Принц вечности - Ахманов Михаил Сергеевич
Он зашагал назад, к своим телохранителям и воинам, поджидавшим на лесной опушке. Сеннамиты замерли в полной неподвижности, Ирасса с нетерпением переминался с ноги на ногу, тощий Арза сел, прислонившись спиной к стволу красного дерева, солдаты настороженно озирали лес, а их таркол, приняв позу покорности, ждал приказаний. Сорок человек, подумалось Дженнаку, сорок человек на узкой и зыбкой тропе, а по бокам – топь… Нет, он не хотел брать их с собой! По крайней мере, не сейчас. Когда под ногами нет твердой почвы, целый отряд воинов не защитит своего вождя, да и вождю их не защитить. Слишком их много, и слишком узка тропинка!
Кивнув тарколу, Дженнак сказал:
– Останешься здесь. Я пойду с Ирассой, Хрирдом и Уртшигой. Когда выйдем к дальнему лесу, пустим огненную стрелу, и ты отправишь десять стрелков и десять копейщиков с тюками. Жди здесь и приглядывай за лесом. И за нами следи… – Вытащив из-за пояса зрительную трубу, он вложил ее в руки таркола. – Вот, поглядывай… А если что случится, не мчитесь за нами всей толпой. Пошли пять человек или восемь. Этого хватит.
– Я понимаю, светлый вождь. Топь…
– Топь, – повторил Дженнак, – топь, а в ней кто-то поджидает. Не знаю, кто! Не Камлу и не пляшущий демон Грисса, однако опасная тварь. Дай-ка мне свое копье, тар-кол, – думаю, пригодится, если мечом ее не достать.
– Копьем тоже не достать, – подал голос Арза. – Твой зря идти. Дух глотать копье, арахак смеяться; дух глотать светлый господин, арахак хохотать еще больше. Падать с деревья от смеха!
– Пусть веселятся, – сказал Дженнак. – Я все-таки пойду. Не пустив стрелы, не подобьешь керравао!
Они двинулись к трясине; палило солнце, выжимавшее из травяных зарослей душные влажные испарения, почва чавкала под ногами, с неохотой отпуская подошвы сапог, над головой вился едкий дым от горшка с зельем, которым размахивал Ирасса, и мошкара разлеталась с недовольным пронзительным писком. На краю топи Дженнак остановился и оглядел свое воинство.
Копья были у него и у Ирассы; Ирасса нес еще и самострел, щит, сумку с железными шипами и два меча у пояса, короткий и подлиннее. Сеннамиты к копьям относились с неприязнью, как и к самострелам, поскольку нравилось им сходиться с противником один на один, а не в боевом строю, привычном одиссарцам. Они предпочитали свое особое оружие, не такое, как в Великих Очагах севера, и воинские приемы у них тоже были иными, рассчитанными на то, чтобы прикончить врага, а не ранить и не взять в плен. Бились они тяжелыми посохами, которые вращали над головой, точно крылья мельницы, в ближнем бою секли и рвали противника топором с лезвием, похожим на крюк, не упуская возможности ударить шипастыми кольцами или щитком, который надевался на внешнюю сторону ладони. Еще были у них кистени, окованные железной полосой и висевшие на цепи; ими умелый воин пробивал с размаху прочный шлем, а заодно и вражескую голову. Метали они не дротики и не клинки, а стальные пластины особой формы с заточенным краем; удар выходил слабей, чем у стрелы, но если такое лезвие впивалось в незащищенное тело, можно было складывать погребальный костер да петь Гимны Прощания.
Уртшига с Хрирдом снарядились в поход по-сеннамитски, прихватив свои топоры, кистени да метательные пластинки – хорошее оружие против человека, но не слишком надежное, если выпадет случай схватиться со зверем, с чудищем вроде Серого Великана, весившего втрое больше самых крупных лизирских львов. Правда, эти медведи бродили в Мглистых Лесах, а никак не в болотистых джунглях, но тут хватало других тварей, вроде змеиного ахау толщиной в два локтя и длиной в тридцать.
И потому Дженнак повелел:
– Ты, Уртшига, возьми у Ирассы копье и держись за него покрепче; ты, Ирасса, брось щит и приготовься стрелять; ну, а Хрирд понесет горшок с зельем. Я иду первым, Хрирд – за мной, потом Ирасса и Уртшига. Идем след в след; кто покинет тропу, обратится в корм для кайманов. Во имя Шестерых!
– Да будет с нами их милость, – пробормотали телохранители, а Ирасса еще сотворил и охранительный знак. Кайманы, с которыми он познакомился на берегах Матери Вод, теплых чувств у нею не вызывали, и вера его в Священный Дуб поколебалась. Разве из желудей этого древа могли народиться столь мерзкие твари?
Но кайманов в болоте Дженнак не замечал, как и других животных, коим, казалось бы, тут самое место. Он двигался осторожно, прощупывая дорогу перед собой древком копья и временами тыкая им в бок, слева или справа, и неизменно убеждаясь, что тропа под ногами шириной в пять-шесть локтей, и по обеим ее сторонам лежит бездонная трясина. Его сапоги погружались в воду до колена, а иногда и выше, но он чувствовал, что грунт остается твердым и надежным; вероятно, здесь подходило к поверхности скальное ребро, и весь этот край в далеком прошлом являлся не болотом, а нагромождением утесов и камней, среди которых струился приток Матери Вод. Затем что-то произошло; где-то земля опустилась, где-то приподнялась, и воды, лишенные стока, начали растекаться по земле и точить каменные глыбы. Во всяком случае, так объяснялось появление болот в Книге О Влажном, написанной одним премудрым аххалем; этот труд Дженнаку довелось прочитать в хайанском Храме Записей и выслушать все, что думал по сему поводу Унгир-Брен.
Накидка нагрелась под солнцем и жгла кожу сквозь плотную хлопковую тунику, шлем давил на виски, лоб покрывался горячей липкой влагой. Привычным усилием Дженнак представил, что бредет по заснеженному бритскому лесу или по озеру в Тайонеле, скованному стужей; бредет и превращается в кусок застывшего бесчувственного льда. Пот сразу высох, а от жаркой накидки теперь струилось лишь приятное и едва ощутимое тепло; даже мошкара не мельтешила больше перед шлемной прорезью – какой ей толк от ледяной глыбы с промерзшей кровью? Ирассе и сеннамитам, которые магией не владели, приходилось тяжелей; Дженнак слышал их надсадное дыханье и невольно замедлял шаги.
Впрочем, торопиться не стоило; этот путь, так похожий на дорогу в Чак Мооль, на тропу мучений, которую полагалось преодолеть недостойным, мог привести прямо в темное царство Коатля. Пока что пестрые перья, торчавшие над травой, были надежным ориентиром, но кто знал, куда они вели? На другую сторону трясины, к лесу и твердой земле, или к пролому, заполненному вязкой жижей, к пропасти без дна, к смрадной яме, готовой сглотнуть неосторожного? Быть может, в ней и сгинули все пятеро гонцов-гуаров? Быть может, путь сей – испытание, придуманное дикарями? И если светлый вождь с лучшими своими воинами угодит в ловушку, арахака возвеселятся так, что от хохота попадают с деревьев?
– Мой лорд! – послышался за спиной сдавленный вопль.
Ирасса… Увидел что-то?
Дженнак остановился, упер древко в грунт, повернул голову.
– Мой лорд! До берега три полета стрелы!
– Вижу. И что с того?
– Колючки арахака нас не достанут, так что если я сдохну, то не от яда, а от жары. А сдохну непременно! Смилуйся, мой лорд! Разреши снять эту проклятую накидку!
– Среди гремучих змей не ходят босиком, – сказал Дженнак.
– Но, господин мой…
– Боги говорят с юношей устами вождя, отца и старшего брата. Пренебрегающий же их советом умирает молодым. Вперед!
Подняв копье, Дженнак ткнул им перед собой и направился к ближайшему пучку травы, увенчанному перьями. Хрирд и Уртшига шли за ним молча, но Ирасса испускал тяжкие вздохи – ему, северянину, приходилось тяжелей, чем привычным к зною сеннамитам. Впрочем, воины Сеннама с одинаковым терпением переносили и холод, и жару, и палящий ветер, и снежные метели вроде тех, что случаются в сезон Белого Пуха за пресным морем Тайон либо на Драконьем полуострове. Доспех был для сеннамитов как вторая кожа, и о том, чтобы расстаться с ней, Хрирд с Уртшигой и помыслить не могли.
Северный берег медленно удалялся, и так же медленно вставал на горизонте зеленый лес с клубившимися над ним дымами. Теперь Дженнак был уверен, что они пересекают затопленную и заболоченную речную долину; она шла с заката на восход солнца и слегка изгибалась, будто застоявшийся умирающий поток еще не оставил надежды прорваться к Матери Вод. По обе стороны от невидимой тропинки, размеченной перьями, стелились желтые травы, похожие на лезвия прямых тайонельских клинков – таких же, как висевшие на поясе Дженнака; временами траву сменяла поросль мха, оказавшегося при ближайшем рассмотрении не серым, а серебристо-седым, усеянным мельчайшими лиловатьши цветами. Через каждые пятьдесят– сто шагов попадались окруженные мхом и лишайником окна темной вязкой грязи, неподвижной и блестящей, как полированный обсидиан. Тут Дженнак двигался с особой осторожностью: не исключалось, что в таких промоинах обитают жуткие невиданные твари, либо скалистый гребень под его ногами мог вдруг оборваться, сменившись бездонной ямой.
Похожие книги на "Принц вечности", Ахманов Михаил Сергеевич
Ахманов Михаил Сергеевич читать все книги автора по порядку
Ахманов Михаил Сергеевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.