Приключения Гаррета. том.2 - Кук Глен Чарльз

— Ну как, узнал что-нибудь?

— Я пользуюсь большей популярностью, чем когда-либо надеялся, — легионы фанатов следуют за мной повсюду! Правда, ни один не пытался встать у меня на пути.

Синдж зашипела: она увидела что-то за моей спиной. Я повернулся, но было слишком поздно.

— Что там?

— Один из этих людей в непотребных панталонах.

— Так значит, Релвей их не всех переловил. Что здесь происходит?

— А что?

— Мне кажется, что что-то изменилось.

— Джон Пружина ждет тебя на кухне.

— И он чего-то хочет?

— Он хочет, чтобы ты выслушал его доклад. Почему бы тебе не войти внутрь, чтобы я смогла закрыть дверь?

Не самая плохая идея, учитывая, что поблизости отирался громила из банды Зеленых Штанов. А вдруг у него праща и полный карман каменных яиц?

Словно по подсказке, что-то прожужжало мимо моего правого уха. Впрочем, это был не выстрел снайпера. Это была Мелонди Кадар. На мгновение зависнув в воздухе, она направилась на кухню — без сомнения, в поисках чего-нибудь горячительного. Там она немедленно вступила в пререкания с Дином. У Дина не было к ней ни капли сочувствия. У него проблемы с пониманием: он решительно отказывается называть похмелье иначе, чем добровольным недугом.

Будучи опытным наблюдателем, я заметил:

— Он не в духе.

— Сегодня все оборачивается не в его пользу, — сказала Синдж. Я почуял какую-то историю. Она чего-то не хотела мне рассказывать.

Джон Пружина вошел из кухни в мой кабинет, следуя за своим носом.

— Никогда не замечал, насколько длинная у него морда, — сказал я.

Джон Пружина насупился, насколько это возможно для крысы. Я успокаивающе сказал:

— Мы с Синдж просто болтаем.

Я уселся позади своего письменного стола. Почти немедленно на моих коленях оказался котенок. Мгновением позже прилетела Мелонди Кадар.

— Он мог бы прихлопнуть тебя мухобойкой, и ты была бы вне игры. Так что кончай ныть.

Джон Пружина начал рассказывать о том, что его крысы увидели в Уайтфилд-холле. Я остановил его:

— Погоди-ка! Здесь нужно кое-что записать.

У него оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Он цитировал высказывания Белиндиных меньших боссов, и некоторые из них достаточно ясно открывали, о чем они думают.

Прежде чем он закончил, я уже имел представление, как расположены главные игроки. Я надеялся только на то, что он не выдумал все рассказанное — решив, что как раз нечто подобное я и хочу услышать.

— Джон, да ты просто золотая жила! — При виде подобных самородков директор Релвей принялся бы петь и плясать. Очевидно, появление Чодо в Уайтфилд-холле произвело в криминальном мире драматическую перемену.

К сожалению, ничего из этого не могло мне пригодиться.

— Постой-ка, — сказал я крысиному королю (я подозревал, что именно так Джон Пружина называет себя в глубине души). — Мелонди, дева моей мечты, я вижу, ты вся так и бурлишь. Что, ты вспомнила что-нибудь, о чем еще не рассказала мне?

Как выяснилось, ничего особенного у нее не было.

— Ну ладно. Кто-нибудь из вас может сказать, отчего начался пожар?

Нет. Все эти глаза не увидели той единственной вещи, которую упустил я.

— Может быть, это было какое-то колдовство?

(Огонь же не может просто материализоваться на пустом месте, правда?)

Ни Мелонди, ни Джон Пружина не обнаружили признаков колдовства.

— Есть какие-нибудь соображения? Первой жертвой была крыса. Потом Бай Клакстон. Как они загорелись? Все остальное в кухне осталось неповрежденным.

Но никто ничего не мог мне сказать.

В этом не имелось никакого смысла. Впрочем, действительно было похоже, что общим знаменателем во всех этих инцидентах являлся именно Чодо Контагью.

Проклятье! Я пожалел, что послал Плоскомордого искать Пенни Мрак. Он мог бы отправиться в северную часть города и заняться там вместо меня утомительной, но необходимой беготней.

— Я бы сказала тебе, если бы могла — если бы знала! — резко сказала Мелонди Кадар. — Ты несправедлив ко мне.

Я взглянул через плечо: Элинор, похоже, все это забавляло. Это немедленно убедило меня, что вскоре дела пойдут еще хуже.

Так оно и случилось, едва я успел начать сопоставлять факты.

Появился Дин с закусками. На его циферблате сияло то самодовольно-злорадное выражение, какое там бывает всегда, когда он знает, что мне не избежать получения жизненного опыта, включающего в себя чертову уйму работы. Не потому, что нам нужны деньги, а потому, что, по его убогому мнению, это хорошо для моей души.

Кто-то принялся колошматить во входную дверь. Усмешка сбежала с Динова лица. Он не мог отказаться идти открывать: остальные из нас были заняты, кроме того, это была его работа. Ворча себе под нос, он направился к выходу. Я налил себе чаю. Синдж и Джон Пружина принялись за сдобу, набирая жир к зиме.

Дин вернулся. Самодовольная мина вернулась на его лицо.

— Это мистер Тарп, сэр.

Плоскомордый заполнил собой дверной проем. Он выглядел испуганным — что можно наблюдать не чаще, чем яйцо птицы Рух.

— У тебя есть задняя дверь, Гаррет?

— Что случилось? Что ты натворил?

— Я ничего не натворил — только то, что ты мне сказал! И ты мне за это должен. Это ты во всем виноват!

— Эй-эй, верзила, повороти коней! И сдай назад к тому месту, откуда стартовал.

— Ты сказал мне поймать эту девчонку, Пенни Мрак. Я так и сделал. Но только стоило ей оказаться у меня в руках, как она начала вопить про изнасилование, и содомию, и кровосмешение, и черт знает какое еще дерьмо.

Это явно беспокоило его далеко не так сильно, как следующий факт:

— И там были люди, и они слушали, Гаррет! Ты слышишь, что я говорю? Люди слушали! И не просто слушали — некоторые из них пытались ей помочь! Мало того, они еще и погнались за мной, когда я решил бросить это гиблое дело и свалить!

— Поэтому и весь этот шум там, снаружи?

— Не знаю. Может быть, они буянят из-за того, что хотят, чтобы ты вышел к ним и научил их танцевать дабларфаред! Ты ведь известный танцор!

Я покачал головой. Вздохнул. Еще раз покачал головой. Куда катится этот мир? С каких это пор танферцам есть дело до того, что происходит с одним из бесчисленных городских дикарей-оборванцев?

— Это все ты, Гаррет! — продолжал реветь Плоскомордый. — С тех самых пор, как ты занялся своими расследованиями, ты только и делал, что дудел нам про кротких, которые что-то там унаследуют. И вот теперь полгорода повелось на твою благонамеренную чепуху!

— Это долго не продлится, — пообещал я, в отчаянии от того, что он вообще уловил идею о благих намерениях. — Социальная инерция слишком велика. Слишком много людей слишком глубоко вовлечены в свой прежний образ жизни — особенно там, на Холме. Расслабься, скоро им надоест и они уйдут. Дин! У тебя не было проблем, когда ты провожал Белинду?

Он признал, что проблем не было — она не привлекла к себе никакого внимания. То есть наблюдатели, засевшие вокруг моего дома, примяли ее за одну из моих подружек по спальне. В свою очередь, это означало, что мне придется как-то объясняться, когда об этом узнает Тинни.

Она всегда узнаёт.

— Ну что ж, поскольку вы все здесь и не имеете более интересных занятий, послушайте-ка вот это. — И я поведал им историк» моего посещения брата Биттегурна Бриттигарна в храме Эас и Айгори.

Как выяснилось, я упустил поставить старику ББ на вид его неблаговидное поведение по отношению к его собственной религии. Дин указал мне на это — лучась самодовольством.

Синдж хотела посмотреть на каменное яйцо. Они все хотели. Я пустил его по кругу.

Джон Пружина сказал:

— Жрец надул тебя, Гаррет. Этот камень поднят со дна ручья. Ты можешь накопать тысячу точно таких же на оружейном рынке.

Синдж сказала:

— Наши предки собирали для солдат камни, выпущенные из пращи.

Праща никогда не была официально признанным оружием ни в одном карентнйском роде войск, но в Кантарде обе стороны использовали подручные средства. Некоторые из сражавшихся были настолько отсталыми, что считали пращу технологической новинкой поразительной убойной силы — так что даже сами боги якобы протестовали против ее применения.