Подселенцы (СИ) - Обава Дана

— Ерунда, мы с ним на равных! — вспыхнула Стефа. — Пит стал частью нового дивного мира и просто хочет поделиться им со мной. А ты зачем-то пытаешься утянуть меня обратно.

— Пытаюсь. Потому что вход в этот дивный мир лежит почему-то обязательно через чьи-то страдания, а может даже через смерть. Что же это за мир такой? Он действительно тебе такой нужен? Если это правда, то я уйду с твоего пути.

— Прекрасно. Это все, чего я хочу, — прошипела Стефа злобно.

Прежде чем пойти в ванную, Адель приготовила себе чистую одежду. Вынула из карманов пластмассовые фигурки и кинула на кровать. Она действовала механически, пытаясь придумать, что же ей в сложившейся ситуации делать дальше.

— Что же делать? Что же делать? — монотонно стучалась мысль в ее голове, пока она стояла в душе под теплыми расслабляющими струями.

Не открывая глаз, Адель протянула руку и резко убавила горячую воду в надежде, что контрастный душ активизирует мыслительный процесс. Единственное, что пришло в голову, это дождаться, когда Стефа уснет, и разукрасить заградительными символами все дверные и оконные проемы в квартире, чтобы подруга не смогла из него выйти, а Пит наоборот войти. Тогда, возможно, со временем его влияние на нее спадет, и она сможет принять самостоятельное решение.

Адель открыла глаза и снова протянула руку к крану, собираясь вернуть воде комфортную температуру, но в этот момент через полупрозрачную занавеску она увидела надвигающейся на нее силуэт с ножом в руках.

Адель не удержалась и завизжала, вжавшись спиной в холодную покрытую кафелем стену.

— Ты чего орешь? — спросила Стефания будничным тоном и отдернула занавеску.

— А что, мне разве не полагается орать?! Ты что, собралась стать настоящим оборотнем прямо сейчас?! — крайне встревоженным голосом спросила Адель, резким нервным движением сдергивая с держателя полотенце.

— Нет, конечно, — раздраженно отрезала Стефа. — Я хотела тебе показать вот это. — Она засучила рукав и сделала длинный надрез на коже тыльной стороны руки. Подождав несколько секунд, она смыла кровь и показала руку Адель. — Смотри внимательно.

Разрез стал заживать прямо на глазах. Не моментально конечно, но за те пару минут, что они стояли и смотрели на него, он заметно изменился.

— Ну что достаточно? — спросила Стефа нетерпеливо.

— Прекрасная регенерация, — похвалила ее Адель и, наконец, вылезла из ванной, придерживая обернутое вокруг туловища полотенце. — Но какую мысль ты хотела этим подтвердить?

— Это единственная из способностей оборотней, которую легко продемонстрировать. Я хочу, чтобы ты поняла, от чего ты требуешь, чтобы я отказалась.

— Слушай, я ведь понимаю, что все это очень заманчиво, но только что толку от способностей, если не ты будешь себя контролировать, а кто-то другой?

— Есть способ научиться, — неожиданно выпалила Стефания. — Пойдем только сядем что ли.

Они вышли из ванной и сели на кровать Адель.

— Этой ночью, когда раздался вой где-то в чаще… Я сказала Ройсу, что просто пошла домой, но это не так. Я долго шла по лесу черт знает куда. Шла, не задумываясь. В голове было совершенно пусто, даже не малейшего сомнения не свербело в какой-нибудь самой что ни есть глубине сознания. Так бы, наверное, и шла всю ночь, но вдруг меня кто-то окликнул, и только тогда я смогла остановиться. Ко мне вышла женщина. Она сказала, что знает, что я — новообращенная и что с этим у меня связаны большие проблемы. Она обещала мне помочь, научить меня какой-то особой технике самоконтроля.

— Она тоже оборотень?

— Я тоже первым делом спросила у нее об этом, но нет, в доказательство она порезала себе руку, точно так же как я только что. Посмотри, — Стефа снова продемонстрировала подруге место на руке, где раньше был глубокий порез, — заживает на глазах, к утру должно быть и шрама не останется. А вот у нее ничего не зажило.

— Ну, я думаю, это ничего не гарантирует, — с большим сомнением протянула Адель. — По крайней мере, истоковцы, которые поймали меня, когда я пошла за тобой в лес, предпочли долго травить меня какими-то травками и маслами, а под конец заставили что-то выпить.

— Но зачем бы ей было врать? — пожала плечами Стефания. — В общем, она отвезла меня домой, но обещала сегодня позвонить и пригласить в какой-то дом, находящейся в уединении вдали от города, чтобы уже сразу начать занятия.

— А Пит ее знает?

— Нет. То есть я не говорила ему о ней. Она вообще попросила, никому не говорить о нашей встрече. Пит пришел позже, сказал, что искал меня повсюду, как тебя этот твой Алекс.

— Да уж, бедный Алекс. — Вздохнула Адель. — Досталось ему из-за меня. Я позвонила ему, как только смогла, но он успел нанерничаться.

— Ничего, крепче будет. Ты пойдешь со мной к Регине?

— К этой самой женщине? Ну да, конечно.

— Она сказала, что все доступные силы Истока сегодня должны съехаться в город. Они собирались прочесать с собаками лес вокруг города. Полицейские обходят сам город. Регина позвонит, когда их бурная деятельность закончится.

— То есть эта Регина имеет какие-то связи с Истоком? — насторожилась Адель.

— Ну, наверное. Но не беспокойся, она им нас не сдаст. Зачем ей это теперь.

— Ладно, — вздохнула Адель и задумалась. Что-то тут было не то. — Подожди-ка. Говоришь, услышав вой в лесу, ты пошла, поговорила с этой женщиной, а потом? Ты видела меня в лесу?

— Ну, нет, — непонимающе ответила Стефания.

— И ты не показывала мне вход в подземный лабиринт?

— Чего?!

— Ничего, — Адель нервно подскочила с места, — мне, похоже, это приснилось.

Глава 7

Коннор подошел к дому около одиннадцати вечера и надеялся, что старушка, у которой он снял комнату, уже давно легла спать. Он вымотался, в основном морально, бегая по городу и выцеживая по капельке ту самую правду о прошлом своей невесты, которую она могла бы легко рассказать ему и сама. Ничего ужасного в этой правде не было. Ее прошлое было скучным, не богатым на события и не подходило к созданному ей образу самой себя. Наверное, в этом и была причина ее лжи. Однако это прошлое никак не могло пролить свет на настоящее.

В окнах первого этажа свет не горел, так что Коннор расслабился, спокойно открыл дверь в подъезд, тихонько пожелал удавиться мигнувшей и тут же погасшей лампочке, свисающей с потолка. Но открывая дверь в квартиру, он почуял неладное — пахло свежей сдобой.

Везде в квартире было по-прежнему темно, когда он вошел. Только в гостиной горел старомодный зеленый торшер возле дивана, на котором сидела хозяйка с книгой в руках. На столике перед нею стояли две чашки из тонкого фарфора и укрытый для сохранности тепла пирог. Старушка просияла, когда Коннор показался из холла. Ему пришлось ответить ей вымученной улыбкой.

К его радости вести светскую беседу мужчине не пришлось. Его ждали, наверное, только из вежливости, так что собственным ртом ему пришлось пользоваться только с одной целью. Притащив в гостиную быстро вскипевший чайник, Коннор расправился с половиной пирога в считанные минуты и с удивлением обнаружил, что морально он восстановился на сто процентов и готов к новым подвигам, даже к неспешной беседе ни о чем. Но старушка пожелала ему спокойной ночи и сбежала к себе. Коннор только сыто вздохнул.

Войдя в выделенную ему комнату, он запер дверь на задвижку, положил на тумбочку мобильник и ключи и сел на старый, но все еще удобный матрас на кровати, собираясь расшнуровать ботинки. Да, здесь ему определенно больше нравилось, чем в гостинице. Кроме прочего, тут не было детей, которых Тина-Камилла не хотела, а теперь уже, наверное, и не сможет иметь.

В ночной тишине внезапный звонок показался оглушительным. Коннор поспешно потянулся за телефоном — звонили на тот номер, который он раздавал здесь налево и направо.

— Алло, кто это? — Коннор напрягся, в трубке некоторое время стояла тишина.

— Я знаю, что произошло с вашей женой, — зловещим хриплым голосом проговорили наконец на той стороне.