Тайнознатицы Муирвуда - Уилер Джефф

Удивленные до глубины души Сюзенна и Майя обернулись на зов.

На лице Мейг не было привычной гримаски. Казалось, что девушка чем-то… встревожена.

— Что случилось? — нахмурилась Сюзенна.

Сглотнув, Мейг оттащила их в сторону.

— Пришли вести от отца, — тихо сказала она. — Надо было сказать вам сразу, но он попросил меня присматривать за вами и предупредить его, если вы покинете аббатство.

Она в упор посмотрела на Майю.

— Ходят слухи, что… за тобой послали убийцу. Того самого, который отравил твою матушку.

При этих словах сердце Майи заледенело. Перед ее внутренним взором предстал корноухий кишон с яростным оскалом. Мейг явно было не по себе, хотя смотрела она теперь на Сюзенну. Впрочем, какая бы опасность ни грозила Майе, ясно было, что Сюзенна разделит с ней ее участь.

— Спасибо за предупреждение, — сказала Майя.

Мейг кивнула и уставилась на носки своих туфель.

— Не уходите слишком далеко. Я сказала отцу, что вы много времени проводите в Саду королевы. Постарайтесь никому не попадаться на глаза, ладно?

Она бросила еще один взгляд на Сюзенну и нахмурилась. Взгляд ее был полон предостережения. Мейг повернулась, чтобы уйти, но снова остановилась и оглянулась.

— Капитан Кэрью, — сказала она, — капитан стражи… Отец сказал, что он будет защищать тебя. Он нынче инспектирует окрестности. Не удивляйся, если он с тобой заговорит. Он верен твоему отцу, но и Крабвеллу тоже верен, учти.

Она снова повернулась, чтобы уйти, но Майя удержала ее за рукав.

— Спасибо тебе, Мейг.

Мейг стряхнула ее руку, пошла прочь, присоединилась к подругам и ушла, оставив Майю и Сюзенну с их тревогами.

В напряженном молчании они дошли до дома Джона Тейта. Думать об услышанном было странно. Отправляя Майю в Дагомею, отец нанял кишона, чтобы тот защищал его дочь, но убил ее в случае, если она попадет в плен. Майя с кишоном одолели немалый путь. Убийца был переменчив, порой жесток. Неужели он убьет ее теперь, после всего, что они прошли вместе? Но ведь когда-то он сам предупреждал Майю о том, что ему нельзя доверять…

У дома Джона Тейта трещали поленья. Завернув за угол, девушки нашли там Додда, который ставил на пень очередную чурку. Увидев девушек, Додд остановился и вытер пот со лба. Майя давно заметила, что дружба с Джоном Тейтом изменила парня — он загорел, раздался в плечах, стал увереннее обращаться с топором. Он лучше всех, если не считать Джона Тейта, метал топорик в цель и не раз побеждал в импровизированных соревнованиях, которые они устраивали там же рядом с домом. Ворот рубахи был расстегнут, из-под него блестела кольчужница. Парень торопливо опустил топор и вытер руки о штаны.

— Работаю-работаю, а дрова не кончаются, — с ухмылкой пожаловался он. — Джона Тейта дома нет, он уехал с капитаном Кэрью — кажется, на соколиную охоту. Они присылали какого-то солдата за стрелами, я им дал. Он решил, что я у Джона на побегушках.

При мысли об этом Додд хмыкнул.

— Странно видеть в аббатстве столько солдат, да еще с оружием. Хорошо, что Джон Тейт показал мне, по какому пути можно быстро улизнуть. Пожалуй, скоро мне это пригодится.

— Мейг нам только что сказала, что к Майе послали кишона, чтобы убить ее, — тревожно выпалила Сюзенна. — А капитан Кэрью должен ее защищать.

Додд удивился и встревожился.

— Я тоже буду ее защищать, — сказал он. — И Джон Тейт тоже. Посмотрел бы я, как кишон справится с нами со всеми. Не бойся, Майя. Исток нередко предупреждает нас о беде прежде, чем она случится.

— Матушку он не предупредил, — ответила Майя, все еще не в силах объять разумом все услышанное. — Мы в сад, Додд, — устало добавила она. — Идем с нами. Там сейчас очень красиво, но цветам недолго осталось.

— Идем, конечно, — улыбнулся Додд, встал между девушками, предложил каждой по руке, и все вместе они пошли в сад за высокой стеной — детище матери Майи.

В воздухе плыл аромат нарциссов и пурпурной мяты. Повсюду гудели пчелы, лакомившиеся сладким нектаром, и ленивое солнце лишь начинало свой неспешный путь к закату. Росшие вокруг дубы оделись свежей зеленой листвой. Последние приметы зимы растаяли буквально за ночь, и в Саду сидра на яблонях набухали бутоны, готовые лопнуть Цветами. Весна — самое чудесное время года, пора обновления и возрождения. Птицы на яйцах, выстеленные пухом гнезда, ковыляющие за матерями ягнята — мир снова был юн и свеж.

У стены сада Майя велела яр-камню открыть дверь. Сад стоял в цвету. Бесконечная монотонная работа, которой они с Тьюлиссом занимались зиму напролет, окупилась сторицей, и теперь пестрые растения и плоды нежились в теплых лучах солнца. Дверь закрылась за вошедшими. В саду царил безмятежный покой.

— Что это за цветок? — спросил Додд и шагнул к клумбе мелких голубых цветочков с желтыми серединками.

— Тьюлисс называет их мышиным ушком, — сказала Майя. — У них есть какое-то другое название, но я его не помню.

Она запомнила это название — «мышиное ушко» — потому, что оно напоминало ей о растении дагомейских гор. Растение звалось ослиным ухом и пахло мятой. Матушка любила эти неприметные голубые цветы, и маленькие головки о пяти лепестках укрывали собой всю клумбу.

— Нет, мышиное ушко я знаю, но тут что-то еще. Вчера, кажется, его не было. Смотри, белый такой цветок.

Майя подошла ближе, и сердце загрохотало у нее в груди, а щекам стало жарко. Из голубых цветов смотрела на нее белая лилия. Не сводя с нее глаз, Майя приблизилась к грядке. В животе у нее что-то перевернулось, сердце пустилось вскачь. В этом саду не росли лилии. Майя дотронулась до цветка, и лилия упала. Стебля под ней не было. Лилия просто лежала на цветах.

Сзади послышались чьи-то шаги.

— Майя! — предупреждающе воскликнула Сюзенна.

Додд бросился вперед и загородил собой Майю.

— Если вы об этом, — протянул Кольер с легким акцентом, — то это дагомейская лилия. И кстати, голубые цветы — вовсе не мышиное ушко. В Дагомее их называют «не забудь меня» — Ne-mou-blie.

Он усмехнулся, но смешок его больше походил на сердитое фырканье.

Пыша яростью, Додд сжал кулаки.

— Кто вы такой, сударь? — грозно спросил он, кладя руку на метательный топорик, который носил за поясом.

— Поверьте, друг мой, вам этого лучше не знать, — предостерег его Кольер, сузив синие глаза. Он тоже был вооружен и в любой момент мог выхватить меч или кинжал.

Распахнув глаза, Майя уставилась на Кольера. Щеки ее пылали, мысли суматошно трепыхались в голове, будто стая мошек. На нем был костюм для верховой езды — тот самый, который он всегда носил вместе с личиной Финта Кольера, запыленные штаны и легкая рубашка. Он пылал силой, глаза его горели жарко и обвиняюще. Он улыбался, но улыбка эта была горькой, насмешливой, уязвленной. Спутанные темные волосы по-прежнему падали на плечи. Глаза Майи скользнули по шраму на его щеке, прямо под глазом — шраму, который она так хорошо запомнила. Кольер ответил ей прямым взглядом, и губы его слегка изогнулись.

— Вы специально выследили нас здесь? Или, может быть, дожидались в засаде? — спросил Додд, и топор выскользнул у него из-за пояса, готовый к бою.

Майя схватила его за руку.

— Не надо, Додд. Это не кишон.

— Будь я кишоном, — презрительно бросил Кольер, — вы бы уже давно были мертвы, все трое. Опустите топор, друг мой. В другой раз просить не стану.

— Додд, — настойчиво повторила Майя и потянула его за руку. На шее Додда напряглись мышцы, щеки горели от ярости.

— Кто он такой? — гневно спросил Додд. — Почему у него акцент?

— Я пытался от него избавиться, — усмехнулся Кольер, — но, по всей видимости, не преуспел. А вы, мой друг, северянин. Сын Форши. Не нового Семейства, а старого. Полагаю, между нашими семьями издавна существовало соперничество, — он дернул краем рта.

— Опусти топор, Додд, — приказала Майя и потянула его руку вниз. — Я знаю этого человека. Он мне ничего не сделает.

При этих словах Кольер скептически поднял бровь.