Крио Ген (СИ) - Хведчин Андрей

Крио скептически нахмурился, он действительно мало что знал про то время, но такие теории заговора без веских на то доказательств всегда воспринимал с недоверием. Какой толк рассуждать о том, что уже никак не докажешь?

Рам, кажется, почувствовал это, и на его лице появился интерес.

— Ты, наверно, думаешь: «Что мне тут этот старик ерунду какую-то говорит. Вся же информация доступна, я и без него все знаю». — Он откашлялся. — Но если нас судьба свела с тобой, значит, это не случайно. Может, тебе суждено это узнать.

— Я пока не очень понимаю, о чем вы хотите сказать. Говорите загадками. Может, начнете с маски?

Рам на несколько секунд замолк, будто о чем-то задумался. Потом опять тяжело вздохнул и заговорил спокойным голосом.

— Ты же наверняка слышал про эпидемию, которая скосила почти все население планеты? Для тебя с рождения существует только этот Город, обезличенный, потому что других городов и не существует. Но я жил в другую эпоху. В городе, который имел имя и был славен тем, что именно в нем была первая вспышка смертельного вируса. Именно этой первой вспышке я и обязан тем, что у меня эта маска. Она мой бич, но и мое спасение. Если бы не она, возможно, меня бы и в Город не пустили.

Он запнулся, будто хотел перевести дыхание.

— Она должна была защитить вас от эпидемии, верно?

— Да, но это не все. У меня модифицированные слизистые глаз и носоглотки. Полжизни я живу с чувством, будто у меня песок в глазах и вечно пересохшее горло, без возможности утолить это чувство никакой влагой. Будто мало того, что сама маска постоянно ломается. Тем не менее, если бы не она, возможно, меня бы и не было здесь. Первая вспышка была побеждена, хоть и наш город понес огромные потери. Но мы узнали, что вирус постоянно изменяется, и организм человека не мог вырабатывать антитела даже при повторном заражении, он просто не понимал, что это враг. Поэтому новую вспышку уже мутировавшего вируса с более продолжительным инкубационным периодом мы не имели шансов остановить. Лекарства от него просто не было и не могло быть. А иммунитет людей заведомо проиграл эту битву, вирус убивал жертву не с первого, так со второго или пусть даже пятого раза.

— Но почему вы думаете, что об этом кто-то знал? Разве мог существовать человек, способный убить миллиарды людей? И главное — ради чего?

— Не знаю, Крио. И вряд ли узнаю. Осталось мне недолго, я чувствую это. Но могу сказать тебе так: даже план не всегда идет так, как его задумали. Просто есть факты, которые вызывают у меня и таких, как Лу, вопросы.

— Например?

— Например, ты знал, что одна из причин, почему удалось протолкнуть законопроект об обязательной имплантации первых имплантов — это наличие биомонитора, который мог диагностировать то самое заражение? Страх, не правда ли, хороший предлог, чтобы получить тотальный контроль? Раньше миром правили деньги, а теперь правят технологии. Хорошо это или плохо — думай сам. Но факт в том, что мы очень плотно сели на эту иглу, чтобы съехать теперь на какой-то другой путь развития. Кажется, будто другого пути уже и нет.

Крио задумался. Доказать такие вещи было сложно, но чтобы посеять зерно сомнения в нем — вполне достаточно. Из-за этой постоянной неразберихи у него даже толком не было времени задуматься об истоках происходящего, о том, что он думает об этом сам. В одном он мог согласиться с Рамом на все сто процентов, что, отказавшись от технологий, они скатятся в развитии на лет пятьдесят назад. Если не больше.

— Но импланты ведь разрешены не с самого рождения, они обучаются уже в зрелом возрасте.

— Видишь, ты даже не знаешь, что основание импланта, в котором как раз присутствует тот самый биомонитор, и идентификатор устанавливаются сразу после рождения, а сам головной имплант в него — уже позже. Все верно. Но разве дети опасны?

Крио задумался. Все казалось ему настолько сложным, так шло вразрез с его мировоззрением, что у него начала болеть голова. Но если поразмыслить, то действительно, было много вещей, о которых он даже не задумывался и, как следствие, ничего об этом не знал.

— Хорошо, но даже если и так. Зачем? Может, для безопасного общества? Тогда, возможно, это не самая большая жертва для человечества.

Рам ухмыльнулся.

— Ты умный парень, Крио. Задаешь хорошие вопросы, в тебе есть внутренний протест. Это хорошо, я был таким же. — Он запустил руку во внутренний карман своей мантии и достал оттуда потрепанную плитку. — Даже когда был священнослужителем, я не переставал сомневаться. А сомнение — это всегда антипод веры.

Он всмотрелся в глаза Крио.

— Ты знаешь, что это?

Крио протянул руку и взял плитку. И тут его осенило:

— Это книга?! Откуда она у вас?

Рам усмехнулся и расплылся в улыбке.

— Раньше деревья не были такой роскошью, так же, как моря и бескрайние океаны, хоть в них уже тогда плавали острова из мусора. Это не просто книга, это святое писание, Крио. Оно было написано давно и для совсем других людей. Но его мудрость вечна. И то, что мы живем во тьме во всех смыслах этого слова, — это не иначе как наказание и кара нашего Создателя. Он завещал нам стремиться к свету, к добру, к смирению. А все, чему мы научились за тысячелетия нашей истории, — это разрушение. Разрушение себя и всего вокруг.

Его голос был полон грусти, а во впалых глазах — лишь пустота.

— Но мы многое и создаем, — неуверенно возразил ему Крио.

— Да, но нам больше нравится разрушать. Сам процесс разрушения более фееричный, кульминационный, быстрый и интересный, чем процесс созидания. Ведь строят годами, а разрушают в одно лишь мгновение. Ты не замечал, что затянувшаяся на годы стройка никого не интересует, но секунды сноса или подрыва этого здания — завораживают?

Крио невольно подумал, что это похоже на крах его надежд на пике депрессии, которым он в итоге упивается, не предпринимая попыток из него выйти. Может люди и создают, чтобы было что разрушать?

— Так случилось и с религией. Все, что нам завещал Создатель, — мы забыли. Я прилетел сюда как миссионер. А спустя всего несколько лет технократы запретили живых священников, заменив их на священников-автоматов. Да, они исключили человеческий фактор, они защитили тайну исповеди, они превратили их в подобие локального божества, обладающего своим собственным единым нейронным сознанием, в которое были влиты все святые писания за всю историю. Но по факту они разрушили все, что строили до этого поколения: в этих автоматах нет ни света, ни тем более святости. Они — машины, а человечность — это, пожалуй, именно то, на чем была основана наша религия. Ведь человек и есть творение нашего Создателя, а значит, и Он сам. Есть план, и мы — его часть.

Раздался двойной сигнал. Это значит, Лу вернулся домой.

Оба собеседника будто очнулись, вернувшись опять в реальность.

Рам тяжело, со стоном поднялся со стула.

— Крио, спасибо тебе за этот разговор. Наверно, это именно то, чего мне так не хватало. Я давно потерялся во тьме этого мира и забыл, где именно лежит путь к свету. Мне кажется, что я наконец приобрел то, что потерял много лет назад. Свою паству.

В этот момент в комнату влетел повеселевший Лу.

— Рам, перестань юношу мучать своими старческими философскими разговорами. — Он показал небольшой пластиковый контейнер-чемодан с деталями. — Я нашел все, что нужно! Все, что нужно для ремонта. Но мне понадобится время, чтобы все собрать. К сожалению, готовых клапанов и фильтров нет. Но есть детали, чтобы их изготовить самому. Думаю, один-два дня, и все будет готово. Так что завтра-послезавтра уже сможешь прийти на ремонт.

— Спасибо, друг! Ты, как всегда, мне помог, даже сам не зная чем.

И старик направился к выходу.

Крио вспомнил, что у него по-прежнему в руках книга Рама, и подскочил.

— Рам, вы забыли свою книгу!

Он обернулся.

— Оставь себе, Крио. Мне она, пожалуй, больше не нужна. Прощайте.

И Рам вышел.

Лу с недоумением посмотрел на него, но затем радостно улыбнулся и пошел его провожать, оставив Крио наедине со своими мыслями.