В тени пророчества. Дилогия (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Поезд мерно покачивался, а Настя ушла на волну и самозабвенно рассказывала, чувствуя, что это начинает ей нравиться. И внимательные радостные глазенки напарницы были лучшей наградой, бальзамом на сердце.

— Можно зачаровать человека, приворожить, высосать жизненную энергию, как делают вампиры. Можно даже спалить технику на расстоянии, особенно тонкую электронику. И заклинить механику на небольших дистанциях, огнестрельное оружие, например. Если сил хватит. Поняла?

— Да. — Та обалдело кивнула.

— Ты не избранная. Ведьмами рождаются редко, и слабыми. Чаще всего ими становятся под каким-то воздействием. Так что тебе просто повезло, ничем от других людей ты не отличаешься. И твои дети вряд ли получат эти способности. Нет, они их конечно получат, через твои гены, но вот активируются ли — вот в чем дело!

И чтобы я не слышала больше вопросов из разряда книжной чуши! Поняла?

Наезд сработал. Подопечная крепко задумалась. Ну, слава богу, может теперь хоть чуть-чуть отстанет?

Не отстала.

— А остальные? Остальная нечисть? Ты говорила, что она есть, и ее много? Вампиры там, оборотни, они же есть? И они как, тоже все от энергии питаются?

Вот уж девчонке неймется! Научись колдовать сначала, потом уже в дебри лезь!

Настя лишь украдкой взглянула на лицо подопечной, вздохнула и выругалась про себя. Во попала! Да чтоб отца Михаила дождь намочил! Ледяной, осенний!

— Вампиры есть, но они не кровососы, и в летучих мышей не обращаются, сказки все это. Это обычные люди, способные избирательно пить жизненную энергию окружающих. Поняла?

— Всего-то? — скисла Маша. — Тю!..

Наивная! Из-за этих тварей столько проблем, а ей «всего-то тю!»

— Оборотни тоже есть. Откуда они появились — не знаю. Говорят, продукт экспериментов безумных средневековых колдунов. Что-то с генетикой, колдовское воздействие в совокупности с генной инженерией. В наши дни повторить или воспроизвести такое невозможно, еще ни у кого не получилось. Но их трансформации также подчинены всем физическим законам. Непривычно, дико, но ничего сверхъестественного. Это тоже люди, не нечисть, как и вампиры.

— А что значит нечисть? — Маша удовлетворенно кивнула, но замолкать и не думала. Куда ей только лезет столько информации? А вот Настя снова почувствовала себя в тупике. А собственно, что такое нечисть?

— Будешь по курсу монстрологии все проходить, и экзамен сдавать.

— Не знаешь! Не знаешь! — радостно подпрыгнула на сидении стажерка.

Охотница вновь вздохнула и начала говорить, лишь позже осознав, что повелась на дешевый развод.

— Нечисть, нечистая сила, это сущности, которые больше духи, чем твари. Никто не знает, как они появляются, откуда, из-за чего. Убить их можно, или изгнать, но кроме этого они для нас — тайна. А остальные, о которых я тебе распиналась — обычные люди, только со сверхспособностями. И воспроизводятся они как люди и от людей, самыми обычными классическими методами. Рассказать какими?

— Не надо.

Кончики ушей подопечной покраснели. Как размножаются люди — она знала. В теории. Кажется, Настя нашла-таки место, куда можно ударить молодую стеснительную девчонку. Коварно улыбнувшись, продолжила.

— У мужчины есть некий орган, который называется… — подопечная полностью покрылась краской и втянула шею. — Знаешь как? — давила Настя, словно не замечая. — Молодец! А у женщины есть…

— Хватит! Знаю! — закричала Маша, и Настя рассмеялась, выпуская все скопившееся напряжение.

Смеялась долго, а ее вынужденная напарница сидела и дулась, тяжело дыша, строя коварные планы мщения.

— «Станция «Новослободская» Переход на станцию «Менделеевская»». — Остановился тем временем поезд. В вагон вошла небогато и неброско одетая молодая женщина. Что-то в ее виде Настю сразу насторожило. Угрюмая, осунувшаяся. Аура серая, с явными признаками вмешательства извне. Собственная выдавала розовые лучи, искрилась розовым светом, но серый цвет доминировал и подавлял.

— Вон смотри! — обратила она внимание стажерки на эту даму. — Определи ауру.

— Мы еще не проходили ауры. Это будет по программе только через два месяца.

— Ну, значит через два месяца и пойдешь на стажировку в поле… — Настя сделала самое невинное лицо.

Ничего, пусть привыкает. В их работе ничего стандартного, книжного не бывает, импровизировать приходится на каждом шагу. Именно для этого ее сюда и приставили, учить девчонку работать, а не про монстриков рассказывать и программу обучения обкатывать.

— Так не честно! — вскричала Маша, но к женщине повернулась. — Заколдовал ее кто-то. Сильно заколдовал. Приворот на любовь.

А девчонка молодец! Растет! Не ожидала такой прыти. Не так быстро. Талантливая, стерва малая!

— Небось свекровь постаралась, чтоб сына своего, придурка, на ней женить. — возмущалась Маша, имеющая гипертрофированное чувство справедливости и собственное тинэйджерское видение мироустройства.

Женщина заметила, что девчонки ее разглядывают, но безразлично опустила голову. Маша продолжала тем временем свои мысленные изыскания.

— Уже потускнела и осунулась. Почти не сопротивляется. Сильно подавлена. Значит, проклятье давнее, застарелое. Лет пять ему, не меньше. Долго не протянет. Еще год-два и все, сгорит.

— Молодец. Пять! — похвалила Настя. Глаза девчонки радостно загорелись.

«Я тоже когда-то также себя вела. И у меня горели глаза, когда впервые считывала чужие проклятья. Счастливая! Радуйся, девочка, радуйся! Пока все это не стало для тебя обыденной рутиной…»

— И что мы сейчас будем делать, — спросила она у девчонки?

— Снимем это проклятье? — блеснули искры в глазах стажерки.

— Нет. — Покачала головой Настя. — Это ни к чему не приведет. На нее потом наложат другое. А она слаба, и следующее её убьет гораздо быстрее, за считанные месяцы. Видишь, она уже почти не сопротивляется? Воля сломлена. Ее ангел-хранитель страдает и следующего удара может не выдержать. А это все, смерть. Без ангела к человеку цепляется столько всякой гадости! Фу!

— Тогда мы пойдем за ней, выясним, кто она и кто ее проклял. И накостыляем!

Настя засмеялась.

— Ну, в принципе, правильно. Только костылять — не наша работа, мы всего лишь патруль. Мы поставим на учет и сообщим по инстанциям, а там уже разберутся.

— Двести семнадцатый вызывает центрального. — Вдруг раздалось в ухе.

— Говори, двести семнадцатый.

— По Никитскому бульвару в сторону Арбата движется какой-то псих. Кидает запрещенные проклятья направо и налево, на всех подряд. Возможно, под дозой или в состоянии аффекта. Требуется помощь.

В ухе немного помолчали, затем ответили:

— Центральный вызывает двести четвертого. Как слышишь, двести четвертый?

— Двести четвертый центральному, слышу нормально.

— Где находишься?

— Я напротив театра Вахтангова. Психа чувствую. Иду на перехват. Буду минут через десять.

— Понял, двести четвертый…

— Что они там передают? — глаза девочки с интересом загорелись.

— Так, развлекаются ребята… — отмахнулась Настя.

Машка надула губы.

— А скоро меня в охотники возьмут? Или до бесконечности вот так вот в патрули ходить?

Настя искренне расхохоталась.

— Ты для начала ведьмой стань, стажер Столетова! А потом, звание охотника заслужить надо. Туда всех подряд не берут. Только лучших, доказавших, что на что-то способны. Знаешь, сколько лет я вот так вот, в патрули ходила?

— Но тут же скукотища, в этих патрулях! — возмутилась Маша.

— Дай-то Бог, чтоб скукотища и оставалось! — пожала плечами наставница…

Сглазила.

В дальнем конце вагона творилось нечто. Мужчина, пожилой уже, но не сказать, что очень старый, чувствовал, что ему ни с того ни с сего становится плохо, прямо на глазах. А рядом стоял высокий средних лет уверенный в себе блондин. Сила так и лучилась из него во все стороны. И он высасывал, выпивал жизненную энергию старика. Когда тот был уже на грани обморока, высокий прекратил свое занятие и усмехнулся в довольной улыбке. Самоуверенной улыбки! Сволочь, считает себя в праве повелевать судьбами и жизнями других, вот что означает такая улыбка! Как же вы мне все надоели! Ну, держись!