Кроме винтовой лестницы, ведущей наверх, в главном зале была еще одна лестница, которая вела в подвалы. Спустившись по ней, Джориан обнаружил длинный полутемный коридор, освещенный прилепленным к стене огарком; по обе стороны тянулся ровный ряд дверей. Некоторые из комнат, замкнутых на большие висячие замки, явно служили для хранения ценностей. Две оказались зарешеченными камерами; одна из них вдруг огласилась многоголосым плачем. Голоса были знакомые: в темнице содержались двенадцать рабынь.
– О Мальто! Мастер Мальто! Милый добрый Мальто! – наперебой причитали они. – Зачем они нас здесь заперли? Для чего мы им? Нельзя ли нас отсюда вызволить?
– Говорите, что стряслось? – потребовал Джориан.
Девушки загомонили все разом, но суть сводилась к следующему: из главного зала их сразу препроводили в темницу, принесли еду и питье и оставили коротать время в безмолвии и безвестности.
– Не знаю, что задумали эти люди, – сказал Джориан, – но попробую выяснить и, ежели здесь и впрямь какое-то злодейство, расстроить их планы. Ведите себя смирно!
Джориан развернулся и пошел к лестнице. Он поднялся в башню, где находился часовой механизм, и без труда подобрал отмычку к запертой двери. Возблагодарив богов за то, что ему знакомы отцовские поделки, Джориан вытащил заглушку, которая регулировала время подъема моста, и вставил ее в другое отверстие. Потом вернулся в ту комнату, где спал Карадур, и растолкал колдуна.
– Вставай! – сказал он. – Ты оказался прав, здесь и вправду готовится злодейство.
– Что такое? – зевая и потирая глаза, прошамкал Карадур.
– Ежели я не ошибся, эти душегубы задумали устроить вечером пир и состязание, чтобы показать в действии свои орудия.
– Что ты хочешь сказать? Они будут махать топорами и тому подобное, дабы продемонстрировать, что еще не утратили навыка?
– Хуже. Думаю, они хотят показать свое искусство на двенадцати рабынях, что мы привезли.
– Как, резать и душить... Крадха сохрани! Я здесь ни минуты не останусь смотреть на такое злодейство! – Карадур стал наматывать тюрбан, но пальцы тряслись от волнения: уже намотанные кольца все время сползали и падали на шею. – А ты еще говорил, что Головорубы такие же люди, как мы!
– Куда это ты так заторопился? – спросил Джориан. – Ежели придется спасать девиц, мне без тебя не обойтись.
– Спасать? Сынок, ты в своем уме? Как один человек может их вызволить из замка, где полно этих звероподобных громил?
– Я еще и сам не знаю, надеюсь на случай. По крайности, на месте разберусь. Я девушек сюда привез...
– Но... но... ты только умрешь понапрасну! – Карадур уцепился за могучую руку Джориана; слезы потекли по его морщинистым смуглым щекам, замочив шелковистую седую бороденку. – Это не поможет твоим красоткам и похоронит наши надежды добыть Ларец Авлена!
– Ежели я умру, то мне без разницы, что там приключится с Ларцом Авлена. Ежели мне повезет, я буду к твоим услугам как первоклассный взломщик.
– Но у тебя же нет перед этими потаскушками никаких моральных обязательств! Ну кто они тебе? Почему ты должен рисковать из-за них своей жизнью?
– Позор на твою голову! Говоришь, как эгоистичный материалист, которых ты вечно кроешь на все корки!
– Не обо мне речь. Почему ты это задумал? Назови настоящую причину.
– Скажем, меня бесит, что маленьких бедных милашек, которые никому не сделали зла, без всякой вины обрекают на страдания и смерть. Я, когда был королем, таких штук никому не позволял и сейчас не позволю.
– Но женщины – законная собственность братьев, и отнять их – значит, совершить воровство. А воровство – грех.
– Пусть я грешник. Кроме того, они – новарки и, значит, по учению философа Ахэмо, ни в каком случае не могут быть рабами других новарцев. Так что успокойся и помоги мне продумать план.
– Не буду! Не могу! – истерически взвизгнул Карадур и опрометью кинулся вон из комнаты. Джориан оказался проворнее; он первым подскочил к двери и заслонил ее своей широкой спиной.
– Трус! – гаркнул он. – А как же вся эта высокопарная болтовня об альтруизме, самопожертвовании и моральной чистоте? Когда при первой возможности проверить свои нравоучения на практике ты хвост поджимаешь?
– Нет-нет, мой возлюбленный сын, – скулил Карадур. – Я не воин, привычный к крови и смертельным опасностям! Я всего лишь мирный философ и собиратель оккультных знаний; я давно вышел из драчливого возраста.
– Ерунда! Я тоже не воин, а обыкновенный мастеровой, ряженый воином. У меня от этих передряг просто мозги со страху мутятся. Ежели я могу ввязаться в это дело, так ты и подавно. Когда меня казнили в Ксиларе, ты показал изрядное мужество.
– Нет! Нет! – не слушая, лепетал Карадур. – Пусти, говорю! Ты дурно поступаешь, понапрасну рискуя собой, но вдвойне дурно втягивать в твою самоубийственную затею меня!
Карадур так перепуган, подумал Джориан, что толку от него не будет.
– Ладно, – сказал он, – давай сговоримся. Покажи свои волшебные снадобья и расскажи, для чего они предназначены.
– Хорошо, – поспешно согласился Карадур, плюхаясь на кровать и шаря в складках мантии. – В этой склянке возбудитель алчности; добавь одну каплю в суп человеку, которому хочешь что-нибудь продать, и дельце можно считать обстряпанным. Возбудитель действует без всяких заклинаний и очень популярен у лошадиных барышников. Так, а вот перстень с бериллом, в котором томится демон Горакс. Если тебе угрожают злые духи – к примеру, морусские болотные черти – нужно лишь правильно произнести заклинание; тогда Горакс вырвется на волю и обратит злобных тварей в бегство. Потом другая магическая формула загонит его назад, в перстень. Однако эти заклинания очень длинные и трудные, а команды Гораксу нужно выговаривать предельно отчетливо: он ужасно туп даже для демона и, если чего не поймет, может учинить настоящий погром. Так, а теперь...
В конце концов Карадур добрался до пакетика с порошком.
– Это Порошок Раздора, который дала Гоания в Оттомани. Но... хм... его ты взять не можешь, он понадобится в Тримандиламе.
– Как раз то, что нужно, – сказал Джориан, – Остальные для сегодняшней переделки не годятся. А вот Порошок Раздора, кажись, мог бы сослужить мне здесь хорошую службу.
