белье на веревках. Как паруса… Потом родилась Лина. Времени на раздельные водные процедуры не было. Поэтому так.
Я молча смотрел на своего друга.
Он спокойно рассказывал простую и одновременно непростую повесть своего детства.
— Потом папу пригласили работать директором, и появилась своя квартира. Люкс в небоскребе и дом у озера. Служебные, но все-таки…
Илья вздохнул.
Эта история была мне незнакома. Но я понял, почему они с Ма ощущают дежавю, а не просто вспоминают друг друга.
Они были из разных версий двадцать первого века. Илья был из двадцать девятого прохода, а Ма из пятого или шестого.
— Она твоя сестра, бро… — сказал я. — Без всяких «как»… Даже не сомневайся.
Вдруг Илья подошел ко мне вплотную и прошептал:
— Обидишь ее — наваляю…
Вроде, в шутку сказал, но глаза были серьезными.
Это уже было слишком…
Даже для Ильи.
— Вы сговорились, что ли? — резко произнес я. — Занимай очередь за Грегом!
Потом посмотрел в его желто-зеленые требовательные глаза. Он был растерян и расстроен моей реакцией.
Я ответил тихо:
— Не обижу… Не бойся.
Илья облегченно вздохнул…
И, все-таки, я должен был кое-что ему сказать. Но пока не мог, не знал — как. Не смел сказать Илье, что это другая Ма.
Он опередил меня:
— Хочешь сказать, что она другая… Думаешь, не знаю?
Я без улыбки смотрел на Илью.
Его проницательность все время ставила меня в тупик. Ожидать от абуминога можно было чего угодно.
— Знаю, бро… Сразу заметил… — произнес он грустно. — Но это не важно. Просто не имеет значения.
Щелкнула дверь в прихожей.
Вернулась Ма, катя перед собой тележку с блюдами завтрака и вчерашнего ужина под металлическими колпаками, и с большой синей сумкой на плече.
Она с грохотом бросила сумку на пол и захлопнулся дверь.
— Забрала, что нашла…
Ма собирала ее наспех, молния не застегивалась до конца, и наружу торчали рукояти мечей.
Сумка раскрылась, показывая свое содержимое.
Смена одежды, купальники, книжка, нижнее белье и аксессуары. Мечи упали на пол, а следом скользнул вчерашний диплом, и выкатилась статуэтка.
— Нашла утром в номере, — пояснила Ма. — Видимо, доставили посыльным…
Илья подошел и склонился над сумкой.
Она строго произнесла:
— Куда полез? Там женское.
Илья быстро выпрямился.
— Мои штаны… — робко указал пальцем. — Под твоими трусиками.
Ма молча вытащила из-под мечей одежду Ильи.
Джинсы, футболку и куртку, что остались вчера в гримерке: он уехал с музыкантами в костюме.
Из кармана куртки выпал черный прямоугольник.
— А это еще что? — сурово спросила Ма.
Но сразу было понятно, что это телефон, который абуминог тихонько запрятал и никому не сказал.
У Ильи рот открылся от удивления.
— А я его потерял!
Подхватил и прижал к груди свою прелесть.
— Взял поснимать на балу… — извиняясь, пояснил он. — Разрядился под вечер. Теперь что делать непонятно…
Ма взяла телефон в руки.
— С твоей Земли?
Илья молча кивнул.
— Нет кнопок и отверстий, — она подняла на брата глаза. — Выглядит просто как кусок стекла.
— Вернее, как бесполезный кусок… — отозвался Илья.
— Кнопки сенсорные?
Он пожал плечами:
— Вообще никаких кнопок. Управляется намерением. Нужно приложить пальцы в нужные места и захотеть.
Я поднял брови:
— Ого… Похоже, не обошлось без корпорации Зен.
— Ты думаешь? — спросила Ма.
Илья махнул рукой:
— Близнецы смеялись, говорят, старье… А Мелисса с Анной, наоборот, говорят, раритет, стоит денег.
Он помолчал, а потом добавил:
— Не знаю, как здесь, но у нас это была последняя модель.
Я протянул руку:
— Дай, посмотрю…
Взял телефон, повертел, осматривая со всех сторон.
Обычный черный прямоугольник полупрозрачного сверхпрочного стекла. Никаких признаков электроники. Полированная пластина со скругленными краями. Не зная о назначении, можно никогда не догадаться, что это телефон…
Вдруг метка на моей рубашке моргнула, а стеклянная окантовка черной пластины засветилась синим.
Телефон начал заряжаться.
— О… — сказал Илья. — Ты пернатая батарейка…
Он со странным выражением лица обошел меня и посмотрел со спины.
— Чего? — подозрительно спросил я.
Абуминог похлопал меня ладонью по копчику.
Оттянул сзади штаны и заглянул:
— Аккумуляторов не нашел. Смотрю, где у тебя провод к розетке. Не торчит ли…
— А по шее? — поинтересовался я.
Ма покачала головой:
— Я бы врезала… Для профилактики.
— Оскорбляешь, гуманоид… — сказал я Илье. — Мои чипы не переваривают примитивное электричество.
Абуминог, улыбаясь остановившейся улыбкой, сделал несколько танцевальных движений, имитируя неисправного робота.
Механическим голосом произнес:
— За-ря-ди… Буду с тобой дружить…
Я восхищенно смотрел на Илью. Совсем забыл, что он умеет чертовски здорово танцевать.
И ответил таким же ржавым тембром:
— Бро… Мои электроны — твои электроны…
Ма рассмеялась.
— Зачем тебе? — спросила она. — Все равно нет сети…
Абуминог отключил режим старого робота.
— Музыку слушать… Камера работает, фотографирую на память. Вдруг опять… — он посмотрел на нас. — Разбросает в разные времена и пространства… Останутся снимки и ваши голоса.
К концу фразы его голос стал сиплым.
Он отвернулся.
— Эй, абуминожек… — тихо позвала Ма.
Абуминог повздыхал.
Потом сказал:
— Хотите фотки Земли посмотреть?
— А у тебя есть? — воскликнул я. — Давай, конечно!
Он поднял телефон вместе с моей рукой и включил его, начертав бемоль на черном стекле.
Я посмотрел на абуминога.
Илья был как прежде, только ресницы стали влажными.
