Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Мне ничего не приносили?

— Как же! Приносили.

Женька имела в виду патент, но Шарлотта принесла, обвязанную золотой лентой, большую коробку. Поставив ее на стол, она сказала:

— Вот, госпожа.

— Что это?

— Это платье. Его привез господин де Шале.

— На черта мне платье?

— Он сказал, что старое у вас испорчено. Вот же! У вас и правда, зашито под грудью, госпожа.

Женька усмехнулась и дагой, отвоеванной у де Жуа, разрезала золотую ленту. В коробке действительно находилось зеленоватых тонов бархатное платье, но это было не все. На нем лежала запечатанная бумага. «Неужели?» Фехтовальщица схватила пакет и той же дагой надсекла край. Она не ошиблась — это был тот самый патент на ведение дела, который она просила у фаворита короля. Туда надо было вписать только наименование дела и фамилию. Женька радостно вскрикнула и под изумленные взгляды Шарлотты и Жикарда с ликованием запрыгала по комнате.

— Зови отца! — велела она и, когда обеспокоенный Бушьер к ней поднялся, предложила купить у нее патент.

— Но у меня уже есть патент, госпожа де Бежар.

— Так это не вам, это для Шарлотты.

— Шарлотте не нужен патент, сударыня, — категорично сказал хозяин. — Она скоро выйдет замуж. А если бы и был нужен, то у меня все равно не нашлось бы таких денег, чтобы приобрести его. Нет-нет, если хотите, я найду вам покупателя, только это займет некоторое время.

Женька несколько растерялась. Она не ожидала подобного ответа. Когда Бушьер вышел, фехтовальщица немного подумала и протянула документ Шарлотте.

— Ладно, держи. Это, в общем-то, твое.

— Мое?.. Не понимаю, госпожа…

— А что тут понимать? Я попросила патент для тебя! Вписывай сюда свое имя и становись хозяйкой своей судьбы!

— Но вы же хотели его продать.

— Я передумала, забудь об этом. Это была нехорошая идея. Ну что, берешь?

— Да, но… для дела нужны еще и деньги, госпожа. Батюшка никогда не даст мне таких денег.

— Хорошо, тогда припрячь пока эту бумагу. Я потом что-нибудь придумаю, а сейчас помоги мне переодеться.

— Вы хотите надеть платье от господина де Шале?

— Да. Тебе не кажется, что оно похоже на змею?

— На змею?

— Да, на змею в траве?

Шарлотта достала платье из коробки, на дне которой Женька увидела еще одну бумагу.

— А это еще что?

Женька быстро распечатала второе послание и уставилась в текст. Его содержимое тоже обладало определенным эффектом, но это был эффект другого рода. «Стартовая цена дневника Жозефины де Лиль — сто пистолей, но в зависимости от покупателя из числа, упомянутых в нем имен, вы можете поднять цену до пятисот и выше. Желаю удачи. Монрей». Фехтовальщица усмехнулась и посмотрела на патент в руках Шарлотты, а потом опять прочитала второе послание. «Нечистые будут деньги», — подумала она.

— Что-то неприятное, госпожа? — спросила Шарлотта.

— Это… это ошибка, это прислано не мне.

Женька порвала письмо Монрея, бросила в горшок, после чего велела Жикарду отвернуться и с удовольствием использовала данную посуду по назначению. Четки, найденные в Булонже, которые продолжали болтаться в ее кошеле, она тоже хотела выкинуть, но передумала и бросила их на дно баула. Шарлотта помогла девушке переодеться в зеленое платье от Генриха де Шале, и фехтовальщица поехала к де Санду, чтобы расплатиться за охрану.

Даниэль был у себя и тотчас вышел к экипажу, как только ему доложили о приезде госпожи де Бежар. Он предложил ей зайти в дом, но она отказалась. Заплатив за охрану, девушка решила оставить у де Санда оружие де Жуа.

— Отдайте это моему брату, когда он к вам приедет, — попросила она.

— А вы?

— Мне надо на какое-то время исчезнуть из города. Меня могут арестовать из-за уха де Жуа.

— Да-да, забавная историйка! — рассмеялся Даниэль. — Почему же вас не арестовали вчера?

— Дали подумать.

— О чем?

— Теперь неважно. Я отказалась от предложения короля, поэтому скоро делу де Жуа будет дан ход.

— Какого еще предложения?

— Делового.

Де Санд схватил девушку за руку.

— Хотите, останьтесь у меня, я вас укрою.

— Мне есть, где укрыться.

Фехтовальщица оставила дом де Санда и поехала к герцогине, думая, то о де Беларе, то о его опасной истории с письмами брата, то о том будущем, которое собиралась предложить ей сводная сестра короля. «Неужели Кристоф прав, и она пошлет меня к Рогану?.. Что с того? В роли гонца нет ничего постыдного. Зато у меня будут деньги. Надо бы как следует поторговаться. Такое должно недешево стоить».

— Эй ты, дурачина! — вдруг раздался резкий крик кучера.

Экипаж сильно покачнуло, и Женька свалилась в сторону Жикарда. Тот ловко подхватил ее, посадил на место и, сунувшись в окошко, грозно обругал неловкого кучера. Карета остановилась, и фехтовальщица тоже выглянула наружу. С дороги поднялся средних лет плотный мужчина. Судя по одежде, это был какой-то ремесленник. Он взял на руки девочку, что упала вместе с ним, и, прихрамывая, пошел дальше.

— Эй, сударь, погодите! — крикнула фехтовальщица, догадавшись, что ее экипаж чуть не придавил их обоих.

Мужчина остановился и обернулся.

— Садитесь, я подвезу вас! — предложила девушка.

— Госпожа, что вы делаете? — возмутился было Жикард, но Женька велела ему замолчать и снова повторила свое предложение сбитому ремесленнику.

Тот неторопливо приблизился, поклонился и просипел простуженным голосом:

— Не трудитесь, госпожа, кучер ваш не виноват. Я сам зазевался, как есть, верно.

— Все равно садитесь. Я же вижу, что вам трудно нести девочку. Вы больны?

— Застудился на днях, распаренный на сквозняк выпер.

Мужчина все-таки сел, и экипаж двинулся дальше. Женька спросила, куда его отвезти, и он назвал Дворец Правосудия.

— Вы там судитесь?

— Не, служу.

— Служите?

Мужчина не был похож на кого-либо из судейских. «Наверное, какой-нибудь работник», — подумала девушка.

— Вы дворник?

— Палач я, госпожа.

— Как… палач?

— Так. Колен Клошен. Что так смотрите? Аль уже высадить захотели? Так что ж, не бойтесь… скинусь, как не был.

— Нет-нет, сидите, я не боюсь.

— Верно. Чего бояться? Я не преступник какой, а честный человек, как и другие.

— Да-да, конечно… А девочка? Ваша дочка?

— Сестры. Сегодня схоронил. Отца у ей нет, так со мной теперь будет жить. Я ее хорошо устрою.

— Вам много платят?

— Много, коли родственник богатый у покойника. Тело для похорон такой купит, так я и живу припеваючи.

— А вы… давно палач?

— Как отец помер, так я стал. Обычное дело, госпожа.

— И вам нравится… ваша работа?

— Когда хорошо сделана, нравится. А чего ж? С утра болтуну одному из графьев язык припек, сегодня буду предателя де Монжа в «испанский сапог» обувать. Чую, много рассказать должен, подлюка. Простите, госпожа.

— Вы… и в пыточных работаете?

— Так через них-то и застыл. Жарко там, госпожа. Не приведи господь вам узнать.

Женьке тоже стало немного душно, но она разговаривала спокойно, хорошо понимая, что не этого человека ей надо сейчас бояться.

— Всяка работа должна быть сделана отменно, — продолжал Клошен. — Через это на месте держат, и людям приятно. Вот про вас скажу, попадете ко мне, так лишней муки не причиню. Шея у вас хоть и крепенькая, но высокая. За глаз одного удара хватит.

— Спасибо, — улыбнулась, как ни в чем, ни бывало, фехтовальщица.

У Дворца Правосудия Клошен сошел.

— До встречи, сударь, — кивнула ему девушка.

— Э-э, такого палачу не говорят, — засмеялся мастер пыточного дела и исчез где-то внизу, будто растворился в тяжелом камне грозного дворца.

Союзница

В дом герцогини Женька приехала к обеду. Герцогиня, прежде всего, была женщиной, поэтому в первую очередь обратила внимание на перемену платья вернувшейся фехтовальщицы. Узнав, что это новый подарок де Шале, она усмехнулась.