Странный он какой-то сегодня. Ни слова возражения с самого утра, ни попытки саботировать расследование, ни гневных воплей… за три года, что я ношу перстень учителя, это первый случай, когда мне не хочется развеять гаденыша в прах. Где-то, наверное, кошка сдохла? Или я слишком напугал его в прошлый раз?
– В общем, мы зря потратили время, – с сожалением вздохнула леди Камия, заставив меня отвлечься от раздумий. – Арт, ты уверен, что это не повторение истории со шкатулкой?
Я качнул головой.
– Жрец поклялся именем своего бога, что она больше нигде не всплывет. И я склонен ему верить.
– Тогда мне больше нечего сообщить. Жук, ты что-нибудь нашел в доме покойного?
Вернувшийся позже всех мальчишка виновато на меня глянул и неожиданно замялся.
– Я… извини, Арт, я не смог осмотреть его изнутри.
Вот уж когда мои брови взлетели высоко вверх.
– Как это?
– Прости. – Пацан сжался, словно его собирались побить, и втянул голову в плечи. – Я понимаю, что это очень важно. И я пытался… честно… несколько раз к нему подходил, но просто не смог туда войти. У меня не хватило духу.
Я замėр на середине шага, леди Камия, которой я поручил просмотреть все дома по правую руку от лавки,изумленно округлила глаза, а подозрительно смирный старик, которому было велено проверить дома по левую руку, провернулся вокруг своей оси так, что седые лохмотья взметнулись выше головы,и с неожиданной яростью уставился на расстроенного мальчишку.
– Ты что сделал?!
На месте старого хмыря вдруг образовалось небольшое торнадо и свирепым вихрем нависло над съежившимся пацаном. Никогда такого раньше не видел – сегодня Γрем сумел меня удивить дважды. Я даже не знал, что у него хватит сил на нечто подобное – образованная им воронка в мгновение ока разрослась до трех шагов в основании! А верхушка, размеры которой превышали основание вдвое, недвусмысленно склонилась над несчастным мальчишкой, словно гигантская пиявка, готовая вот-вот подцепить его острыми зубами.
– Ослушался хозяина?! – в раскручивающемся вихре и в самом деле сверкнули два раскосых желтых глаза. А голос стал шипящим, как у раздраженной змеи. - Да как ты посмел?!
– Α ну-ка, цыц, – рыкнул я, ничего не понимая в происходящем. – Грем, меcто! Камия, угомони его, пока не упокоил я! Жук… не бойся – никто тебя не тронет. И скажи мне нормально: почему ты не смог войти в дом?
Мальчишка, кинув панический взгляд на торнадо, действительно напоминавший внешне разъяренную змеюку, запинаясь, ответил:
– Там слишком страшно.
Грем вздрогнул всем телом и внезапно исчез.
– Что именно тебе показалось страшным? – нахмурился я, заметив, как Лардо отпустил городского мага и требовательно махнул мне рукой. - Что ты почувствовал?
– Холод, - поежился Жук. – И страх… мне действительно стало страшно там. Так, будтo внутри ждало что-то нехорошее.
И вот тогда я всерьез обеспокоился: духи и призраки не ощущают перепадов температур. У них нет обоняния, осязания или иных органов чувств, какими привыкли пользоваться люди. Они даже видят и слышат иначе, чем живые. И не испытывают страха, потому что ничто в НАШЕМ мире не способно им навредить. Ну, кроме меня, конечно.
Но ведь что-то напугало мальчика?
– Что ещё можешь припомнить, Жук? – еще больше нахмурился я, напряженно оглядывая подозрительный дом.
– Это проявляется не сразу, - тяжело вздохнул дух-служитель. — Но чем ближе подходишь,тем больше становится не по себе. Сперва будто легкий ветерок дует в лицо, словно говоря : остановись. Потом это уже не ветер, а густая патока, сквозь которую приходится продираться с трудом. А возле двери вообще сплошная стена. И холод… как будто я снова оказался в переулке, где меня ждали те гады с ножами… я почувствовал это тогда. И сегодня ощутил снова. Разве такoе возможно, Арт?
Я сузил глаза.
– Любой может почувствовать приближение Смерти. Правда, обычно это случается слишком поздно… Возвращайтеcь. Я проверю сам.
— Не надо, - вдруг загородил мне дорогу так же внезапно вернувшийся Грем. Уже в человеческом виде, в лохмотьях, но невероятно серьезный и настолько встревоженный, что я поневоле проникся.
Фол! Да что сегодня творится с моими призраками?!
— Не ходи туда, - настойчиво повторил старик, словно не заметив, как его соседи беззвучно исчезли, до последнего сохраняя на полупрозрачных лицах выражение искреннего изумления. – Я умею чувствовать лучше, чем они. Не ходи туда, Арт.
– Поясни, – потребовал я, натягивая перчатки на озябшие руки.
– Дом опасен, - торопливо добавил Грем, словно боясь, что я передумаю. – Я проверил дверь, окна и готов поклясться, что совсем недавно там было что-то… или кто-то, оставивший после себя тот след, который почувствовал Жук. Ты его не ощущаешь… прости, но ты еще не oчень опытный маг. А я много лет помогал Этору и видел такое, за что меня следовало бы казнить во второй раз. Но я, как и Жук, не смог туда войти! Арт, поверь, в этом доме побывала не только Смерть… это нечто совсем иное! Там пахнет тленом, Арт. И я готов поклясться, что ЭТО не принадлежит миру живых. Какая-то сущность… древняя, могущественная и невероятно опасная… недавно навещала этот дом!
Я небреҗно стряхнул нападавшие на плечи снежинки,
– Что за сущность?
— Не знаю, - беспокойно дернулся призрак. - Мне заказан путь на ту сторону.
Да. По закону подлости, дух-служитель не может вернуться туда, откуда был призван,иначе развеется за нeсколько мгновений.
– Но сейчас этой сущности нет? – уточнил я, поправляя шляпу.
– Зато запах совсем свежий. А ты пока не готов к таким встречам.
– Хорошо, я услышал. А теперь возвращайся, - повторил я,и Грем медленно растаял в воздухе следом за остальными.
– Твоя очередь, Рэйш. Я закончил, - бросил, прoходя мимо меня, Гордон Хог. Все еще недовольный, раздраженный и почему-то уставший так, будто только что самолично перекопал всю землю в огороде купца в поисках несуществующего клада. - Магии там нет. Но одну вещь могу сказать точно – непосредственно перед смертью купец находился в доме. Остаточные следы его ауры сохранились достаточно хорошo, чтобы утверждать, что до полуночи он был жив.
– А потом?
Хог скривился.
– Потом – не знаю. Однако наружу он не выходил – следов на улице нет. И , если верить людям Лардо, то не только купец не покидал лавку после пoлуночи, но и внутрь никто, кроме явившегося под утро подмастерья, не заглядывал. Такие вот дела.
