Слуга короны - Швец Дмитрий

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92

Я бросил взгляд на лежащие вокруг тела. Солдат князя бился в конвульсиях, колдовство Грамаля пробило ему грудь, остальные лежали без движения. Колдун запыхтел и поднялся на колени.

– Это ты, мальчик мой? – улыбаясь, спросил он.

– Ослеп, что ль, на старости лет? – ответил я. – Че развалился? Вставай! Домой пойдем.

– Отпусти меня, – жалобно попросил он, – отпусти, и твоя тайна уйдет вместе со мной.

– Да что ж ты вредный такой? Сказано тебе, не отпущу!

– Отпусти, – голос стал настойчивей, – или все узнают, кто твоя подружка. А если ты меня отпустишь, я клянусь тебе, что исчезну навсегда и никогда никому не скажу об этом.

Поверила мышка кошке, и что вышло? Нет, я не та глупая мышь. Тебе же только дай свободу, так ты сразу петь начнешь на всех углах. Интересной для многих будет эта песня, но не веселая для меня. Грустная такая песенка о потерянной жизни.

– Нет, – коротко ответил я.

– Почему? – удивленно спросил Грамаль

– Че пристал, сказано – не отпущу! – Я пнул его в костлявый зад.

Колдун перевернулся в воздухе и, смеясь покатился по земле.

– Ты солдат, хороший солдат, – смеясь, сказал он, вновь поднимаясь на колени, – ты готов пожертвовать всем ради долга. Вокруг тебя призраки несбывшихся желаний и зажимаемых тобой страстей. И ты готов пожертвовать мечтой. Ты готов умереть, скрывая ото всех то, что может навредить твоей девочке. Ведь она твоя девочка? Но она не только твоя девочка, но и богатая наследница, а это нельзя скрывать вечно. Подумай над этим. То, что знаем мы с тобой, скоро станет известно многим, и что тогда? Ты не хочешь отпускать меня, я понимаю, ты думаешь, что я сам не буду держать это в тайне. Может, так, а может, и нет. Может, моя жизнь и не зависит от молчания. Или ты думаешь, я случайно сбежал? Мальчик, не становился бы ты на пути голодного дракона. Этот дракон сожрет тебя и не подавится. Подумай, что с тобой будет, если все узнают о том, что ты прячешь?

Я задумался, точнее, сделал вид, что задумался. И так все понятно, убьют меня или в лучшем случае сгноят в подвалах того же Лесфада. Но сначала им надо будет найти меня и Адель.

– Знаешь, – я почесал затылок, – а, пожалуй, ты прав. – Мой взгляд скользнул по камышам. – Пожалуй, я тебя отпущу.

– Да? – Он оживился и тоже оглядел камыши. – Хорошо, что ты надумал. – Он начал подниматься. – Я уже засомневался, есть ли в тебе хоть капля разума. Вижу, что есть. На твоем месте я бы, как и ты, сделал все, чтобы никто не узнал, кто она, по крайней мере до тех пор, пока не найдется человек, которому я бы поверил.

– Я отпущу тебя, если ты поклянешься сохранить тайну, – не обращая внимания на его болтовню, проговорил я.

– Я же уже поклялся.

– Еще раз! – рявкнул я, ну, если нас кто подслушивает.

– Хорошо. – Он встал на колени и поднял руку. – Клянусь тебе днем и ночью, клянусь светом и тьмой, клянусь небом, землей и своим здоровьем, что никогда, ни при каких обстоятельствах не скажу никому о том, кто твоя девочка. Достаточно?

– Да. – Я смотрел сквозь него, ему за спину.

Он повернулся в ту же сторону.

Грамаль не пикнул, не издал ни звука, и только в глазах его отрубленной головы было непонимание.

– Теперь, старик, – я наклонился к голове и заглянул в глаза, – теперь я уверен, что ты никогда и никому не расскажешь о том, что видел. Теперь моя тайна останется со мной. Навсегда. – Я воткнул меч в землю и сел рядом.

Мне оставалось только ждать. Ждать, когда меня найдут и уж потом решат мою судьбу. Я сидел и думал о том, как могло все получиться, если бы сразу прикончить Грамаля, а еще лучше не находить того медальона. Нет, лучше всего мне бы остаться у себя в трактире и потихоньку наращивать себе живот.

Холодок застонала. Я бросился к ней, как я мог забыть о лейтенанте, она ранена и ей нужна помощь, а мои сопли на помощь не похожи.

– Колдун мертв, – сообщил я, когда она открыла глаза.

– Хорошо, – простонала она, слабо улыбнулась. – Надо было его сразу пришибить. Скажи, только честно, мне сильно паршиво?

– Да, – ответил я.

Молния Грамаля выворотила Холодку внутренности наружу.

– Тебе сильно паршиво, – добавил я, отвернувшись и украдкой смахнув слезу.

– Жаль, – еще одна улыбка, – мне так хотелось еще пожить. И наконец соблазнить тебя не в повозке, а в нормальной постели, со свечами и прочим дерьмом. – Бледные губы широко улыбнулись, она засмеялась, но смех перешел в кашель. – Медный, – рука протянулась ко мне, – не дай им узнать, кем я была. Слышишь, не дай!

– Не дам! – пообещал я, и это обещание я намерен сдержать.

Мы замолчали. Она закрыла глаза, а я смотрел на нее и не мог думать ни о чем другом, кроме как о несправедливости жизни. Почему от нас уходят такие люди, как Холодок, а всякие твари остаются жить.

– Снег пошел, – чуть слышным шепотом проговорила лейтенант. – Все же я дожила до зимы. – Она закрыла глаза.

На ее губы упала крупная снежинка и уже не растаяла. Холодок выдохнула и умерла.

Я отполз в сторону от тела, давясь слезами.

Из кустов высунулась морда в шлеме солдат князя. Высунулась, придирчиво осмотрела поляну и исчезла.

– Здесь они, – заорал солдат, – господин полковник, нашел я их!

Он выбежал на поляну и кинулся ко мне:

– Ты как? В порядке?

– В порядке, – ответил я, – даже не ранен. Да ты князем лучше займись, досталось ему. – Я отпихнул пытавшегося ощупать меня солдата, он ошалело поднял глаза. – Вон там он, у камышей, – кивнул я себе за спину.

Солдат бросился туда, послышался вздох облегчения.

– Живой! – произнес он.

Каждый, кто выходил на поляну, считал своим долгом осведомиться о моем здоровье и ощупать для верности, может, сгоряча я ничего не чувствую. Но я чувствовал, чувствовал, как накатывают слезы, а в груди разрывается сердце.

Грамаль мертв, и это славно, но с ним ушло слишком много моих людей. Если не считать Валета, я единственный, кто остался жив из притащивших колдуна сюда.

Валет влетел на поляну вместе с полковником, и пока командир раздавал указания, этот недоумок кудахтал надо мной, как клуша над цыпленком. Я толкался, рычал, грозил выбить ему все зубы или отправить его вслед за Холодком. На последнее Валет среагировал. Он заткнулся и сел рядом со мной.

– Он умер? – недоверчиво глядя мне в глаза, спросил Валет.

– Да, эта сволочь в колдовской мантии утопила его. – Я не стал говорить, что сам оттащил тело лейтенанта в трясину.

– Что с Грамалем? – прервал нашу задушевную беседу полковник.

– Мне пришлось убить его, – сообщил я, чем вызвал крайнее неудовольствие полковника. – А вы бы предпочли, чтоб он убил меня и князя? Он хотел и едва не сделал этого.

– Ладно, пошли домой, там разберемся, – вздохнул полковник.

Конечно, ты бы предпочел, чтоб я сдох, а с князем и Грамалем ничего не случилось. Вот тогда бы тебе и награды, и повышения, и пенсия от князя. Но сойдет и так.

– Собираемся, – приказал он. – Грамаля упаковать, не дай бог оживет. Соорудить носилки для князя.

По возвращении князя сразу же перепоручили лекарям, благо их в Лесфаде пруд пруди. Нас с Валетом для острастки поместили в тесной комнатенке, забитой старыми сломанными мечами и одним нещадно чадящим факелом, что почти не давал света.

Надеются, собаки, что с горя на сталь начнем кидаться. Зря надеются. От многих клинков уже ничего не осталось, сырость сожрала их, другие разлетались в пыль, стоило к ним прикоснуться. Наше оружие они на всякий случай отобрали. Валет выбрал место посуше и привалился к стене.

– Как думаешь, сержант, что с нами будет? – спросил он.

– Что будет, что будет? – передразнил я его. – Ничего не будет, – не глядя в сторону Валета, произнес я. Меня привлекла рукоять искусной работы с огромным черным камнем, украшавшим ее. – Повесят нас – Я взвесил ее на руке. Хороша! Клинок вон давно истлел, а ей хоть бы что, даже не заржавела нигде. – И вся недолга. – Я сунул рукоять за пазуху, найдут так найдут, а не найдут – я из нее себе потом оружие сооружу.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92