Дом восьмого бога - Мраги Лина

Пока я валялась, тиская волчонка и зарываясь носом в густую шерсть, а он довольно урчал, Дайк возился в кухне с завтраком. Потом нужно было навозить воды из ручья, прибраться в доме и на конюшне, да и поделками не мешало бы заняться: на собрании очень многие просили «вырастить» ещё каменных цветов, чтобы передать друзьям и родственникам, новый караванный сезон был уже на носу.

Обнимая Бумера, я позвала Мозгового. Уже не раз это делала, однако с того момента как он подсказал про колючки мирга, на мысленные призывы Тан почему-то не отвечал, а зайти в гости всё никак не получалось. «Странно... И куда он подевался? Я понимаю, что я его забросила, и последние дни даже о тренировках в спортзале думать было некогда, но не мог же он до такой степени обидеться! Тан всё прекрасно понимает и знает, что происходит, тем более что я не раз пыталась наладить мысленную связь. Нужно обязательно заглянуть к нему...». Но к сожалению, в этот день выкроить время не получилось, было не до того. А на закате мы поехали в кузницу и там нас уже ждали: городской глава, старый Малахан и его сын Май.

Пока Дайк заводил лошадей в стойла, чтобы не привлекать лишнего внимания, присутствием в кузне поздних гостей, мастеровые занялись подготовкой, подбрасывая уголь и раздувая большими мехами жар в кузнечной печи. Я достала форму и положила у наковальни. Когда же развернула тряпку, в которой лежал золотой булыжник, то присутствующие, кроме Дайка, естественно, потеряли дар речи.

Городской глава опять достал платок и принялся вытирать лицо, пыхтя в усы как Винни Пух. Малахан ловил ртом воздух, а Май стоял столбом, широко открыв глаза. Старый кузнец совладал-таки со впечатлениями и хрипло произнёс:

― Долго живу на этом свете, но столько золота не видел, ещё и в собственной кузне...

― Сколько здесь?― зачарованно прошептал Май.

Я пожала плечами:

― Надо взвесить... И Балмаар, вы бумагу захватили? Придётся же всё записать, сколько получится монет, пархонт приказал вести строгий учёт.

Пока кузнецы настраивали допотопные, корявые весы, пригодные скорее для взвешивания навоза, чем для драгоценных металлов, а Дайк с Балмааром решали каким образом, в скольких экземплярах всё фиксировать и нужно ли описывать каждую монету на предмет взаимных отличий, я сидела на колченогом стуле, держа золото на коленях, и думала: «Как же всё закрутилось... Как взаимосвязаны события, словно сцеплены между собой! Как практически все поступки, даже мысли иногда выводят меня на новые и более высокие вехи какой-то фантастической спирали! И время показывает, что всё то, что сначала казалось непонятным, нелогичным, спонтанным или случайным действием на самом деле несло в себе смысл, будто предвиденье того, что произойдёт в будущем. Вот сижу я сейчас в душной, жаркой кузнице, наблюдаю за всеми, кто здесь находится и понимаю, что если бы не я, то ничего бы этого не было. Если бы не чувства Аютана и тот ужасный шторм, то я спокойно приплыла бы в Латрас и не встретила волчицу, которая оставила мне Бумера; не нашла бы жилу и кусок золота не лежал бы сейчас на коленях. Если бы не знакомство с Максом, то Граса казнили бы в Банкоре, и мы сейчас не ожидали прибытия охраны для города. Если бы не каморта, которую всучил мне Дайк, сам не зная почему, и не все его спонтанные действия тогда в лесу, то и Макса не было бы в живых, и Натри... Если бы не Дайк и предупреждение его деда, то я бы не убежала по туннелю, и всех этих удивительных приключений и изменений со мной не произошло. И чем больше я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что дело тут не в фантастическом везении. Повезти может раз, ну два... даже три! Но столько?! И притом выстраиваясь в чёткую, стройную линию взаимосвязанных событий! Я долго не давала хода этим мыслям, не пускала их, не пыталась развивать, возможно, просто из-за дурацкого страха спугнуть удачу, а может и потому, что правда была бы слишком неприятной, даже болезненной или жестокой. Но слишком уж много всего накопилось, и прятать голову в песок уже никак не получается. Весь мой путь от хижины на Кифовом носу до этой кузницы в Латрасе был предначертан, предвиден и предопределён кем-то. Это не тупое везение ― это воля! Сознательное управление, пусть не всеми событиями, но многими! И этот кто-то сейчас не отвечает на мои мысленные призывы и никак себя не проявляет. Мозговой всё время пытался меня убедить, что он ― это я, и не могу сказать, что у него не получилось. Получилось! Только с самого начала, с самых первых минут нашего знакомства я знала, чувствовала какой-то подвох, понимала, что это неправда, но мне было так легче, спокойнее, безопаснее... Я ― это я, он ― это он... Только кто?! Кто он такой?! Неужели?!»

Дайк тронул за плечо:

― Кари, Кари...

Я подняла глаза.

― Весы настроили, да и остальное готово...

Я кивнула, и мы принялись за работу. После взвешивания оказалось, что золото тянет на шесть гранов, а в привычных для меня мерах веса, около трёх с половиной килограмм. Так как за один раз в форме можно было отлить и отчеканить всего восемь монет, то работа предстояла долгая, за ночь не управиться.

К рассвету было готово чуть больше половины новеньких, блестящих, свежеотчеканенных рандов. Все очень устали, особенно старый Малахан, однако и он, и Май всё посмеивались, что никогда в жизни не работали с таким энтузиазмом ― чеканка денег ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вернуться домой нам с Дайком сразу не удалось ― Балмаар затащил к себе на завтрак. Потом решали, как лучше расположить кордоны на дорогах, ну это Балмаар с Дайком и ещё несколькими горожанами, имеющими некоторый военный опыт, решали, а я сидела просто для мебели. Очень хотелось спать, но ещё больше попасть в библиотеку и поговорить с Таном, попытаться призвать его к откровенности. После ещё пришлось написать на Балмаара всякие доверенности на ведение дел от моего имени, а также одобрить большие вывески, который будут установлены на пристани и на въездах в город, где указывалось, что Латрас и окрестности отныне имеют особый статус.

Короче говоря, домой мы попали только к обеду и почти сразу завалились спать, так как предстояло ещё одну ночь посвятить вливанию в местную экономику новых финансовых потоков, и в библиотеку я опять не попала.

Первый караван прибыл в Латрас через четыре дня, после того как мы закончили чеканить деньги. Все эти дни до столь знаменательного события я провела в городе, вникая в общественные дела и общаясь с горожанами. Количество народу в Латрасе увеличилось. Прибыло несколько семей с дальних хуторов, а также около десятка парней из окрестных деревень, которые приехали за последними новостями и решили остаться в составе мобильных конных отрядов.

Пустые дома за северной окраиной, а также свободные комнаты в таверне Эльма были заняты новыми жителями Латраса. Сначала Балмаара это очень обрадовало, однако встала проблема, что если найдутся ещё желающие поселиться, пусть и временно, в вольном городе, то где их всех размещать. Поэтому когда мы утром вышли к восточной дороге, чтобы определиться, где и как разбить палаточный лагерь, а позже и начать постройку нескольких домов, я не сразу заметила как по направлению к уже возводимому заградительному кордону, приближается караван.

Заслышав стук колёс по уже вполне сухой дороге, мы обернулись. Майлан, который все последние дни принимал непосредственное участие в решении городских проблем, завопил и замахал руками:

― Караван! Первый караван!!!

Когда же в нескольких всадниках, сопровождающих более десятка кибиток, я узнала сына Олмана Гадара, а потом заметила Гая и Скайолана, то успела только приказать Бумеру сидеть на месте, чтобы не напугать ненароком долгожданных гостей. Я мчалась им навстречу, не глядя под ноги, и только с мыслями: «Приехали! Они приехали! Приехали!!!»

Скай заметил меня первым и, пришпорив Свиста, рванул навстречу. Обнимали и целовали меня долго и притом все! И хотя я очень ждала своих любимых караванщиков, но в то же время немного боялась встречи из-за того внезапного побега в Маргосе, да и про то, что это я освободила ангалина они, конечно, тоже знали. Однако мои опасения не оправдались. Как все были рады меня видеть!