Сага Гарри Поттера - Роулинг Джоан Кэтлин

— Он сказал, что моя кровь сделает его более сильным, чем чья-нибудь ещё, — объяснил Думбльдору Гарри. — Сказал, что та защита, которую дала мне моя… мама… что она теперь будет и у него. И он был прав. Он смог дотронуться до меня, он прикоснулся к моему лицу.

На долю секунды Гарри показалось, что в глазах Думбльдора блеснуло победное выражение. Но уже в следующий момент он не сомневался, что это ему показалось. Думбльдор вернулся на своё место с крайне усталым и каким-то одряхлевшим видом.

— Очень хорошо, — произнёс он, садясь. — Этот барьер Вольдеморт преодолел. Гарри, пожалуйста, продолжай.

Гарри продолжил. Он рассказал, как Вольдеморт восстал из котла, и постарался как можно точнее воспроизвести речь, обращённую к Упивающимся Смертью. Потом рассказал, как Вольдеморт развязал его, вернул ему палочку и предложил дуэль.

Но, на том месте, когда золотая нить соединила его палочку с палочкой соперника, у Гарри внезапно перехватило горло. Он хотел продолжать, но не мог — его захлестнули воспоминания о тех, кто появился из палочки Вольдеморта. Гарри видел Седрика, старика, Берту Джоркинс… маму… папу…

Он был благодарен Сириусу за то, что тот нарушил молчание.

— Палочки соединились? — переспросил он, переводя взгляд от Гарри к Думбльдору. — Почему?

Гарри тоже посмотрел на Думбльдора, на лице которого застыло отрешённое выражение.

— Приори Инкантатем, — пробормотал тот.

Он пристально поглядел Гарри в глаза, и между ними зримо пробежала почти видимая искра взаимопонимания.

— Реверсивный заклинательный эффект? — догадался Сириус.

— Совершенно верно, — подтвердил Думбльдор. — У их палочек одинаковая сердцевина: хвостовое перо одного и того же феникса. Этого феникса, если быть до конца точным, — прибавил он и показал на малиново-золотую птицу, уютно устроившуюся у Гарри на колене.

— В моей палочке перо Янгуса? — поразился Гарри.

— Да, — кивнул Думбльдор. — Мистер Олливандер сообщил мне, что ты приобрёл вторую палочку, сразу же после того, как ты вышел из магазина — четыре года назад.

— Так что же происходит, когда палочка встречает свою сестру? — спросил Сириус.

— Друг против друга они работают не правильно, — объяснил Думбльдор. — Если владельцы заставляют их сражаться друг с другом… то имеет место весьма редкое и удивительное явление.

— Одна палочка заставляет другую исторгать выполненные ею заклинания — в обратном порядке. Сначала самое последнее… а потом те, что шли перед ним…

Он испытующе поглядел на Гарри, и тот кивнул.

— Что означает, — медленно продолжал Думбльдор, не сводя глаз с Гарри, — что перед тобой должен был вновь появиться Седрик Диггори, в том или ином виде.

Гарри ещё раз кивнул.

— Диггори ожил? — встрепенулся Сириус.

— Нет такого заклинания, которое способно вернуть к жизни умершего, — тяжело вздохнул Думбльдор. — Единственное, что могло произойти, это что-то вроде отражённого эха. Из палочки могла появиться тень живого Седрика… я прав, Гарри?

— Он заговорил со мной, — сказал Гарри. Его вдруг снова затрясло. — Привидение Седрика, или что это было, заговорило со мной.

— Эхо, — объяснил Думбльдор, — сохранившее внешний вид и характерные черты Седрика. Предполагаю, что появились и другие призраки… более давних жертв Вольдеморта…

— Старик, — горло Гарри больно сжалось. — Берта Джоркинс. И ещё…

— Твои родители? — тихо спросил Думбльдор.

— Да, — ответил Гарри.

Сириус до боли сжал его плечо.

— Последние убийства, выполненные палочкой, — покивал головой Думбльдор. — В обратном порядке. Могли бы появиться и другие, если бы связь сохранилась. Очень хорошо, Гарри. И что же сделали эти… тени?

Гарри рассказал, как тени бродили у стен золотой клетки, как Вольдеморт боялся их, как тень отца подсказала ему, что делать… рассказал и о последней просьбе Седрика.

И почувствовал, что больше не в состоянии говорить. Он оглянулся на Сириуса. Тот сидел, закрыв лицо руками.

Янгус вдруг спорхнул с колена Гарри на пол и положил красивую голову на его повреждённую ногу. На рану, нанесённую пауком, покатились крупные, перламутровые слёзы. Боль исчезла. Рана затянулась. Нога зажила.

— Я не могу не повторить, — произнёс Думбльдор, в то время как феникс поднялся в воздух и перелетел обратно на насест, — ты продемонстрировал безграничную храбрость, какой я не мог даже ожидать от тебя. Такую же храбрость, как те, что погибли в сражениях с Вольдемортом в дни его наивысшего могущества. Ты взвалил на себя ношу, которая под силу лишь взрослому колдуну, и справился с ней — ты сделал для нас всё, на что мы имели право рассчитывать. Сейчас ты пойдёшь со мной в больницу. Я не хочу, чтобы сегодня ты ночевал в общей спальне. Тебе необходимо Сонное зелье и полный покой… Сириус, хочешь остаться с ним?

Сириус кивнул и встал. Он снова превратился в большого чёрного пса, вместе с Гарри и Думбльдором вышел из кабинета и пошёл с ними вниз по лестнице в больничное крыло.

Думбльдор открыл дверь, и Гарри увидел миссис Уэсли, Билла, Рона и Гермиону, окруживших перепуганную мадам Помфри. От неё, видимо, требовали ответа, где сейчас Гарри и что с ним случилось.

Едва вошли Гарри, Думбльдор и чёрный пёс, все круто обернулись, и миссис Уэсли приглушённо вскрикнула:

— Гарри! О, Гарри!

Она бросилась к нему, но Думбльдор преградил ей дорогу.

— Молли, — сказал он, вытягивая руку, — пожалуйста, послушай. Гарри прошёл через тяжелейшее испытание. И ему только что пришлось пережить всё вновь, когда он рассказывал мне о случившемся. Сейчас ему нужны сон, покой и тишина. Если он хочет, чтобы вы, — Думбльдор повернулся к Рону, Гермионе и Биллу, — остались с ним, пожалуйста. Только никаких вопросов до тех пор, пока он не будет в состоянии на них отвечать, и уж, разумеется, не сейчас.

Миссис Уэсли кивнула. Она побелела как полотно.

Потом грозно повернулась к Рону, Гермионе и Биллу, как будто бы те шумели, и произнесла страшным шёпотом:

— Вы слышали?! Ему нужен покой!

— Директор, — обратилась к Думбльдору мадам Помфри, с изумлением взиравшая на чёрного пса, — могу я узнать, что…

— Эта собака некоторое время проведёт с Гарри, — только и ответил Думбльдор. — Заверяю вас, она очень хорошо обучена. Гарри… я подожду, пока ты ляжешь в постель.

Гарри испытывал бесконечную благодарность к Думбльдору за то, что тот попросил ни о чём его не расспрашивать. Нет, он вовсе не хотел, чтобы все ушли, но самая мысль о том, чтобы опять всё пересказывать, переживать заново, была невыносима.

— Гарри, я вернусь, как только повидаю Фуджа, — сказал Думбльдор. — Я хочу, чтобы ты и завтра оставался здесь, вплоть до моего обращения к учащимся. — Он ушёл.

Мадам Помфри отвела Гарри к ближайшей постели, и по дороге он случайно заметил на кровати в дальнем конце палаты неподвижную фигуру настоящего Хмури. Рядом с ним на столике лежали деревянная нога и волшебный глаз.

— Как он? — спросил Гарри.

— Он поправится, — заверила мадам Помфри, выдавая Гарри пижаму и закрывая шторы. Он снял робу, натянул пижаму и залез в постель. Вошли Рон, Гермиона, Билл, миссис Уэсли и чёрный пёс. Расселись вокруг. Рон и Гермиона глядели на Гарри почти со страхом.

— Я в порядке, — успокоил он их, — просто устал.

Глаза миссис Уэсли наполнились слезами, и она безо всякой нужды разгладила рукой простыни.

Мадам Помфри вернулась из своего кабинета, держа в руках кубок и маленький пузырёк с пурпурной жидкостью.

— Ты должен выпить всё до конца, Гарри, — объявила она. — Это зелье для сна без сновидений.

Гарри принял у неё из рук кубок и в несколько глотков выпил содержимое. На него мгновенно навалилась сонливость. Всё кругом подёрнулось дымкой; лампы, горевшие в палате, начали добродушно подмигивать сквозь шторы; тело глубже и глубже утопало в пуховой перине. Он не успел допить до конца, не успел произнести ни слова — его утянуло в глубокий-глубокий сон.