Попытка контакта (СИ) - Переяславцев Алексей

- Не думаю. Но меня слушаться! Катя, садитесь в это кресло. Вот так...

Княгиня отметила короткий, почти незаметный взмах левой руки Марии Захаровны. К изумлению капитанши, девушка почти мгновенно заснула.

Маг жизни почувствовала себя наставницей перед студентами-первокурсниками.

- Сейчас дадим воздействие... так... а теперь...

У барышни во сне раскрылся рот. Дамы тихо ахнули, увидев новенькие белые полупрозрачные зубы, возникшие на пустом месте.

- Вы обе ошибаетесь, - пояснила доктор-кудесница, - то, что вы видите, это даже на одну десятую не зубы; конструкт только верхней эмалевой оболочки, а внутри ничего нет, но мы заполним...

Три зуба на глазах у зрительниц наливались крепостью и, по их мнению, ничем не отличались от настоящих, но Мариэла продолжала давать пояснения:

- Да, сейчас и с виду они как родные, и внутри все, что положено, но на самом деле их стойкость много меньше... в таком состоянии, Елизавета Алексеевна, нельзя давать есть ничего твердого. Хлеб только мягкий, фрукты нежелательны, сыр нарезать тонкими ломтиками, мясо тоже, а лучше бы отварную курятину, творог можно также... Пять дней осторожничать, а мне за новыми зубами следить надобно, работа такая. Вот еще поправить...

Тонкие пальцы шевелились, иным разом они указывали на какую-то ведомую лишь Мариэле точку, потом отдергивались, пробегались по невидимым струнам...

- Ведьмовство... - прошептала суеверная Абрютина.

Иностранная докторша услышала и ответила строгим тоном:

- Не ведьмовство, а наука, которой долго учиться надо. Умение управлять энергетическими потоками тела.

Последовал ожидаемый вопрос:

- И что, каждый так может?

- К сожалению, нет. Без природных способностей в нашем деле никуда. Почему-то женщины чаще мужчин ими обладают... да и то одна из пяти сотен... а теперь корни... вам этого не видно, но именно они дают зубам устойчивость...

Женщины молчали, не желая вмешиваться.

- Ну вот, теперь соблюдать указания, а завтра вечером я появлюсь снова. И так еще пять раз. Без этого новым зубам не жить. Хотя, может быть, пяти и не понадобится, лвух хватит... Катя, просыпайся.

Девушка раскрыла глаза, попробовала языком то место, где раньше были дырки вместо зубов, и немедленно вскрикнула:

- Марья Захаровна, а уж в зеркало поглядеться можно?

- Да, - улыбнулась в ответ госпожа магистр, - но лишь в этой комнате. Из нее до завтрашнего моего появления - ни шагу. И принести зеркало должны только вы, Елизавета Алексеевна.

Капитанша со словами "Я живо!" выметнулась из комнаты, как будто ей было столько же лет, сколько и пациентке. Отдать справедливость: хозяйка дома принесла не только ручное зеркальце, но и горстку золотых монет.

- Как уговорились, Марья Захаровна, извольте пересчитать; а сейчас не угодно ль чайку?

- Никак нельзя, - твердо ответила докторша, - мне надо срочно за браслетом. Госпожа Абрютина...

Та с трудом отвлеклась от зрелища: любимая племянница с упоением разглядывала себя в зеркальце, держа его левой рукой.

- ...вы помните все указания? В части того, чего нельзя делать?

- Помню, как "Отче наш", не извольте беспокоиться, госпожа доктор. Все будет исполнено.

- Тогда мне пора. Я только-только успею...

Молодая женщина не стала уточнять, чего именно не успеет, схватила свой плащ и выскользнула за дверь. Княгиня поспешила за ней.

На полпути в дом Мешковых доктор вдруг спросила:

- Татьяна Сергеевна, а что такое "Отче наш"?

Глава 10

Предотвратить распространение слухов о чудесном исцелении было решительно невозможно, даже если бы пришельцы того захотели. Ничуть не удивительно, что до врачебного сообщества Севастополя они дошли весьма быстро. Результатом был визит капитана-исправника Ивана Александровича Плетнева в дом Мешковых.

Князь отсутствовал по служебной надобности, и посетителя приняла княгиня. Само собой разумеется, Плетнева она знала лично - так же, как и он ее.

После начального светского разговора ни о чем капитан-исправник начал то, к чему его обязывала должность: проводить предварительное следствие.

- Ваше сиятельство, позвольте задать вам несколько вопросов в части, касающейся некоей Марии Захаровой дочери Руа, называющей себя врачом...

Княгиня с истинно великосветским терпением выслушала Плетнева. Появившуюся на ее лице улыбку также можно было посчитать великосветской.

- Иван Александрович, могу я узнать, кто именно подал жалобу на действия этой женщины-врача?

Капитан-исправник вытер платком лоб. Ситуация ему не нравилась с самого начала, теперь же она ему очень не нравилась. Княгиня явно желала взять под защиту эту даму, и не нужно было быть сверхопытным службистом, чтобы предвидеть направление начальственного гнева в случае промаха.

- Доктор Генрих Христофорович Хофбауэр...

- ...и не только он, не так ли? Эту ситуацию можно было предвидеть. Господа врачи уже высказывали вслух свое крайнее недовольство работой доктора Пирогова. Ничуть этому не удивляюсь: как врач Николай Иванович на голову выше всех севастопольских докторов, вместе взятых. В случае с Марьей Захаровной то же самое. Катеньке Власьевой она вырастила три зуба вместо выбитых. Интересно, высокоученый доктор Хофбауэр способен на такое? Исправление скрюченной кисти было не по силу доктору Зайдель [5] , как вам, возможно, уже доложили. Марья Захаровна сделала и это. А уж о том, что она справилась в один день с воспалением легких у меня, даже не упоминаю.

Капитан-исправник, не будучи медиком, ничего не понимал в воспалениях, но из жизненного опыта знал твердо: никакой врач не в состоянии вырастить исчезнувшие зубы. И все же он попытался защищать свою позицию:

- Ваше сиятельство, так ведь сия особа врачом себя называет, не имея европейского университетского образования, а это самозванство чистейшее...

- Иван Александрович, да кто вам такое сказал? И университет она закончила, и магистерскую диссертацию защитила, только не в Европе, а в другом месте. Результат вы уже знаете. Тот же Николай Иваныч - он ведь тоже без европейского...

Княгиня интонационно выделила слово и артистически изобразила полное презрение.

- ...образования, что не мешает ему быть лучшим хирургом, чем все эти господа, воображающие себя докторами. Впрочем, я могу пойти вам навстречу. Слова доктора Пирогова для вас, полагаю, достаточно? Так вот, я сделаю все возможное, чтобы Николай Иванович экзаменовал Марью Захаровну. Кстати, мой муж князь Мешков давно на этом настаивал. Он персона заинтересованная: война совсем уж рядом, и Марья Захаровна будет его моряков лечить и выхаживать. А уж о том, как прошел экзамен, вам, надеюсь, сам Пирогов не откажется поведать.