Враг империи (СИ) - Сазанов Владимир Валерьевич

— Вынужден тебя разочаровать, — облегченно вздохнул я, успевший изрядно испугаться собственной предсказуемости. — Мы с ним все‑таки слишком разные. Я не собираюсь прятаться. Впрочем, и охотиться за головой отца тоже. Мне будет достаточно уладить наш маленький конфликт с Давидом Риттершанцем.

— Ты хочешь убить сына императора? — вскинула голову Ивейна.

— Не думаю, что это возможно. По крайней мере, с имеющимися силами. Однако я могу продемонстрировать окружающим шаткость предъявленных императором обвинений и опасность моего преследования. Посмотрим, что после этого скажут Советы Домов.

— Безумный план.

— Моя жена регулярно это повторяет. А я всего лишь собираюсь напомнить, что существует и обычный закон, а не только желание императора обвинить кого‑либо. Напомнить империи и нашему Дому. — Я придвинулся еще ближе к Ивейне и заглянул ей в глаза. — Хочешь поучаствовать? Бой за боем. В полную силу. Или предпочтешь вернуться домой?

— Хочу, — судорожно выдохнула она, сжимая мокрый платок в побелевших пальцах.

Сухонькая седая старушка задумчиво крутила в руках бутылку вина, самовольно извлеченную из настенного бара. Наконец, придя к определенному решению, она небрежным жестом извлекла пробку и отхлебнула прямо из горла, проигнорировав хранящиеся в том же баре бокалы. Конечно, подобное поведение было не совсем правильным как по отношению к хозяину кабинета, так и к дорогостоящему напитку, но женщину это не сильно волновало. Тем более что в помещении она находилась одна, и оценить фривольность жеста было просто некому. Посмаковав мягкий вкус выдержанного вина, сделала еще один глубокий глоток и, закрыв дверцу бара, устроилась на ближайшем стуле, закинув ногу на ногу и перебросив длинную седую косу со спины на грудь.

Негромко хлопнула дверь приемной, послышались приближающие шаги. Седовласая женщина искривила тонкие губы в некоем подобии улыбки, но головы так и не повернула, продолжая смотреть в стену.

— Агнесс, прости, что заставил тебя ждать. — Хозяин кабинета приблизился быстрыми шагами… и прошел мимо. — Впрочем, я вижу, ты не дала себе скучать слишком уж сильно. Ну кто пьет дорогое вино подобным образом? Долгое пребывание в поле не идет на пользу твоим манерам. — Мужчина извлек на свет бокалы, незадолго до этого «забытые» его гостьей.

— Зато оно идет на пользу моей физической форме, — проворчала женщина. — А учитывая, что я собираюсь командовать своими разгильдяями еще хотя бы лет десять…

— Все еще не готова уступить должность кому‑нибудь из внуков?

— Одному из этих бездарей? Да им капитанские звания страшно давать! Нет уж, я лучше подожду, пока второй правнук повзрослеет.

— Подает надежды?

— Не особенно, если честно, — вздохнула женщина. — В последние дни я даже начала сожалеть, что в юности отказала твоему отцу.

Хозяин кабинета закашлялся, поперхнувшись вином. Старушка лишь улыбнулась, глядя на такое неожиданное проявление эмоций.

— Серьезное заявление, — хрипло выдохнул мужчина, наконец‑то прокашлявшись. — Сколько я помню, ты всегда утверждала, будто терпеть его не можешь.

— Так и есть, — женщина вновь отхлебнула вина прямо из бутылочного горлышка. — Но следует признать, у старика получились неплохие потомки. Ты сам, старшенькая твоя — девица талантливая, хоть и стерва преизрядная. Да и младшенький — хорош.

— Насколько хорош? — мужчина резко посерьезнел.

— Он ушел из Вельской области.

— Это мне и так ясно. Новости об аресте или смерти родственника не начинают с разговора на постороннюю тему. Как он прорвался?

— Я разве сказала «прорвался»? — старушка заломила бровь. — Я сказала «ушел». Небрежно так, знаешь ли. Попутно опустив на землю один из моих фрегатов. Корабль не подлежит восстановлению, но при этом ни одного трупа, только раненые. Да и вообще интересная ситуация сложилась… — она замолчала, задумавшись.

— Агнесс, — напомнил ей о своем присутствии собеседник.

— Красиво отбыл, стервец. В городе чуть ли не боевые действия развернули. Одних только поврежденных зданий с полдюжины, почти три десятка мертвых легионеров и вдесятеро больше раненых и пострадавших от отравляющих веществ, а Абеля даже обвинить не в чем. Совсем. Всему виной халатность и самоуправство моих офицеров.

— Даже так?

— Именно так. А знаешь что особенно обидно? Подготовкой большинства линий обороны руководила девочка, до июня месяца служившая в моем собственном легионе. Такой талант упустили, бездари!

— Томбсмит?

— Да. Знаешь ее?

— Исключительно по досье. Выпуск прошлого года. Имела некоторые виды на Абеля.

— Они встречались?

— Она даже числилась его фавориткой.

— И отправилась служить в захолустье, — Флобер сузила глаза. — Еще в прошлом июне. Полагаешь, он планировал получить рудники еще тогда?

— Возможно, — Александро улыбнулся.

— Гордишься? — внезапно спросила женщина.

— Считаешь подобное чувство неуместным?

— Не знаю. Но замечу, что твоя радость успехами отпрыска не помешает ему перерезать тебе глотку при первой возможности.

— Это естественно, — засмеялся Александро. — Должен же он был унаследовать что‑то и от своей матери.

— Мне непонятна твоя радость, — старушка осуждающе покачала головой.

— Считай это юмором висельника, — весело заявил главнокомандующий, глядя на раздосадованное выражение лица собеседницы. — Давай вернемся к Летендерскому погрому. Каковы итоги?

— Как ни странно, вполне удовлетворительные. Мои, так называемые «офицеры», настолько привыкли кормиться с двух рук, что поспешили исполнить пожелания агентов Риттершанцев, не дожидаясь приказов официального начальства. А у «весовщиков» не оказалось под рукой кого‑нибудь, способного просчитать последствия бездарно спланированной операции — торгаши упорно продолжают считать, что хорошее техническое оснащение и численное превосходство гарантирует победу. Меня, конечно, не радует необходимость проводить следствие над собственными подчиненными, но деваться некуда — среди них, по меньшей мере, три десятка реальных кандидатов на виселицу.

— Так много? — главнокомандующий удивился.

— Эти идиоты отчего‑то решили, что если они влезли в ловушку и начали гореть, то это дает им право стрелять по кораблю владельца земель и использовать боевые жезлы для уничтожения окружающего ландшафта.

— В какой‑то мере я могу их понять. Сложно рассуждать здраво, когда горишь.

— Нечего было вторгаться на территорию поместья аристократа, кретины! — раздраженно отрезала Флобер. — Впрочем, нет худа без добра. Количество попавших под следствие дало мне отличный повод провести чистку среди офицерского состава. Легион можно реформировать, вычистив всех взяточников, и даже Риттершанцы не заподозрят, что это сделано исключительно ради избавления от их влияния. Теперь, когда императорская семейка перестала снимать сливки с рудников, мне их агенты среди подчиненных даром не нужны.

— Ты всегда была грубовата, Агнесс, — посетовал Александро.

— Я грубовата? В таком случае тебе стоило бы послушать разговор младшего Денова с Дамбголдом. Вот уж достойная пара для твоей старшенькой.

— Кристофер оскорбил аристократа Дома Весов в открытую?

— Он обвинил Дамбголда в воровстве и заставил меня поместить «весовщика» под стражу. Крайне достойный юноша. Ты ни в коем случае не должен позволять ему менять фамилию.

— Даже так?

— Да, — Флобер ехидно улыбнулась. — Гнец из него все равно не выйдет. А вот Денова просто прекрасный получился. Осталось протолкнуть его в Совет со стороны оппозиции, и ты сможешь править до конца жизни. Остальные одиннадцать Домов окажут тебе любую поддержку, лишь бы юный радикалист не получил титула главнокомандующего и не залил полстраны кровью.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — мужчина покачал головой, но взгляд его, направленный куда‑то в себя, давал понять, что полученную информацию он воспринял всерьез.

— Если только самую малость. В нашем Доме вообще слишком много аристократов грезящих о величии и не способных соизмерять амбиции с реальными возможностями. Все жаждут силовых решений. Один ты и способен тратить по полчаса на лобзание каждой из половинок жирной задницы императорского отпрыска, а потом, отчитываясь перед Советом, называть это серьезным шагом по налаживанию взаимопонимания между Домами.