Хищный инстинкт (СИ) - Суббота Светлана

Понятия не имею кто я для Корнуэлла, и не готова обсуждать это сейчас с Лео, поэтому я быстро сменила тему разговора.

- Из-за тебя отец вытащил меня полицейским телепортом прямо из Белого Крыла.

-      Когда от тебя пришло известие о разрыве помолвки, я кинулся в Барнвилль и обязан был их хоть как-то известить о происходящем. Я волновался, переживал, милая. Но больше им ничего не писал.

-      А как насчет первенца Риверстара, которого без меня запланировали? Я похожа на породистую кошку, от которой планируют котят?

Я хотела добавить "договорились за моей спиной", но вспомнила про свои собственные обещания матушке по первенцу и благоразумно промолчала.

Мы вошли в зал, заполненный вампирами и слугами, и Лео с облегчением выдохнул, радуясь, что не успел ответить на сложный вопрос.

По стенам висели вымпелы с гербами, вышитые панно и гобелены со славными битвами и великими свершениями, в которых самое активное участие принимали непоседливые красные вампиры.

С постамента, усиливая и так зычный голос каким-то магическим артефактом вещал турнирный распорядитель:

-      ... И открытием этого года будет настоящий, безжалостный, ужасающий противник. Он потерял свою пару, свою единственную любимую. На его глазах она погибла во время вампирской чумы. Да, мы уничтожили преступников и выплатили контрибуцию. Но посмотрите на него, Зверь безутешен, человеческая ипостась погибла. И он пришел к нам, чтобы достойно и красиво умереть. Финальный бой будет с ним, ненавидящим вампиров, но благородным ЗВЕРЕМ!

Последние слова громом разнеслись по залу. Вампиры в ответ восхищенно ахали, слуги приседали от страха.

А я смотрела только на площадку рядом с помостом, где, натягивая цепи, ввинченные в стену, сверкал желтыми глазами и исходил бешеной слюной... знакомый мне гигантский волк.

Глава 41. Примарх находит нечто, но и нечто находит его

Люшер Джастин Корнуэлл, примарх оборотней

Бесконечную череду лет я живу с личной шизофренией - моим вторым животным "я". Обычно он общается на уровне эмоций или обрывочных мыслей, но последнее время зверь все чаще подает голос, проявляясь целыми фразами.

Пытается повлиять на меня.

Когда он успел полностью помешаться на Эфе, я не заметил. Расследования, переезды, наше общение и ее смех, я любовался и привыкал, а он почти незаметно прошел дорогу от «давай лизнем в нос» до «беги за ней немедленно». У меня самого после ее телепортации к родителям сердце не на месте, а после совместной ночи - от одной мысли о занозе тяжелеет в паху. А тут еще злющий зверь рычит не переставая. Сумасшедший дом в голове.

Думать о ней я могу внезапно и по любому поводу. Хуже всего было, когда передавал ее вещи для отправки домой из Белого Крыла. Аромат от тряпок на весь этаж. Подавал чемоданы одной рукой, а саквояжем прикрывал вздувшиеся брюки.

В единственную нашу ночь не мог с ней нормально оторваться, полирнуть как следует, девочка нежная, куда ей всего меня и сразу. Вот приеду в ее городок, сниму дом на окраине и каждый день стану распаковывать, приучать, чтоб дышать без меня не могла, чтобы только от мысли обо мне стонала, кожей горела. А потом повезу ее к себе, запремся на пару недель...

Я встряхнул головой, отгоняя мешающие образы. Отслеживая исчезающий, едва заметный запах незнакомого оборотня, я быстро двигался по замку Красных, и невольно вспомнил Эфу, как искал ее в подземельях и нашел-таки мою ласковую, восторженную, упрямую девушку-беду. Слабый аромат собрата-пумы вел меня все ниже и ниже по этажам, где было все больше хозяйственных комнат и сновали бесчисленные слуги.

Красные славятся количеством преданных добровольцев из людей в своем окружении. Несмотря на грубость, легко раздаваемые тумаки и частоту забора крови, они своей харизмой и свободным, почти равным общением привлекали многих помешанных на вечной жизни психов.

Почти беспрепятственно достигнув закрытой железной решетки, я подергал за пруты, оглянулся. И решился, пока никого не было рядом, аккуратно выломать замок. Запах становился все сильнее, дальше я почти бежал по череде помещений, больше похожих на помесь казематов и больничных палат. Чисто и тихо. Скорее всего, закрытые одиночные клетки готовили к Боям. Красные легко впадают в кровавый раж и многих скоро придется удерживать запертыми до полного успокоения.

Но одна палата с решеткой вместо стены была уже занята. На длинном столе ничком лежало полуизмененное тело оборотня, а рядом сидел служка с докторским чемоданчиком. Он гладил несчастного по когтистой руке и вздыхал. Тихонько бормоча что-то печальное и нечленораздельное.

При моем появлении лицо мужчины перекосило удивлением, он подскочил, но тут же был пойман мной за шкирку:

-      Что с ним? - рявкнул я.

-      Как ни приду - без памяти, - пробормотал лекарь.

Отбросив его в сторону, я склонился над телом. Совсем юнец. Лежит недвижимо, лицо напряжено, будто спит и видит кошмарные сны, даже морщинка между бровей от напряжения.

-      Эй,- я затряс его и позвал, используя силу. - ОТКРОЙ ГЛАЗА.

По помещению пророкотал голос примарха. Валом, дрожанием воздуха, болью в костях для зверя. Моей команде повинуется любой оборотень, мой голос парень должен услышать даже во сне. Я позвал еще и еще раз. Но он не отзывался. И вторая ипостась даже тенью не дрогнула в ответ на зов.

-      Вот он! - заорали из коридора. Затопало множество ног. Сюда бежали... черные вампиры, много черных вампиров, слаженно ударивших воздействием, судя по душной гнетущей волне, перекрывшей воздух. Откуда столько черных?

Служка дрожал в углу, закрывшись руками, после такого удара человеческий разум никогда не станет прежним. Мои мысли и чувства корежило, черная пелена горя затуманила зрение. Я схватил парня со стола и бросился в прорыв.

Когда-то я точно также пытался убежать, вынести, спасти друга. Он не мог пережить трансформацию и умирал у меня на руках. Я кричал, ломал двери, вырывался из страшного места. Они хотели уничтожить меня, создать зверя, но я не дался. Голову выламывало от боли. В осколках памяти я видел, как друг задергался, покрываясь странной помесью из кожи и меха. Его руки и ноги вывернуло, он захрипел и затих. Я человек и никогда... Где я? Кто я? Где Эфа? Кто такая Эфа? Шшшш...

Глава 42. Отборочные бои

Ярость душила меня, сдавливала раскаленными обручами грудь, с трудом пропускала воздух в сжатое горло. Увидев прикованного к стене Корнуэлла, я едва смогла взять себя в руки, до конца выстоять на торжественном открытии.

Но когда мы выходили из зала, волк вдруг тоскливо и обреченно завыл, и я знала кого он зовет, почему недоумевает. Как дикой самке мне хотелось бросаться на тех, кто стоял с ним рядом, опустошать артефакты, разрывая руками сковывающие его цепи.

Но я уходила, с прямой спиной и мертвым лицом, скользя между вампирами. Красные озадачено крутили головами, они чувствовали притушенную ярость и не могли понять, где источник.

Оборотня посадили на привязь как безмозглое животное, это могла быть или игра под прикрытием, или настоящая ловушка. Но по тому, как Корнуэлл перестал натягивать цепь при моем появлении, начал принюхиваться и завыл во время ухода, я все больше утверждалась в подозрении, что... оборотень потерял человеческую ипостась или же она серьезно пострадала. По внешним признакам пока в его теле жил и реагировал только волк. Одинокий, брошенный, сходящий с ума в окружении вампиров, которых он так ненавидит.

Когда мы пришли в комнаты, выделенные Кин-Кин как участнику, я обнаружила, что сломала пальцами железный браслет регенерации. Кровь главы белых делала меня сильнее с каждым днем.

Недоумевающий Лео не мог понять нашего с Кин-Кин возбужденно-расстроенного состояния. Я металась, роясь в инструментах, вампирша носилась следом и пробовала меня успокоить. У нас было всего полчаса до первых отборочных поединков. И никакого плана спасения примарха из замка, нафаршированного вампирами.