Ремесленный квартал (СИ) - Кошовец Павел Владимирович

Ярко пылал камин, несло дымком и удивительно вкусными ароматами: жареного мыса, овощей, специй, и Лидия невольно сглотнула. Проглоченный второпях кусок сыра под бокал сухого шисского по прибытию на место не в счёт — усталость тогда навалилась, будто дикий зверь, и буквально закрывала вышедшие из-под контроля веки, и она предпочла наплевать на манеры и утолить первый голод перед трамплином в постель — бочкой нагретой воды, которую поспешно (ей в первую очередь) организовал хозяин. Слава Единому Дарья помогла раздеться и не дала уснуть в воде, где она какое-то время отмокала, после чего стала ожесточённо тереться губкой, словно пытаясь смыть с себя ужасы, на которые сознание предусмотрительно решило не реагировать. А до этого даже не могла внятно вспомнить, ела ли вообще… Хотя да, Фиори (или Оливия?) вкладывали что-то съестное в руку… Ну, хотя убей, не помнила, когда и что.

Трапезный зал был достаточно велик — пожалуй, что и сотню желающих можно было бы расположить, причём так, чтоб не тереться спинами. Света хватало, на нём не экономили: помимо канделябров, часто расположенных вдоль стен и между окон, поверху зала тянулись мощные балки, к которым на цепях были прикреплены подвесные масляные светильники. Вообще, помещение напоминало нечто среднее между рыцарским залом и охотничьим домиком: вокруг, где только можно было представить: на стенах, потолке, на крюках, вбитых в балки, на опорных столбах фигурировали, чередуясь, самое разнообразное оружие, охотничье снаряжение, чучела животных, шкуры, какие-то трофеи и просто любопытные вещи, вроде огромного — в локоть — клыка или тамбурина со сложной плетёной бахромой, напоминающей шаманскую. Складывалось впечатление, что некий, не очень переборчивый коллекционер, хаотично — куда душа пожелает — лепил экспонаты. Например огромный фламберг гномьей работы и инкрустацией в рукояти, который не стыдно было бы иметь любому рыцарю и слегка покрытый ржавчиной вполне заурядный серп соседствовали с оскаленной (как живая!) мордой волка и огромной шестипалой ступнёй снежного тира, полуразумного (знатоки предполагали родство с троллями) редкого и очень опасного хищника Закатных гор. В общем, первоначальное впечатление — не очень уютно, но чуть пробыв здесь, негатив как-то незаметно уходил, и ты начинал чувствовать себя приобщённым к чему-то героическому.

Лидия опёрлась о перила и огляделась. Деметра молча пристроилась у левого плеча — амазонка тоже была в платье — тёмно-красном и очень её идущем, если бы поверх него, в районе высокой талии та не пристроила ремень с сабельными ножнами и перевязью для метательных ножей. Принцесса не посчитала правильным критиковать рыжую подругу. Если та при этом чувствует себя комфортно — ради бога. Она и сама без оружия ощущала себя голой, но цеплять на платье, а тем более, под него ничего из смертоносного арсенала не стала — в конце концов, она среди друзей или нет? Паранойя должна знать своё место.

Всего в зале пока было поставлено пять столов, причём максимально разбросанных по помещению. Выстраивать же единую линию, как принято на пирах, усаживая участников в иерархическом порядке, посчитали неправильным — незачем возбуждать любопытство возможных не посвящённых в тайну участников трапезы. В основном здесь были свои. Гвардейцы, которых Гарч по каким-то своим соображениям определил в соседний гостевой домик с питанием здесь же. Причём солдатам уже было распределено дежурство внутри периметра постоялого двора, с фильтрацией ненужных и незнакомых посетителей и приглядыванием за крепким и высоким, но теоретически преодолимым забором. А ещё несколько бойцов отправилось на охрану границ самого Ремесленного квартала и разведку территории. Вообще, площадь, которую занимал постоялый двор со всеми хозяйственными постройками, конюшней, баней, погребом, кузней и оружейной мастерской, примыкающим фруктовым садом и небольшими огородами была внушительной. Получалась этакое, находящееся на полном самообеспечении хозяйство. При том, неплохо защищённое.

Здесь же уже присутствовала графиня РоВалия с несколькими амазонками, возможно и чувствовавшими себя неловко в настоящих женских нарядах и вроде как ведущих себя чинно, но нет да нет, перебрасывающихся озорными взглядами с королевскими солдатами, сменившими гвардейские цвета и чайку на светло-серые туники без каких-либо гербов и знаков различия, указывающих на их принадлежность.

Ещё за одним столиком расположились незнакомые Лидии мужчины, двое из которых явно относились к благородным. Но раз уж они находятся здесь, значит им можно доверять.

— Ладно, пошли, — бросила Деметре, и они стали спускаться вниз.

Появление новых действующих лиц, как водится не осталось незамеченным. И если гвардейцы и амазонки при виде принцессы не стали таращиться, а просто стали вести себя тише, то молодой незнакомый дворянин с рыцарской цепью на груди, а вслед за ним и остальные сотрапезники — крепкие, с явной воинской выправкой, весь второй пролёт не спускали с них глаз, казалось, даже жевать перестали.

Лидия так и не поняла, кто из них двоих произвёл на молодого человека самое сильное впечатление, но так, как она спускалась первой, то и руку подали именно ей.

— Госпожа, вы так прекрасны, — сказал он учтиво, после чего поцеловал руку и, придержав её чуть дольше, нежели требуют приличия, продолжил. — Не думал, что в этом медвежьем уголке можно встретить столь прелестные цветы.

Принцесса хмыкнула: словосочетания «медвежий уголок» и «прелестные цветы» позабавили её. Если суметь абстрагироваться от действительности, легко было бы представить себя где-нибудь во дворце среди самоуверенных кавалеров, целенаправленно расточающих комплименты.

— Сэр Тьяри РоАйруци, к вашим услугам, — и вопросительно замер в ожидании ответной реакции.

Но принцесса замешкалась: представляться своим настоящим именем перед незнакомцем вроде как не стоило с точки зрения тайны пребывания, но и называться кем-то иным ей показалось совсем уж неверным. Юноша, кажется, не узнал в ней дочь короля. Будь что будет.

— Лидия, — качнула чуть подбородком и улыбнулась — она знала наверняка, что улыбка скрасит и сгладит любые недоговорённости и шероховатости.

— О, какое чудесное имя! — с энтузиазмом воскликнул молодой человек, продолжая не ассоциировать имя с известной старшей дочерью агробарского короля.

Вообще-то, оставалось какое-то двоякое впечатление от этого юного рыцаря. По манерам, речи, жестам чувствовалась школа дворянского воспитания, осанка, движения воина, сам он блондин с правильными чертами лица, в меру чувственными губами, выразительными глазами, которыми в полном восторге сейчас поедал её, принцессу, отчего Лидия чувствовала некоторое смущение, и только через мгновение поняла, в чём дело.

Нехватки комплиментов, как можно было понять, в жизни девушки не наблюдалось, при этом всё равно, даже со стороны самых преданных друзей, не говоря уже о прочих, следовало делать пусть и малюсенькую, но поправку на лесть и необходимость. Всё-таки, положение наследной принцессы — это не просто так. А тут некий молодой человек приятной наружности, словно дракончик из дымохода бросившийся на незнакомку (!). Вполне искренне — это можно было понять даже без фамильного королевского Дара, позволяющего иногда видеть человека насквозь (имеются ввиду чувства, помыслы, отношение).

Но всё равно было какое-то несоответствие — сильно уж переигрывал этот рыцарь. Но причина была отнюдь не в знании или хотя бы в подозрении, кто такая на самом деле Лидия.

И, кстати, почему это он, являясь дворянином, не знает её в лицо? Всё ясно: скорее всего, будучи выходцем из какого-нибудь обедневшего рода, он ещё мальчишкой попал в воинскую школу, которых всегда хватало в Агробаре, воспитывающую будущих офицеров и сержантов. И тут-то, по окончании, прохудившаяся, но благородная кровь дала о себе знать, плюс возможно ещё подсуетились родственники — и на выходе мы видим вполне созревшего для подвигов рыцаря. Просто ещё совсем не видевшего мир.