Пылающий Север - Коваль Ярослав

— В этом утверждении есть смысл, следует признать. Демоны ведь сюда не на экскурсии ходят. И не на солнышке греться. Им нужна энергия, и энергия человеческая. Может, поэтому разлом и закрылся, что им, собственно, никто не «пользовался».

— Значит, можно рассчитывать на спокойный переход? — с надеждой спросил Ифшид.

— Надеяться — можно. А рассчитывать — нет. Да ладно вам, ребята, заранее бояться! Давайте сначала войдём, а потом уже будем решать: страшно или нет.

— О, великие всемогущие боги! — забормотал Хусмин. — Дайте только благополучно выбраться отсюда. И я больше никому и никогда не позволю называть меня и равных мне «ребятами».

Я фыркнул, не сумел удержаться, и повалился на охапку лапника, застеленного плащом. Теперь, когда стало известно, что все в моих владениях уже в курсе нападения, что семья благополучно эвакуирована на юг и, как бы ни сложилось в ближайшем будущем, Моресна и одиннадцать моих детей пребывают в безопасности, великолепное настроение правило мною столь же безраздельно, как раньше — отчаяние. Хотелось хихикать, травить пошлые анекдоты, дурачиться, посвистывать… В общем, вести себя совершенно не авторитетно.

Конечно, не хотелось смущать спутников. Жуя травинку, я щурился в небо и гадал, чем сейчас может заниматься жена. Впрочем, она в пути с кучей малышни, ей скучать не приходится. Когда встречусь с нею, надо будет проследить, чтоб её достойно устроили в пригороде Анакдера, а всего лучше в столице, где у нас есть вполне приличный особняк. А потом со всех ног мчаться обратно в Серт.

Ледяной барьер оставляет желать лучшего. Одним краем он опирается на залив, другим — на берег Сладкого моря. По сути, это очень большое и очень глубокое озеро, с водами прозрачными, как у Байкала, с характером весьма трудным, как у Ладоги. Форсировать его затруднительно, однако вполне можно обойти, раз войска противника вышли не только у Джелены, но ещё и у Айбихнэ. А по ту сторону Сладкого моря линия обороны не протянута.

Кроме того, приходится помнить, что угрозы с севера никто из нас не ожидал, поэтому укрепления обращены скорее уж на юг и находятся не в столь идеальном состоянии, в каком было бы предпочтительно их видеть во время войны. Да и зачем они вообще нам были нужны? Я не собирался воевать с императором, а угрожать мне мог только он и, может быть, кто-нибудь из его взбесившихся вассалов. Однако и от правителя, и от его людей мои земли защищал Хрустальный предел. Вокруг Ледяного замка я приказал возвести какие-никакие оборонительные сооружения просто потому, что так было положено. Да и разумно — ну мало ли какая неожиданность…

Однако «мало ли что» — фиговое обоснование для создания по-настоящему хорошей преграды для врага. Её придётся ляпать на скорую руку «из того, что было». Оставалось надеяться, что Алексей, Яромир и Юрий сообразят, что нельзя ограничиваться простым сбором войск, надо хотя бы частоколы поднять и сорганизовать какую-никакую дополнительную полосу обеспечения. И ещё одну — вдоль Хрустального предела. По сути, если и есть на что-то надежда, так только на него. А это значит, что мне заранее надо смириться с потерей всех моих владений, ведь он — самая южная граница Серта.

И если после такого эпического провала государь решит отобрать у меня стяг и передарить его кому-нибудь другому, я, наверное, смогу его понять. С некоторым трудом. Пожалуй, не буду слишком удивлён, ибо политика малосовместима с понятиями справедливости и милосердия.

Ну ничего. Были бы все живы. Я ещё крепок, смогу заработать на семью, даже если останусь без гроша и без титула — второе, кстати, не обязательно повлечёт за собой первое, ведь накопления у нашей семьи имеются, и очень солидные. В крайнем случае, Аштия поможет снова устроиться.

Рассвет разбудил меня пронизывающим холодом — и вздохом. Ощущение это за два с лишним десятилетия я успел забыть, но зато сейчас вспомнил единым махом, словно и не было прожитых лет, словно мне опять было двадцать с копейками, и я понятия не имел, как же мне так хитро извернуться, чтоб выжить.

Я поднялся, ошалело оглядываясь по сторонам. Сергей спал беспокойно, остальные — безмятежно, словно нам ничто не угрожало. Даже Ифшид, вроде как собиравшийся вполглаза присматривать за окружающим лесом, дрых от души, хоть железом прижигай. Может, почудилось, приснилось что-то? Нет, не почудилось. Действительно, дышит. И с каким напором… Будто в последний раз.

— Э-эй… Парни!

— Что такое? — Хусмин поднялся, схватился за меч, но пока толком не проснулся. Даже глаза почти закрыты.

— Разлом.

— Чё? Демоны, что ли?

— Встаём и идём. А то действительно будут тебе демоны. В лучшем виде… Да вставайте, в конце концов! Мужики! Парни! Ребята! Ё-моё… Вас же хоть голыми руками бери!

— Ну не такими уж и голыми, — гулко возразил Нуреш. — Да простят меня господа.

— Пользуйся последней возможностью нам тыкать. И не выпендривайся. Сумки вьючим на пластунов — и пошли.

— А позавтракать?

— Вчера завтракали. Слушайте, я тут самый опытный охотник. Будьте добры меня слушаться и не спорить! Я знаю, что говорю. Сейчас, когда «гармошка» только открылась, в переходах безопасно. Нужно этим пользоваться.

Продолжать спор никто не стал — быстро сложили вещи, нагрузили на сонных, а потому слегка заторможенных ящеров. Я тащил своего за узду, пытаясь представить, что будем делать, если верховые пресмыкающиеся не пролезут в разлом. Всякое ведь может случиться. Своего, например, хоть и жалко, но оставить в лесу можно — пластун, как и конь, в лесу не пропадёт, а зимой на крайний случай впадёт в спячку под снегом. Но тут ещё ящер Аштии и государя, а они, как можно понять, пожелают, чтоб я их вернул в целости и сохранности. Конечно, требовать не будут, но… Желательно.

Разлом я почувствовал безошибочно, а спустя несколько минут, когда нам всё-таки удалось пробраться через нагромождение валунов и животных протащить — увидел. Проход был узкий, надёжно перегороженный двумя чахлыми ёлочками. Их оказалось не так просто сломать, а когда сломали — пластуны долго артачились и косились на торчащие обломки. А может, ящеров настораживал запах, наплывающий из разлома? Всё возможно. Я его не чувствовал, но догадывался, что ощущений у животных, оказавшихся поблизости, должно быть море.

— Я иду первым. Ремо замыкает. Согласен?

— Не возражаю.

Мои спутники поглядывали на ущелье с напряжённым испугом, но послушно шагали мне вслед и тащили за собой пластунов. Отметив это, я о них почти забыл — теперь следовало смотреть в оба. В любой момент из глубины ущелья на нас могла полезть какая-нибудь демоническая пакость. Пока было тихо.

Туман наползал из глубин «гармошки». Как же это было давно! А вот и нотки тления, тоже вполне узнаваемые. Ущелье стало глубже, ёлочки, даже самые хилые, стали исчезать, потом следом за ними пропала и трава. Остались только пышные моховые наросты, причудливые, словно рисунок художника-авангардиста. Скоро исчезнут и они. Скальные стены не сходились чересчур близко одна к другой, слава богу, и пластунов несложно было протащить за собой. Тишина душила и подминала под себя. Настораживает.

Знаком я показал, что нужно быть настороже. Здесь уже начиналась настоящая «гармошка», а не пустое её преддверие. Может быть, Ремо понял мой жест, может быть — нет. Собственно, ничего и не изменилось, все продолжали идти за мной, стараясь ступать как можно тише, хотя тут это не имело особого смысла. Демоны всё равно ориентируются на магическое чутьё, а не на слух.

Сергей осторожно подсунул мне свёрнутый листок. Я взглянул на него буквально мельком, одним глазом — и встал.

— Какого чёрта ты не показал мне это раньше?

— Прости, я думал, это понадобится только сейчас…

— Ну ёлки-палки… Да, нужно сейчас, а изучить следовало раньше!

— Что там такое? — осторожно спросил Ремо.

— Схема переходов. Ты ж, блин… — Я попытался, не теряя из виду ущелье со всеми его укромными уголками, рассмотреть схему. Да ведь и пространство пока ещё не просматривалось напролёт, потому что мешал туман и сумрачное утреннее предощущение восхода. Рассвет стоял на пороге, но пока его не переступил. Видно было плохо.