Ника, Эрн и осколки кружев (СИ) - Дереча Екатерина

— Нулевой резерв — это не всегда плохо. Вот ты аномальная, бизар, — словно ребёнку пояснила наёмница, не желая менять тему и отпускать Монику обратно в объятия жениха. — А знаешь, до какого ранга ты свой резерв растянуть можешь под выбросами?

— До пятого? — назвала Ника самый высокий ранг из существующих. Поймав ироничный взгляд Инес, она недоверчиво распахнула глаза и вспомнила заклятье «фортура», которое Арнан использовал во время похищения — это заклятье было из тех, что приписывают не существующему ныне седьмому рангу. — Неужто седьмого?

— До двенадцатого, — жёстко припечатала наёмница.

— Так не бывает! — ахнула Моника и вскочила с пола. Она сделала шаг назад и затрясла головой, не желая верить в слова Инес. — Выше седьмого ранга не существует!

— Это ты в книжках умных вычитала или сказал кто? — наёмница выгнула бровь и встала вслед за ней. — В Рилантии во время выброса бизары вроде тебя могут растягивать резерв до двенадцатого ранга без ущерба для своей ауры. Представь только — ты будто мыльный пузырь растёшь, тянешься в стороны.

— А потом лопаюсь, — хмуро буркнула девушка. — Представила, не полегчало что-то.

— Твоя задача — выбросы впитать, переработать и выпустить обратно, — пожала плечами Инес и нацепила на лицо вежливо презрительную улыбку, по которой Моника сразу догадалась, что Динстон уже не изображает незаинтересованность, а стоит прямо за её спиной, с интересом слушая окончание разговора.

— И много таких аномальных было, которые выбросы переработать могли? — спросила она у наёмницы, надеясь, что брат не станет переводить тему, чтобы уберечь Нику от излишних переживаний, или что он там себе в голову вбил.

— Сколько бы ни было, теперь их нет, — мрачно ответила Инес. — Ты единственная, поэтому и тягают тебя с самого детства в Рилантию.

— Я наткнулся на записи Кевана четыре года назад, — голос Динстона заставил Монику вздрогнуть. — Мне тогда показалось, что это теоретические исследования, как часто бывает у людей, увлечённых магическими науками. Но мысль о новых видах магов меня не оставляла, и я принялся копать. Ты меня знаешь, стоит только поймать ниточку, я непременно доберусь до корзины с клубками.

— Так и есть, — шёпотом сказала Ника, боясь спугнуть Динстона, который вдруг решил поговорить откровенно и без утайки.

— Я не сразу понял, что исследовал Кеван не столько аномальных магов вообще, сколько одного единственного человека, которого в своих записях называл «уникум». Такие бизары рождались только на территории Рилантии, чему способствовали выбросы сырой магии, — Динстон заложил руки за спину и принялся расхаживать по камере, натыкаясь на стены через два-три шага — пространства здесь на большее не хватало. — Кеван проделал очень кропотливую работу, досконально изучил всех известных бизаров с умением перерабатывать сырую магию. Возможно, именно тогда он сблизился с Лирейной, которая разрабатывала зелья на основе всё той же сырой магии.

— А что такое эта сырая магия вообще? — спросил Эрнард, поймал предупреждающий взгляд Моники и затих, опустив глаза в пол.

— Высококонцентрированная энергия, вырывающаяся из глубин мира. Мы не знаем точно, когда и почему возникли разломы, но именно их изучение позволило Ганеусу Великому — основателю законов магии — развить свой резерв до седьмого уровня. На тот момент это был наивысший ранг, при котором можно было пользоваться магией и не погибнуть от отдачи.

— «Диисас» именно для этого, да? — спросила Моника, осенённая очередной догадкой. И как она раньше не поняла, ведь Райан ей буквально те же слова сказал, когда устранял остаточные магические всполохи после того, как она разбила неуязвимый фиал в их с Кеваном лаборатории. — Не просто для того, чтобы устранить магические следы, а чтобы остатки сырой магии не витали в воздухе?

— Умница! Всё так, — кивнул Динстон, замер на половине шага и резко обернулся к сестре. — А теперь вспомни, что случилось семнадцать лет назад, перед тем как тебя похитили.

— Вы с отцом играли в дорелль, помнишь, у нас был набор из янтаря, который потом куда-то исчез? Это было через неделю после моего дня рождения, шёл дождь, я стояла у окна и следила за каплями на оконном стекле, — Ника зажмурилась, вспоминая один из самых печальных моментов — тот самый, когда младший из братьев поставил крест на мечтах и надеждах маленькой шестилетней девочки. — Тарит тогда сказал мне: «Ты никогда не станешь магом, Ника. Если магия не проявила себя до пяти лет, то её просто нет и не будет».

— И что случилось после? — вкрадчиво спросил Динстон, обошёл сестру и встал позади неё. — Забыла?

— Не знаю… я просто стояла у окна, — девушка обхватила себя руками, сгорбилась и опустила голову. Она не хотел вспоминать, не хотела возвращаться в тот вечер, когда узнала, что не станет магом, не зажжёт на ладони огненные цветы и не раскрасит цветными всполохами ледяные струи. — Помню ветер и дождь, помню, как вы рассмеялись — Михар обыграл тебя, а ты не желал сдаваться. Райан успокаивал тебя, говорил, что отыграешься завтра. Кевана не помню, он всегда был молчаливым и отстранённым.

— Дальше, мелкая, — Динстон положил ладони на плечи Ники и легонько сжал их. — Дальше вспоминай!

— Я не помню, — помотала она головой, не желая и дальше копаться в прошлом. — Зачем ты это делаешь?

— Затем, что ты разнесла гостиную, расплавила те самые фигурки из янтаря, которые тебе так нравились, — жёстко проговорил мужчина, разворачивая сестру к себе и вглядываясь в её лицо. — Ты покалечила Михара, впечатала Райана в стену, а Тарита вышвырнула в окно.

— Нет! — отшатнулась Моника, пытаясь заткнуть уши. — Этого не было!

— Было! А на следующий день тебя похитили, — Динстон не отпускал сестру, не давал ей шанса отойти или попытаться избежать этого тягостного разговора. — Понимаешь? У них было не больше суток на подготовку, и они успели. Будто только этого и ждали.

— Динстон, ты ошибаешься, — прошептала девушка. — Я не могла совершить такое. Не могла навредить вам.

— Сестрёнка, в тот вечер твой резерв растянулся до пятого ранга. В бальном зале дворца на моей фальшивой свадьбе ты использовала заклятья седьмого ранга, — продолжил Динстон, словно не замечая, как его слова действуют на Монику. — А в Мисольском каньоне твой резерв превысил все известные категории. Мой считыватель просто взорвался.

— И что дальше? Что со мной будет? — спросила Ника, затравленно оглядываясь и пытаясь отыскать хоть какой-то ориентир, чтобы не соскользнуть в пучину безумия подобно магам, сорвавшим с себя ошейник.

— Напомни-ка мне, Инес Маранте, мастер лиги и дочь верховного безмолвного судьи, до какого ранга сдерживают магию стены тюрьмы Храма правосудия? — обратился мужчина к наёмнице, подозвав жестом Арнана и передав в его руки ошеломлённую сестру, которая была не просто на грани нервного срыва — она буквально источала волны паники и ужаса.

— Наземная тюрьма до седьмого, подземная — до двенадцатого, — мрачно ответила Инес, вглядываясь в лицо Динстона так, будто искала в нём хоть какой-то намёк на сочувствие к сестре или же капельку человечности.

— Именно так их и строили, для защиты от разбушевавшихся бизаров, зажравшихся перевёртышей и прочих асоциальных личностей, — довольно усмехнулся Динстон Гордиан, заложил руки за спину и вскинул подбородок. — И вот вопрос: почему мой младший брат, Тарит Гордиан, оказался в подземной тюрьме? Чем он так напугал верховного судью, короля или его советника?

— Тарит тоже в тюрьме? — ужаснулась Моника, выхватив из разговора имя брата, о котором ни на миг не забывала, но надеялась, что тот сумел выбить себе тёплое местечко с его-то подвешенным языком и манерами.

— А ты решила, что я сюда пришёл чтобы, как выразилась твоя спутница, «на темницу Храма правосудия изнутри полюбоваться»? — на лице Динстона так отчётливо проступило самодовольное выражение, что Моника едва удержалась, чтобы не зарядить по этой нахальной физиономии кулаком. — Конечно, у меня был план, в котором ты должна сыграть главную роль. Как только нас навестят Кеван или Витторио Гвери, ты разрушишь эти стены, которые до сих пор являлись символом нерушимости власти.