Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И.

— Кто ты?.. Кто ты, милая? Не думаю, что мы знакомы. Должно быть, я была наверху, пока ты была в гостях.

— Я — Катрина. Катрина Дельмар. Я… — Я быстро кое-что придумала. — Я — подруга Серены. — Я улыбнулась.

— О… Дельмар. «Из моря», понимаешь?

— Тогда, полагаю, я в нужном месте. — Я улыбнулась ей в ответ.

— О, да, я верю, что это так, nena (исп. «девочка»). Dios te bendiga! (Исп. «благослови тебя Бог!») И не забудь купить продукты! — И с этими словами она исчезла в доме, плотно закрыв за собой дверь. И когда я отступала, не могла не взглянуть на маленький белый домик на углу, с его дверью-сеткой и подвесными цветочными корзинами, и подумала, какую тайну он хранил все эти годы. До сих пор я начинала понимать одну штуку о Константине… все было не так, как казалось на первый взгляд.

18. Плывем навстречу ветру

Возвращаясь в кампус, я чувствовала боль в сердце, все еще пытаясь осмыслить то, что только что услышала. Я подозревала, что Беллами — поклонник, о котором говорила миссис Гутьеррес. И это означало, что ему пришлось наблюдать, как умирает Серена, после того как он не смог спасти ее. И я была так ужасна с ним, когда видела его в последний раз. Я обвинила его в убийстве женщины, которую он любил.

А Майло… я предполагала, что он способен на что-то настолько ужасное, хотя на самом деле все было наоборот. Он пытался спасти ее. Они оба пытались. Но почему они, кажется, ненавидят друг друга сейчас? И чего Беллами мог хотеть от чешуи русалки, если не снятия проклятия? У меня в голове бушевал ураган.

Обдумывая все это, я поняла, что мне нужно увидеться с Майло и Беллами. Не только для того, чтобы все исправить, но и чтобы посмотреть, есть ли возможность снять их проклятие каким-либо другим способом. Возможно, Беллами знал способ снять его, не отказываясь от чешуи. Если бы они знали, что это единственный ключ к спасению моей мамы, они бы, конечно, поняли. И, возможно, это будет их шанс наладить отношения. Я могу навестить их обоих сегодня вечером, и, возможно, мы все сможем решить, что делать с чешуйкой. Итак, я свернула в сторону пирса.

В обеденный перерыв на пляже было сложно что-либо незаметно сделать. Даже в ноябре на пляже всегда было несколько человек, которые, завернувшись в одеяло, читали книгу или просто прогуливались вдоль побережья. Но я не обращала внимания на их присутствие и несколько рассеянных взглядов, когда шла вдоль входа на пирс.

Внизу были скалы, образующие выступ, на который опирался пирс, а прямо за ним — здание платного въезда на рыбацкий пирс. Мне не нужно было подниматься на пирс, только залезть под него, поэтому я перекинула ногу через перила вдоль скалистого выступа и осторожно спустилась по камням на песок. Волны достигали балок, поднимаясь ровно настолько, чтобы коснуться третьей, но не могли дотянуться до второй.

Я направилась к левой стороне балок. Майло велел мне вырезать звезду на втором столбе. Но с помощью чего? При всем моем желании вызвать пиратов я не думала так далеко вперед. Ключей от машины было вполне достаточно, пока я вдруг не вспомнила о ноже для разрезания картона в бардачке. Маленький подарок от папы, который, как он всегда говорил, я должна иметь при себе на случай, если кто-то пристегнет ремень безопасности, или на любой другой случай, о котором беспокоятся папы. Я вскарабкалась обратно на скалы и почти бегом вернулась к «Чероки», припаркованному на песке прямо перед входом на пляж.

Схватив нож, засунула его в карман и спустилась вниз по уступу, а теплое солнце боролось с порывами ноябрьского морского бриза, ласкавшего мою кожу. Было почти прохладно, когда я ступила в тень пирса, и я зарылась лицом в толстовку с капюшоном, хотя в шортах, которые были на мне, я ничего не могла поделать с голыми ногами. Нижняя сторона пирса представляла собой дно из утрамбованного песка и пенящихся пузырьков, а балки скрипели и стонали под тяжестью дощатого настила наверху. У меня волосы на затылке встали дыбом при мысли, что именно здесь вполне могла стоять Серена в ночь своей смерти. Я встала перед второй балкой, вставила лезвие на место и начала вырезать.

Лезвие царапнуло по красным чешуйкам ржавчины на металлическом стержне, отчего кончики пальцев стали оранжевыми. Я изо всех сил старалась придать форму звезды, все восемь точек, отдельно от других надписей и каракулей, сделанных маркером на металле, хотя их было меньше, чем я ожидала. Я надеялась, что Майло говорил серьезно, потому что в тот момент я чувствовала себя немного глупо. Затем вспомнила о Беллами. Если когда-то его попытка оставить свою «визитную карточку» разозлила меня, то теперь я была благодарна. Я просто надеялась, что он намеревался искать ее в том же самом месте.

Взмахнув лезвием в последний раз, я отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Очертания Полярной звезды и сердца, пронзенного двумя стрелами, выделялись желтыми нитями на красном фоне ракушек и ржавчины, окружающих их. Никто из тех, кто знал, что нужно заглянуть туда, не мог их не заметить. Я улыбнулась с чувством выполненного долга.

Возвращаясь к машине, думала о том, что Майло говорил мне о подъеме с ночным приливом. Я могу ждать их там, чтобы убедиться, что каждый из них знает, что я вызвала их обоих. Я постучала пальцами по экрану телефона, чтобы выполнить быстрый поиск.

Просмотрев расписание приливов, указанное на рыболовном веб-сайте, я быстро выяснила, что сегодня вечером прилив начнется сразу после захода солнца. Я обязательно буду там и буду наблюдать. Я знала, что Майло говорил мне, что находиться рядом с водой небезопасно, но, учитывая мою стычку с членами команды в городе несколькими днями ранее, я не думала, что где-то действительно безопасно. Кроме того, он даже не знал, где располагается мое общежитие, не так ли? Я сомневалась, что Беллами поделится с ним этой информацией. Конечно, с моим преимуществом я смогу увидеть приближающийся пиратский корабль раньше, чем меня настигнет какая-либо опасность. Хотя с Сереной все было иначе…

Пока я нахожусь на пирсе, а не под ним… Верно?

Я взвесила все варианты, хорошо осознавая опасность и, возможно, по глупости решила рискнуть. Кроме того, нельзя допустить, чтобы два пирата вломились в дверь моего общежития в присутствии МакКензи.

Возвращаясь в ISA, я подумала о том, что пропустила занятия этим утром, и подумала, не пропущу ли я что-нибудь важное. Я проверила электронную почту на телефоне и обратила внимание на дату — 18 ноября. Контрольный показ был в конце этой недели, и я почувствовала, как меня охватывает легкая паника. Вся эта чепуха с привидениями-пиратами и семейным проклятием настолько захватила меня, что я потеряла счет дням. Мне отчаянно нужно было поработать над картиной. Она недалека от завершения, но я знала, что в ней все еще чего-то не хватает. Теперь, когда все высохло достаточно, чтобы можно было закрасить, мне нужно было еще раз проработать несколько деталей. Я подумала, что уже пропустила урок, так что было бы разумно, по крайней мере, заняться чем-то продуктивным.

Однако моей первой задачей было найти Рассела, отдать ему фотографии и рассказать, что на самом деле произошло с его дочерью. И только надеется, что он мне поверит. Я бродила по кампусу, заглядывая во все обычные места, где часто его встречала. Насколько я могла видеть, его не было поблизости от Южной лужайки, и я не заметила его фургона ни на одной из парковок. Но, в конце концов, я заметила швабру и ведро, которые стояли рядом с туалетами в студенческом центре, и там я стала ждать.

Прошло всего несколько минут, прежде чем он появился, неся в одной руке табличку с надписью «Мокрый пол», а в другой — полный пакет для мусора. Он шел тем же быстрым шагом, что и всегда, и к нему вернулось доброжелательное выражение лица. Когда я остановила его, на его лице отразилось явное удивление.

Я шагнула к нему, не зная, как начать разговор. К счастью, мне не пришлось этого делать, так как его взгляд опустился на мои руки, и он сразу узнал фотографии своей дочери в моих руках. Мы не обменялись ни словом, я просто протянула ему фотографии. Он молча принял их, все еще, казалось, не находя слов.