Хроники былого и грядущего (СИ) - "allig_eri"

Прихватив простенький факел, сероглазка потянула его в темноту и в конце концов привела к ряду примитивных шалашей. Она сбросила покрывало одного из них и забралась под потёртую занавеску. Баратеон нырнул следом и теперь стоял над ней, ловя ртом воздух. Ему хотелось надышаться бледным великолепием её нагого тела. Однако, дальняя стена шалаша состояла из тряпок, связанных между собою веревками. И сквозь неё Роберт видел сотни людей, снующих туда-сюда по тёмному проходу. Лорд ощущал себя будто бы у всех на виду и казалось, что каждый может посмотреть и увидеть, чем и как он занимается. Такая излишняя открытость ввела мужчину в ступор.

— Ты хочешь трахнуть меня, да? — спросила девушка.

— О, да, — пробормотал Роберт. Он отложил свою фляжку и тряхнул головой, отчего его, в кое-то веки, немного отпустило. Баратеон перевёл внимание на свой «трофей». На губах расплылась улыбка.

«Кажется, удалось урвать очень сочную штучку!»

— Трахнуть меня много раз? А, медведь?

Грандлорд скинул свой простенький плащ, оставшись в одной рубашке и штанах. Также торопливо избавился он и от сапог. По инерции снова взглянул на тряпочную, почти ничего не скрывающую «перегородку». Мимо прошли двое переругивающихся мужчин, так близко, что лидеру мятежа показалось, что он мог дотронуться до них вытянутой рукой.

— Много раз, — ответил Роберт, зная, что это — вежливый способ договориться о цене. Деньги его не волновали, но почему бы не подыграть? Он же сейчас простой солдат! Да и когда в следующий раз ему предстоит осуществить нечто столь же необычное? — Сколько раз ты думаешь?

Роберт уже водил руками по её плечам, но всё ещё не снял рубашку, и не переходил к чему-то большему, оставаясь «в рамках».

— Ну, думаю… Думаю, четыре серебряных раза.

— За тебя можно и десять! — мужчина уже не мог себя сдерживать, хоть и понимал, что его пытаются обмануть. Слишком высокие цены за секс, пусть и с такой красивой девочкой.

«Серебро в солдатском-то лагере? — мысленно ухмыльнулся Баратеон, — прошлая дамочка была более честной. Медяк-другой — вполне нормально для бывших крестьян и бедных рыцарей. Но за эту я готов дать и золото…»

Вообще, как он слышал, в таких ситуациях нередки крайне долгие торги, но обычно «продавец и покупатель» всегда приходят к какому-то консенсусу. Некоторые клиенты, чтобы сбить цену, осмеивают собственную удаль, иные жалуются на бедность, старость… Однажды, какая-то шлюха рассказывала ему, что мужчины, которые высокого мнения о себе, обычно плохо торгуются — в чём, собственно, и был весь смысл. Маркитантки никого так не ненавидят, как мужчин, что приходят, уже веря в ту ложь, которую скажут женщине, пусть даже и продажной.

Русоволосая красавица устремила на него затуманенный взор и начала ласкать себя.

— Ты такой сильный, — произнесла она. Голос у неё был тонким и звонким. — Десять, это очень хорошо… Сильный медведь, большой, могучий…

Роберт не глядя бросил монетки прямо в подставленную ладошку левой руки. Его глаза не могли оторваться от пальцев на её правой, которые ласкали себя в самом интересном месте.

Девушка с поразительной быстротой спрятала блестящие монеты.

«Интересно, что она купит?» — почему-то подумалось лорду Штормовых земель.

От неуместности этих мыслей Роберт рассмеялся. Земля начала медленно вращаться. «Кажется, я всё ещё сильно пьян!». Мужчина обхватил голову руками. На какой-то миг девушка показалась ему бледной и тощей наркоманкой, словно рабыня, с которой дурно обращаются. Циновка, на которой она сидела, на вид была достаточно грубой, чтобы врезаться ей в кожу и оставить там отметины…

Его руки дотронулись до своей «собственности», которую он арендовал. Тех денег легко хватит на целую ночь.

— Почему именно «медведь»? — поинтересовался он, поглаживая её тело, начав с груди, отчего она с готовностью застонала, но после нахмурилась и хихикнула.

— А кто же ещё? Ты такой высокий и сильный..!

Она была грудастой и созревшей, но что-то в её поведении напоминало Баратеону маленькую девочку. Простодушная улыбка. Бегающий взгляд и подрагивающий подбородок. Роберт почти ожидал появления сварливой матери, которая примется костерить их обоих. Интересно, а это тоже часть представления, как и бесстыдное поддразнивание?

Сердце гулко забилось у него в груди. Ситуация казалась такой необычной и новой, что мужчина невольно сглотнул, вспоминая свой первый раз. Хоть и тогда он не облажался, но всё-таки…

— Трахни меня, здоровяк, — выдохнула она. Вся её ладонь была в любовных соках. Девушка прильнула к нему, обнимая за шею. — Медве-едь… Трахни-меня-трахни-меня-трахни-меня… Ну пожа-алуйста..!

Роберт засмеялся и ловко сбросил оставшуюся одежду — штаны. Невольно он снова поглядел на прохожих, движущихся мимо занавески. Они шли так медленно, что мужчина мог бы плюнуть им на ноги.

— О-ох, какой большой медведь, — заворковала русоволосая красавица, поглаживая его давно готовый к действию прибор.

И вдруг вся ситуация показалась Роберту столь простой, понятной и даже приятной, что невидимая пружина в груди просто испарилась. Его даже перестал смущать факт, что на него смотрят. Пускай смотрят! Пускай учатся!

«Я ещё стану вашим наставником, обучу всем премудростям правильного обращения с женщиной!»

Оглушительно расхохотавшись, Баратеон ухватил девицу за узкие бёдра и потянул к себе. Как он жаждал этого момента! Заняться распутством с незнакомкой… Наверное, ничего нет слаще нового персика!

Роберт дрожал. Дрожал от предвкушения.

Страстный поцелуй. Руки, шарящие во тьме, тянущие, сжимающие. Вращающаяся земля.

Баратеон откинулся назад и девушка обхватила горячими бёдрами его талию. Потом он оказался внутри, и она ахнула. Несколько мгновений они лежали молча, пульсируя в унисон и тяжело дыша, а после мужчина начал медленно раскачиваться в ней.

Она стонала серебром, кричала золотом. Лица прохожих повернулись в их сторону, но грандлорд Штормовых земель не обращал ни на кого внимания, полностью выкинув посторонних людей из головы. Роберт без остатка отдался процессу.

Некоторое время они казались одним существом, плясали в одном исступлённом, безумном танце, сходились в одной и той же точке, где захватывало дух. Бывали моменты, когда они не чувствовали ничего, кроме всепоглощающей похоти, а потом вновь ласкали друг друга и шептали пошлые фразочки, лёжа в темноте.

Отдохнув несколько минут, здоровяк снова прильнул к девушке. От соприкосновения его мужское достоинство вновь затвердело. Баратеону не терпелось заново познать её. Вот только в этот раз всё пошло немного не так. На него внезапно обрушилась вереница образов, прошедших за сегодняшний день. Многие из них — словно острый нож. Окровавленные лица; бряцание железных доспехов; люди, раздавленные копытами коней, нашпигованные сотнями стрел; залитая кровью земля, крики и плач раненых.

Но русоволосая красавица приподняла бёдра и одним толчком оборвала одновременно и прошлое, и будущее, оставив лишь восхитительную боль настоящего. У Роберта вырвался стон. Девушка принялась тереться об него, не с ловкостью шлюхи, надеющейся побыстрее отработать монеты, а с неуклюжим эгоизмом любовницы, ищущей утоления, — любовницы или жены.

Их игры длились долго и было сменено много поз. Роберт не сдерживал себя, словно дорвавшись до чего-то запретного и к его радости, девушка не отставала. Излившись уже в третий раз, Баратеон устало упал на тряпки, в которых заметил и собственную одежду.

— Мне было так хорошо, здоровяк, — её тело вновь приманило его взор, — а тебе было?

— Ещё как! — могучая рука Роберта обхватила девушку, подтянув повыше. На улице уже начался рассвет, но толпа и не думала пропадать или рассасываться.

После приятной ночи, несмотря на то, что он не спал уже более суток, Роберт чувствовал себя свежим и полным энергии. Как же сильно прошедшие события сумели его взбодрить! Те несколько побед, против трёх лордов и их армий, одержанных подряд, потом долгие переговоры, позволившие ему заполучить верность некогда бывших врагов, обсуждения условий, клятвы верности, увеличение армии, знакомство с множеством новых людей, совместная пирушка и пьянка. Потом долгое сидение в шатре, в полном одиночестве и осмысление всего происходящего. А дальше… его поход. И вот теперь, он лежит с незнакомой шлюхой, в какой-то грязной, наскоро построенной палатке, на вшивых простынях и… просто счастлив.