Ловушка для серого мага (СИ) - Коротаева Ольга

- Делай себе бутерброд-то! Все равно больше ничего из еды нет.

Я аккуратно, двумя пальцами, поднял не очень чистый нож и растерянно спросил:

- Ты всегда так ешь?

- Нет, - с набитым ртом ответила Мерцана. - Обычно готовит бабка, а я даже хлеб для бутербродов нарезанный покупаю. Времени ни на что не хватает.

- Я имею в виду - в такой грязи, - неуверенно продолжил я.

Мерцана грозно стукнула чашкой по столу:

- Не нравится, тряпка вон там!

Я оторопело покосился в указанное место. Она что, предлагает мне прибраться? Не зная, что ответить, я просто положил нож обратно. Побросал в чай горсть кубиков сахара, чтобы хоть как-то заглушить неприятный привкус дешевого чая. Молча умял полбулки, запивая сухую мякоть получившейся сладкой бурдой. Удовольствия, конечно, никакого, зато живот перестало сводить от голода.

- Ты обещал заплатить, - с вызовом в голосе произнесла Мерцана, дождавшись, когда я доем. И пояснила: - За комнату.

- Да, конечно, - я кивнул, поспешно поднял с пола пальто и вытащил из кармана деньги. Глаза девушки алчно разгорелись. Я разделил оставшиеся купюры пополам и протянул Мерцане три тысячи рублей. - Нормально?

- Сойдет, - серьезно кивнула девушка.

Я сложил оставшиеся деньги, на стол упал мундштук раганы. Вздрогнул от неожиданности и с недоумением посмотрел на него.

- Ты куришь? - почти благожелательно спросила Мерцана. - Я иногда тоже балуюсь. Но учти - в доме курить нельзя! У бабки моей жуткая аллергия. Даже если все окна распахнуть проветривать, все равно подействует! Так что если будешь курить - выходи на улицу. Понял?

Я машинально кивнул, пряча в карман брюк и деньги и мундштук. Честно говоря, я понятия не имел, курил я когда-нибудь или нет. Но до сих пор я не ощутил никакой тяги к сигарете. А после появления в доме Мора обнаженной девицы, сигаретный дым упорно ассоциируется с чем-то опасным.

- Идем! - Мерцана потянула меня в коридор. Я поморщился, проходя через бамбуковую занавеску: палочки больно били по щекам. - Спать будешь у бабки в комнате, это здесь. Она остановилась перед закрытой дверью, немного помялась и медленно произнесла: - Только пойдешь туда один. - Я недоуменно посмотрел на притихшую девушку. Она упорно не поднимала глаз: - Я однажды поклялась, что никогда больше туда не войду. Так что, извини. Моя комната на втором этаже... только ты туда не ходи! А то врежу. Все, спокойной ночи.

Она развернулась и, не глядя на меня, быстро пошла к деревянной лестнице.

- Эх, погоди! - запоздало вскрикнул я, розовые тапки Мерцаны уже исчезли из виду. - А удобства у вас где? Я надеюсь, не на улице?..

- Найдешь, - было мне ответом. - Все на первом этаже. Здесь только моя комната и все! И не шуми, мне завтра рано вставать.

Пришлось самому обследовать дом. Скрипучие доски противно ворчали на каждый шаг. Удобства нашлись в конце темного коридорчика, под лестницей я углядел невысокий холодильник. Не удержавшись, потянул за ручку: пустые полки и одинокий пакет молока. Я поднес его к носу и скривился - молоко давно превратилось в простоквашу. Пожал плечами и закрыл дверцу.

Микроскопическая комнатка туалета едва вмещала унитаз и сидячую ванну. Я, конечно, не помню, какая ванна у меня, но точно знаю: таких до сих пор не видел. Поэтому уставился на нее, как на музейный экспонат. Даже потрогал. А вот мыться не решился, поскольку понятия не имел, как это возможно проделать без душа. Раковина отсутствовала, руки я помыл прямо над диковинной ванной.

И все же, несмотря на дикие условия жизни, всевозможные неудобства, мне хорошо здесь. Обычная нормальная жизнь, дом какой снаружи, такой и изнутри, никаких джиннов, ураганов, никаких тайн и сюрпризов. Улыбаясь, я прошел к выделенной мне комнате. Бабкина так бабкина. В любом случае, насколько я понял, в доме две комнаты. А в кухне или ванне спать нереально. Щелкнула ручка, приятно скрипнула дверца, я пошарил по стене в поисках выключателя, потом вспомнил про невысокую полочку и опустился чуть ниже. Выключатель тут же нашелся. Зажегся голубоватый свет, я прикрыл дверь и оглянулся.

Сердце екнуло, ноги напряглись, готовые сорваться с места в любую секунду. Первое, что бросилось в глаза, - огромная печь... или камин... или еще не знаю что. Но там явно разжигали настоящий огонь. Емкий котел с мятыми боками висел, казалось, прямо в воздухе над холодными углями.

То-то Мерцана глаза все прятала, сама отказалась сюда входить, теперь я понял почему. Первый страх прошел, бежать без оглядки мне расхотелось. Тем более, сейчас ничего мне не угрожает. Кто сказал, что в этом котле варят суп из человечины? Я усмехнулся: эх, богатое же у меня воображение!

Рука машинально скользнула в карман брюк. С мундштуком раганы в руке мне стало спокойнее. Страх ушел, зато мною овладело любопытство. Я осторожно провел рукой по темному бархату скатерти, накрывающей круглый стол. Ровно посередине стоял большой прозрачный шар - неизменный ведьминский атрибут, если судить по сказкам. Рядом лежала аккуратная стопка карт. Я покачал головой - недалеко же я убежал от всей этой чертовщины!

Большая библиотека у стены в беспорядке забита старыми книгами и мятыми журналами. На окнах красуются симпатичные занавески с выцветшей ручной вышивкой. Абажур с серебристой бахромой сеет мягкий свет на блестящую накидку высокой подставки, на которой лежит открытая старинная книга. Я осторожно обошел ее, любуясь изящными вензелями заглавных букв.

Края страниц сильно истерты, словно книгой ежедневно пользовалось несколько поколений. Я протянул руку, намереваясь полистать фолиант, но вдруг мундштук выскользнул из моих пальцев и упал на страницу. Я тут же ощутил сильную слабость. Покачнулся, руками оперся на подставку. Голова кружилась, веки наливались свинцом, я почти не мог сопротивляться.

Глаза обратились на узкую кровать в углу комнаты, но я не решился спать на месте колдуньи, поэтому с трудом, но добрался-таки до большого старого кресла. Плюхнулся в него, тканая накидка соскользнула со спинки, собравшись за спиной неприятными складками. Но мне это было неважно. Коричневая краска дощатого пола под ногами стерта до самого дерева. Но и это меня не удивило. Перед глазами плыл разноцветный туман.

Я услышал тихое пение. Слов разобрать не смог. Возможно, песня была на незнакомом мне языке, а может, это был просто набор случайных звуков. Но слушать красивый женский голос очень приятно.

- Меццо-сопрано, - почему-то произнес я.

Туман перед глазами дрогнул, песня утихла. Я словно видел в пространстве черные глаза. Они смотрели сквозь меня. По моей спине побежали приятные мурашки, я ощутил сейчас те же спокойствие и комфорт, какие исходили от бабушки в больнице.

- В этом доме ты в безопасности, весс, - голос звучал мелодично и мягко. Я вдруг ощутил, как к глазам подкатились слезы. Еще немного, и я расплачусь от чувства облегчения, охватившего меня.

Сердце пело от счастья, голова кружилась от надежды. Мне показалось, что я достиг цели. Все вокруг озарилось прекрасным золотистым светом. За спиной словно выросли крылья. Я расправил их и взлетел. Оглянувшись, понял, что все еще сижу в кресле. Это было странно и немного страшно. Я закрыл глаза, но свет усилился. Он поглотил все видения, оставив вместо комнаты и сидящего в кресле человека - открытое пространство ясного спокойствия. Я с удовольствием погрузился в этот золотой океан.

Шекшема 9сент.07г.

         Темнота. Холод и боль в этой тьме кажутся еще сильнее. Тело дрожит, а память еще цепляется за кусочки приятного видения тепла и комфорта. Как хочется быть там, в сладком тумане сна, а не здесь, в промозглом мраке реальности. Касаюсь затылка, тот вспыхивает болью:

         - Ох!

- Как ты?

Сочувственный голос Шайри. Вздрагиваю, в памяти всплывает лес, погоня, злобная гримаса на лице девушки. Открываю глаза. Растерянно смотрю на полутемную пещерку. Небольшой костер, окруженный крупными камнями, неприятно трещит сырыми ветками, тени весело играют в прятки в углублениях невысокого свода и выступах стен, очень похожих на столбы. Снаружи доносится вкрадчивый шепот дождя.