Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна

- Послушай, - как можно более ласково пропела княгиня, - вам у отца опасаться нечего, не обидит он вас. Я все батюшке расскажу: что дрогой меня защищали и многое претерпели. Он вам поможет и дружину даст. И не сомневайся. Слово даю, нешто я батюшку не знаю? Домой вернетесь к женам да деткам.

- А ты? - испытующе посмотрел на нее Димитрий.

- А что я? Мне дома следует остаться. Я позора избегу, князь - ненужной встречи, а приданое потом воротите. Свекровь пусть пришлет. Всем так лучше будет.

- Кроме меня, - сказал он, хватая ее за руку. Елена вырвалась, оглядываясь по сторонам.

- А говорила - любишь.

- Митенька, я княгиня, а ты женат, у тебя водимая есть, венчанные вы. А я тебя вечно помнить буду, Бога о тебе молить. Только, что замуж больше не выйду, то я тебе обещать не могу. Еже ли отец прикажет, так поперек его воли не пойду, но любить только тебя буду. То правда!

- Скажи, Елена, - срывающимся голосом заговорил Димитрий. - Вот если бы явился сейчас пред тобой князь твой , на колени пал да прощения бы попросил... Ну, чтобы с ним ты осталась. Ты бы простила? - он заискивающе заглянул любимой в глаза.

- Нет, - холодно ответила она.

Свирепея, Димитрий закричал так, что все оглянулись:

- Покуда крест не поцелуешь, что отцу ничего про князя своего не расскажешь да с нами в Чернореч не пообещаешь вернуться, к Мстиславу не пойдем!

Она попыталась что-то возразить, но он грозно рявкнул:

- Все уж я сказал!

Елена опять обвела печальным взглядом сгорбленных у костров людей, встретилась глазами с насмерть испуганной Парашкой.

- Хорошо, будь по-твоему, - сдалась она.

Елена подошла к Димитрию вплотную, потянула шнурок его нательного креста, вынула и поцеловала распятие, потом достала свой и тоже поцеловала.

- Доволен? - спросила она.

- Доволен, - успокоившись, миролюбиво ответил Димитрий.

Вышата, наблюдавший за ними очень пристально, громко скомандовал:

- Всем спать, скоро двинем к Утице! К залесским в гости идем.

Димитрий раскинул попону с Ярого за телегой, подальше от костров, лег калачиком, уткнувшись головой в колесо. Ему никого не хотелось видеть, досада и злость грызли его изнутри. «Столько народу сгубил уж из-за своего упрямства да легкомыслия! За что они полегли? Враг ходит по земле, как дома у себя... Мстиславу вот теперь в ножки кланяться... А она тоже хороша: замуж опять собралась, другому детей рожать станет, а меня любить будет издалеча... Как же, забудет завтра уж...» Тяжелые мысли прервались, кто-то осторожно дергал его за сапог. Димитрий резко сел. Перед ним на коленях стояла заплаканная Елена.

- Ты чего, случилось что?

- Хоть тебе сказаться, не могу уже в себе таить. Из-за меня все беды наши, я тяжкий грех совершила. Вот Бог и карает, - и она зарыдала.

- Да ты о чем, какой грех? - ничего не понял Дмитрий. - Ты о ночи нашей вчерашней?

- Я дитя на смерть отправила, - страшным голосом прошептала Елена.

- Какое дитя? - он тревожно начал вглядываться в ее лицо, уж не сошла ли от пережитого княгиня с ума.

- Никитку.

- Какого Никитку? - с еще большим подозрением посмотрел на нее Димитрий.

- Знахарки внучка.

Димитрию сразу вспомнился бойкий мальчонка. «Ну, по крайней мере, княгиня в здравом рассудке».

- И куда ты его отправила?

- Через болото в Чернореч-град за помощью.

- Т-а-а-ак, - растирая виски, устало промолвил Димитрий и вопросительно посмотрел на Елену, - сказывай, раз начала.

- Как Забаву гридни поймали да через двор повели, знахарка все увидела. Перепугалась она сильно да прибежала в терем, в ноги мне кинулась. «Прости, - говорит, - княгиня, за вчерашнее, бес попутал. Что же я не знаю, что княгине от боярина деток не рожать. Только заставил меня боярин этот так тебе погадать, гривну вот насильно всунул. Боюсь я его. На вот, княгинюшка, забери. Не нужна она мне». И сует мне гривну твою.

- А ты что ж? - ухмыльнулся Димитрий, рассказ Елены его позабавил.

- А я ей сказала, что не сержусь и чтобы гривну себе оставила. Да нет ли у нее кого на примете, кто болото хорошо знает да весточку в Чернореч снесет, чтоб подмогу навстречу нам выслали? Здесь ведь по прямой полдня пути всего. А она и говорит: «Так мой внучок, Никитка, все болото вдоль да поперек знает, ни леших, ни кикимор не боится. Он тебе весточку, княгиня, и снесет». Но я ведь не знала, что такой дождь-то будет... А теперь он сгинул, наверное, да точно сгинул. Разве ж можно выжить...

- Ох, Елена, что ж ты такая своевольная? - сажая ее к себе на колени, укорил Димитрий. - Ну, сказалась бы нам, мы бы с ним кого из воев отправили бы.

- Да как скажешься? Я вам предлагала воев успенских, так вы только отмахнулись, слушать не захотели... а теперь он сгинул, потоп в болоте, - и она опять зарыдала.

- Ну, будет, будет, - успокаивал Димитрий. - Залез куда-нибудь на дерево да переждал. Завтра на рассвете проснется да к Чернаве выйдет. Шустрый он, ничего с ним не станется.

Елена стала успокаиваться.

- Правда, так думаешь, али чтоб меня утешить?

- Правда, видел я его, такой не утонет. Только не успеет он с подмогой.

Княгиня внимательно посмотрела на воя:

- Скажи, мы завтра умрем?

- Ну, что ты, нет, конечно! Доберемся до батюшки твоего, даст нам дружину, так этим ухарям заозерским наваляем, что и дорогу сюда забудут.

- И что ей надо-то, разлучнице этой? Зачем она погубить меня хочет? Уж князь от меня отрекся, дите ее признал. Думает, я за него цепляться стану, так пусть забирает, и так отдам.

- Не будешь за князя биться? - зашептал ей на ухо Димитрий. - А вот Гордей думает, что ты без сечи не сдашься.

- Ты что ж, про меня с Гордеем разговаривал? - надулась Елена.

- Да так, случайно обмолвились.

- Да ну их всех, - махнула рукой красавица и неожиданно смело добавила. - Поцелуй меня лучше, кто знает, что дальше-то будет.

- Я ж если начну целовать, уж остановиться не смогу. Сама знаешь, дурею я от тебя, - признался он откровенно, обнимая Елену за талию. Глаза его хищно засверкали.

- Ну, так и не останавливайся, сокол мой. Кто ж запрещает? - ласково проворковала она, прижимаясь щекой к его поросшей бородой щеке.

- Ох, Еленушка, как-то я жил без тебя, - вздохнул Димитрий, медленно опуская ее на попону...

- Где боярин наш? - оглядываясь, зевнул Вышата, - Светать скоро начнет. Ехать пора.

- Да вон за телегой с княгиней в обнимку спят, - хихикнул Пахомий.

- Ты-то, что скалишься, завидуешь?

- Завидую, - откровенно признался молодой боярин. - К Мстиславу идем, значит, под боком у подружьи не скоро буду.

- Живым бы остаться, а он про бока думает! Вставай, буди всех, - толкнул воевода дремавшего рядом Чурилу. Тот быстро вскочил на ноги и начал обегать воев.

От суеты вокруг проснулись и Димитрий с Еленой. Она быстро вырвалась из его объятий и отбежала в сторону, оправляя складки одежды и тревожно оглядываясь на Аринку, но та, наверное, уже рукой махнула на свою непутевую хозяйку. Они с Парашкой шустро сворачивали и укладывали обратно в телегу один из шатров. Когда Елена подошла к ним, то не услышала никаких упреков и причитаний.

- А Аринка с гриднем целовалась, - тут же шепотом донесла княгине Парашка.

- Понятно, - улыбнулась Елена.

Обоз поспешно двинулся на север, а небо уже светлело. Звезды стали быстро выцветать, теряя ночную яркость. В чаще, нетерпеливо ожидая солнышко, на разные лады запели птицы. Оно поманило их, выбросив из-за вершин деревьев первый яркий луч. Занимался новый день.

Отряд должен был несколько верст ехать вдоль леса украдкой, а потом круто повернуть на северо-запад и идти по открытому пространству до брода. Это самый опасный участок пути.

- Равнину надобно проскочить быстро, будем гнать во весь опор, насколько это возможно, - предупредил всех Вышата. Даже его закаленное в боях старое сердце учащенно билось.

По луговой траве катили бойко, но несколько раз путникам пришлось нырнуть в поросшие редким кустарником балки, а там, на дне, скопилась дождевая влага. Колеса опять начали вязнуть, и наверх телеги пришлось выталкивать. Воевода беспокойно подгонял кметей, как будто за ними уже гнались попятам.