Великая шаисса (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис"

— Это бесполезно, — рассмеялась Салмея. — Я в детстве очень хотела петь в храме Небесного Отца как раз потому, что там все было нарядным и красивым.

— Ты права, — улыбнулась я. — Но я уже почти не помню свои детские желания. Наверное, я тоже тянулась к тому, что казалось мне прекрасным.

— А ты будешь играть с нами в куклы? — спросила малышка.

— Конечно, буду. А во что вы играете?

— В свадьбу. Смотри, это невеста, это — ее служанки, которые помогают ей и прислуживают, а вот эти куклы — гостьи.

Я засмеялась. Похоже, недавнее торжество сильно впечатлило Фирузе.

— Это наша любимая игра вот уже вторую неделю, шаисса, — подтвердила Салмея. — Прежде сюжеты игр надоедали Фирузе куда раньше, но свадьба ей понравилась.

— Я тоже хочу быть невестой, — заявила племянница. — Но мама сказала, что мне еще рано.

— Твоя мама права, хорошая моя. Вот через несколько лет ты тоже станешь невестой. Главное — найти тебе подходящего жениха.

— А без жениха не получится? — с надеждой спросила девочка.

— Вот это вряд ли. Ну посуди сама — какая невеста без жениха?

— Тогда ладно, не буду пока невестой. Жених мне не нужен.

И Фирузе принялась выбирать наряды для куклы-невесты. Пожалуй, основной смысл игры заключался в том, чтобы бесчисленное количество раз переодеть эту красавицу, сделать ей разные прически и навесить на нее побольше украшений. Игра продолжалась до обеда, после которого девочку унесли отдыхать.

— Я хотела поговорить с тобой, Салмея, — приступила я к тому вопросу, ради которого пришла.

— Слушаю, шаисса, — отозвалась невестка.

— Как ты знаешь, довольно скоро я уеду с мужем в Северное Королевство. Я бы хотела, чтобы после моего отъезда ты заняла мои покои.

Салмея ахнула и отрицательно помотала головой.

— Что вы, шаисса, я не могу…

— Можешь, — перебила ее я. — Ради Фирузе. Или ты хочешь, чтобы лучшие покои во дворце получила очередная фаворитка, а не твоя дочь? Зульфия не будет на них претендовать, не желая портить отношения не так с тобой, как с дочерью Селима, которая все равно подрастет — и ей сильно не понравится, если какой-то наложнице достанется то, что принадлежит ей по праву рождения. Но у меня нет уверенности, что Зульфию не сменит в постели Селима очередная Лайла. А простаивающие пустыми самые роскошные покои дворца будут искушать дурочек. Я распоряжусь, чтобы их подготовили для вас как можно быстрее после моего отъезда.

— Благодарю, шаисса.

— Это еще не все, Салмея. После моего отъезда Айше опять будет подчиняться тебе. И тебе следует быть более жесткой. Я ведь прекрасно знаю, что ты подписывала все бумаги не глядя.

— Я совсем не разбираюсь в финансах, шаисса, — растерянно пробормотала женщина. — И я доверяла Айше.

— Я тоже ей доверяю. Но даже самого честного человека нужно контролировать. Для начала будет достаточно, если ты хотя бы начнешь читать то, что приносят тебе на подпись. И тебе не возбраняется советоваться с той же Айше, как, впрочем, и с любой другой женщиной, достойной твоего доверия. Но весь гарем должен знать, что нити управления находятся в твоих руках.

— Я постараюсь, шаисса.

— Вот и хорошо. Кстати, ты можешь помогать мне с делами, пока я здесь. Глядишь, чему-нибудь научишься.

Салмея согласно кивнула. И я распрощалась с ней, полностью довольная результатом нашего разговора.

В своих покоях я недолго пробыла в одиночестве. Эдвин вернулся довольно скоро. Он рассказал мне о том, как прошел его день, а я поделилась с ним своими планами относительно Салмеи.

— Ты правильно придумала, — одобрил меня муж. — Салмея произвела на меня впечатление женщины спокойной и холодной — но только не тогда, когда дело касается ее дочери.

— Знаешь, — задумчиво сказала я, — возможно, не так уж она и холодна. Просто жизнь научила ее не доверять людям. Я помню ее появление в гареме. Сама я тогда готовилась к свадьбе и мало на что обращала внимание. Кажется, ее хотели подарить отцу, как непревзойденную певицу, но он передал ее Селиму.

— Да, подобное мало кому из женщин понравится.

Я покачала головой.

— Как раз наоборот. Отец очень любил маму. Конечно, он брал себе наложниц после ее смерти, но ни одной из них не удалось задержаться в фаворитках. Поэтому все новенькие мечтали попасть к наследнику престола. К тому же отец уже неважно себя чувствовал к тому времени, а Селим был совсем молод и у него на тот момент не было любимицы, поэтому многие драться были готовы за место в его постели. А вот Салмею это не интересовало. Когда она только появилась в гареме, с ней почти никто не хотел общаться, ее считали неинтересной тихоней. А потом Селим выбрал ее в фаворитки. И вот тогда вокруг девушки образовался кружок из восторженных почитательниц, каждая из которых метила на ее место. Да и за спиной о Салмее частенько говорили гадости. Она — девушка разумная, выводы сделала быстро. И так как склонностей к интригам у нее нет, то она предпочла просто держаться от всех на расстоянии и замкнулась в себе.

— И ты полагаешь, что теперь что-нибудь изменится?

— Уверенности в подобном у меня нет, но попробовать не мешает, как ты думаешь?

Муж заявил, что полностью со мной согласен. А потом — что проголодался и соскучился, поэтому больше всего его интересуют ужин и постель. В любом порядке. Я решила начать с ужина и, вызвав Фатиму, распорядилась накрыть стол. Поели мы довольно быстро и сразу же направились в спальню, но вот уснуть нам удалось нескоро.

На следующий день меня навестил Селим. Я как раз раздумывала над данным мужу обещанием устроить неформальный обед для северных лордов, потому визит брата пришелся кстати. Но стоило мне взглянуть на его лицо, как я отложила идею поговорить с ним о планируемом мероприятии. Селим был мрачен и хмур. И, что хуже всего, я начала догадываться о том, что привело его в такое расположение духа. Первые же слова брата подтвердили мои опасения.

— Дознаватели побывали в той деревне, откуда была родом Алия.

— И?

— И тот тип, которого подозревали в колдовстве, исчез. Словно испарился. Вот уже несколько дней никто из деревенских его не видел. Дознаватели проверили все постоялые дворы в дне верховой езды от деревни — никто и слыхом не слыхал о подобном человеке. Понятия не имею, куда он мог деться. К тому же, по словам обитателей деревни, у него и коня-то не было. Самый крупный город поблизости — Анхарра, но стража ворот клянется, что никого похожего по описанию в город не пропускала. В мелких же городках и деревеньках, где все друг у друга на виду, колдуна тоже не обнаружили.

— Ты уверен в том, что он все-таки колдун?

— А что еще я должен был подумать после его внезапного исчезновения? Понятно, что с этим типом что-то нечисто. Дознаватели теперь обшаривают всю округу, но я сильно сомневаюсь, что им удастся что-либо обнаружить. Больше всего меня интересует вопрос, почему колдун исчез именно сейчас? В деревне не произошло ровным счетом ничего, что могло бы сподвигнуть его на уход.

— А что говорят деревенские жители?

Селим поморщился.

— Ничего важного от них узнать не удалось. Жил себе, говорят, на окраине, ни с кем дружбы не водил. Пришлый. Откуда появился — не знают. Иногда у него бывали посетители, прятавшие лица. Но не слишком часто — один-два за год появлялось. Их и замечали-то только потому, что деревенька небольшая, приезд незнакомца — событие. О чем посетители говорили с колдуном, ясное дело, никому не известно.

— А сами деревенские с чего решили, что этот человек — колдун? У них были какие-то доказательства?

— Да какие у них могли быть доказательства? — брат махнул рукой. — Так, сплетни и слухи. Кто-то придумал, остальные подхватили. Я ведь, признаться, не отнесся к твоим словам серьезно. Мало ли что могла придумать девица из деревни, желая произвести впечатление на подружек. Но вот это таинственное исчезновение заставляет насторожиться.

— И что, никто не заметил, как колдун покинул свой дом?