Женщины сидели вокруг, перешёптываясь.
И тут дверь распахнулась с грохотом.
Руби ввалилась в депо, спотыкнувшись о порог. Ее рукава были изодраны, на предплечье зияла глубокая царапина — словно от когтей. Она тяжело дышала, оглядываясь через плечо, где в лесу трещали кусты.
— На, — бросила она матери флакон с таблетками.
Та подобрала его дрожащими пальцами, прочитала надпись — и ахнула.
— Антибиотики?! — Женщина упала на колени, прижимая флакон к груди. — Я... я молилась... — ее голос сорвался.
— Да! Чёрт тебя возьми! — Руби скривила губы. — Теперь заткнись и дай ей это.
Женщины ахнули, зашептали, потянулись к ней с благодарностями.
— Спасибо, доченька...
— Да прибудут с тобой...
— Отвалите! — Руби резко развернулась к выходу. — Я не для ваших слёз это сделала.
Но перед тем, как исчезнуть, она мельком взглянула на девочку.
Она не любила детей.
Но ещё больше не любила, когда они умирали.
Вороны стаей сорвались с деревьев, каркая неестественно тревожно.
Мужчины копошились вокруг локомотива, чиня последние неполадки. Лоренц, весь в саже, вылез из топки, отплёвываясь.
— Ещё час — и, может, поедем...
— У нас нет часа, — раздался резкий голос.
Все обернулись.
Руби.
Она стояла, скрестив руки, её глаза были холодны.
— Я возвращалась по нашим следам. Видела их.
— Железномордых? — Брант сжал топор.
— Их…— она сделала паузу, — И ещё кого-то. С красной лампочкой. Он близко, — она вытерла ладонь о бедро. — Деревья ломаются просто от его шагов... как спички.
— Это Хозяин — глухо сказал Улисс.
Все взгляды устремились к нему.
— Они выпустили его.
Люди метались, как подстреленные птицы.
— Мы сами себя загнали в ловушку с этим чертовым поездом! — кричал кто-то.!
— Сдадимся... — шёпотом просила жена Бранта, обнимая младшего. — Может, помилуют...
— В лучшем случае нас отправят в шахты! — перебил её Брант, сжимая гаечный ключ. — Где сгниёшь за месяц!
— Садимся на краулер и бежим! — кричали люди.
Паника, густая и липкая, разливалась по депо.
Гефест стоял неподвижно.
Он медленно поднял руку, заслонив ладонью восходящее солнце. Бледный свет пробивался сквозь пальцы, падая на его металлическое лицо. Его сенсоры улавливали низкочастотный гул, от которого дрожат стекла в депо.
— Хватит!
Его нечеловеческий голос прозвучал как приказ.
— Хватит бежать.
Он прижал ладонь к горячей металлической груди
— Я не имею значение. Я просто металл.
Он съёжился и шестерни заскрипели.
— Но моя сила — со мной. И сейчас только она и нужна.
— Сильные — возьмут оружие. Встанут со мной. Остальные — будут чинить. Таскать уголь. Делать то, что могут.
Он развернулся к ним. В его жёлтых глазах — горело что-то новое.
— И может быть, вы не подохнете...
Молчание.
Потом Брант шагнул вперёд.
— Чё встали! За работу!
Его голос был хриплым, но твёрдым.
— Рискнём! — подхватил Лоренц.
— Спасём детей! — крикнула Марта.
Люди зашевелились.
Женщины и дети начали таскать уголь усерднее их лица были мокрыми от слёз, но руки — твёрдыми.
Руби стояла в стороне, перезаряжая револьвер. Её пальцы, обычно такие ловкие, слегка дрожали.
— Карта.
Она подняла глаза. Перед ней стоял Лоренц, его жилистая рука протягивала потрёпанную карту из сшитых кусков кожи.
— Что?
— Южные земли. — Он ткнул пальцем в извилистые линии. — Там есть маршрут. Там... безопасно.
Руби фыркнула:
— Зачем мне она?
— Если я не выживу… Кто-то должен знать дорогу. Присмотри за оставшимися. Я видел, на что ты способна…
— Дедуля, ты меня с кем-то спутал. Я не нянька.
Лоренц посмотрел ей прямо в глаза. — Оглянись! Тут нет хороших. Но сегодня мы можем выбрать, кем быть.
Она замерла, а потом отвернулась.
Лоренц сунул карту себе под шубу и ушел.
Совсем близко ломался лес.
Женщины прятали детей в вагонах и крепко обнимали их за плечи. Лиц не было видно – только сжатые челюсти.
Ян стоял у колеса, переминаясь с ноги на ногу. В руке он сжимал нож – с гравировкой "Цех №7".
— Можешь пересидеть в вагоне. — сказала Руби. Голос её был неожиданно мягким.
Он покачал головой:
— Моя очередь... быть мужчиной.
Руби замерла. Потом резко потянула его за воротник и грубо поцеловала в лоб. Ян вздрогнул, но улыбнулся.
Вдруг — гул!
Низкий.
На грани слуха!
От него задрожали ржавые рельсы под ногами.
Из чащи повалил густой дым.
Чёрный.
Смоляной.
Убийственный…
Глава 31. Двери закрываются
— Готовы? — Лоренц вбивал последний заряд в мортиру. Голос — хриплый напильник, точивший предрассветную тишину.
— Нет, — басом отозвался Брант, перекатывая увесистый кузнечный молот. — Но дерьмо уже на вентиляторе. Отступать некуда!
Лес содрогнулся.
Не зашелестел — затрещал по швам.
Ветви столетних елей ломались с сухим хрустом, будто невидимый великан продирался сквозь чащу.
И между стволов мелькнул первый отблеск — холодный, слепой, лишённый смысла.
Лоренц щёлкнул предохранителем. Пальцы, в пятнах сажи, дрожали не от страха — от сжатой, как пружина, ярости.
— Они идут.
Брант плюнул. Слюна, густая от табака, шипя врезалась в снег. Его лицо лоснилось от пота. Изо рта шел горячий пар.
Улисс не шевелился. Стоял, как каменное изваяние, вросшее в промёрзшую землю. Его мёртвая рука сжалась — что-то похожее на червей под кожей зашевелилось. — Хозяин с ними!
И лес разорвался!
Первый Железномордый вырвался из чащи.
Не солдат —снаряд.
Его корпус, отражал лица — измождённые, озверевшие.
— ОПОЗНАНИЕ СОВЕРШЕНО. — Голос не звучал — вгрызался в барабанные перепонки. — ПРОТОКОЛ ИЗБАВЛЕНИЕ АКТИВИРОВАН. ДА БУДЕТ ТАК!
Лоренц выстрелил первым.
Грохот мортиры разорвал воздух. Рубленый свинец впился в грудь Железномордого. Разорвал полированную броню, как гнилую доску. Существо взвизгнуло невыносимо для уха и рухнуло на рельсы, выплеснув из пробоины маслянистую жидкость.
Ян дёрнулся, но не побежал. Пальцы вцепились в старую паровую винтовку, приклад дрожал у его плеча.
— Чёрт... Чёрт! — бормотал он, нажимая на курок.
Оружие взвыло, как раненый зверь и выплюнуло раскалённую пулю. Она просвистела мимо головы нового Железномордого, оставив дымящуюся борозду на стволе.
— Целься, мальчишка! — рявкнул Лоренц, перезаряжая мортиру.
Ян стиснул зубы. Прижал приклад к плечу.
Второй выстрел.
Попадание!
Пуля вонзилась в шов на шее Железномордого, и тот захлебнулся маслом, как утопленник. Его линзы померкли, корпус рухнул, задев Яна плечом.
— Получилось... — выдохнул парень.
Из дыма вынырнул ещё.
Брант бросился вперед. Молот сверкнул дугой. Удар по шву на шее на шее — металл прогнулся с противным хрустом. Железномордый замер, его линзы судорожно сфокусировались на Бранте, будто в немом удивлении...
И… рухнул на колени.
Очередной не стал церемониться.
Латунный гигант. Весь в зазубринах и клеймах боевых частей, рванул вперед и ударил Бранта плечом. Тот взлетел, как тряпичная кукла, и рухнул на рельсы, выдыхая воздух хриплым стоном.
— Брант!
Марта рванулась вперед, старый двуствольный дробовик в руках.
Два выстрела — два оглушительных ка-раха! — и Железномордый зашатался. Но не остановился. Пули лишь оставили вмятины на его корпусе.
Он шел на нее, неспешно, методично, как палач.
