Песнь Гнева (СИ) - Кадышева Дарья

Все дружно и одновременно кивнули.

— Ты, ты, ты и ты, — Милован указал пальцем на несколько дружинников. — И те, кто уже преследовал. Вы исполните мой приказ. И напоследок… Вы, двое. Выйдите вперед.

Два дружинника, стоящие рядом друг с другом, обменялись испуганными взглядами и вышли из общей толпы.

— Вы здесь уже бывали, не так ли? Со мной.

— Да.

— И вы помните, что стало с девчонкой, с которой я приказал вам разобраться?

— Она… Убита, сударь командующий.

— Вы уверены?

Дружинники снова посмотрели друг на друга.

— Потому что пару часов назад я видел ее. Вместе с миротворцами. Живую и невредимую.

— Мы… — начал один дружинник.

— … соврали мне, — отрезал Милован. — Знаете, кто она? Очень жаль, что нет. Тогда бы вы осознали всю глубину своего провала.

— Но сударь…

— Казнить, — произнес Милован. — Повесить. Сулимир, Ольбег, займитесь этим.

Он взял свой меч и пошел назад, в сторону моря, куда отправилось войско. Догнать их не составит труда, но пока что надо было заняться раной. Он услышал истошные крики и не стал оборачиваться. Через пару минут его догнал Полад. Щеки и лоб главнокомандующего покраснели опять.

— В этом не было нужды, — сказал он, глядя назад.

Для повешения выбрали дерево с крепкими ветвями. Солдаты образовали полукруг возле него. Несчастным уже связали руки и вели к дереву. Один из них кричал что-то, но Полад расслышал только обращение к Миловану.

Командир дружины остановился, подняв голову.

— Без этого они ничему не научатся.

— И как часто вы это делаете?

— В данном случае это необходимо.

Крики прекратились. Полад не стал смотреть дальше. Милован положил руку себе на плечо.

— У меня возникла трудность, — сказал он. — Возможно, придется наложить швы.

— Я уже послал за лекарем.

— Подождем здесь. Другие тоже получили ранения. А один вообще не сможет дальше идти без помощи.

— Я думал, что парочка человек для вас ничего не значит.

Милован прикрыл глаза и прислонился дереву рядом. Позади раздался треск. Полад решился посмотреть. Ветка треснула, но не сломалась, выдержала висельников.

— Парочка тех, кому уже не поможешь. А тому еще можно, — ответил Милован.

Полад заметил неподалеку низкий пенек и направился к нему. Присев, он блаженно вздохнул.

— Почему вы так уверены, что это та самая девочка? — спросил он у командующего.

— Я узнал его. Эту недобитую собаку, прихвостня Дометриана… А она… Князь и я решили, что она кажется нам знакомой. И потом, возраст. Ей около двадцати.

— Но этого мало.

— Кто еще мог быть рядом с ним? Полукровка, с неизвестным прошлым и… — Милован запнулся, и Полад кинул на него удивленный взгляд. — В ней есть что-то очень знакомое. Я уверен, что это то противоестественное отродье, спасенное в ту ночь этим керником.

— Разве князь не приказал вам снова найти ее? — Полад согнулся, положив локти на колени, и доспехи слегка сдавили его в области живота.

— Да, был у нас такой разговор. Который чуть не окончился моей отставкой, — сказал командующий.

— Так вы солгали ему, — протянул Полад.

— Что мне было еще делать? Ведьму я достал, но не ее ребенка. Драгомир помешал мне. Я недооценил его, — Милован провел большим пальцем по шраму от ожога на своем лице. — Потом эта девчонка заявила о себе во всеуслышание, устроив резню в Суариве, и стало известно о моем провале. Впервые Твердолик был так зол на меня… Но у нас были другие дела, и мы позабыли про девчонку.

— И спустя время она сама прыгнула тебе в руки.

— Поэтому это мой долг — доделать то, что не смог. Ведьма и ее выродок должны гнить в могиле. Обе, — произнес Милован, наблюдая за волнением моря.

Солнце карабкалось по небу все выше, начиная согревать.

Глава 12

Глава 12.

Пепельный берег.

Алистер Куврата поднимался по лестнице, и его молчаливая стража следовала за ним. Коридоры замка были пусты. Казначей выбрал правильное время. Никто не встретился ему на пути. Все нужно было провернуть быстро и без лишнего шума. Иначе весь его план рухнет.

Когда перед ним возникла заветная дверь, он остановился и повернулся к стражникам.

— Я позову вас, — сказал он. — Когда придет время.

Стражники отошли к лестнице, чтобы спрятаться. Алистер поправил тесный дублет, глубоко вздохнул и постучал. Дверь открыли не сразу.

— Сударь Алистер, — Белян был смущен. — Простите, я не ждал вас…

Он обернулся и посмотрел на свою комнату. Затем снова обратил взор на Алистера. Одет он был в свой будничный камзол с искусной вышивкой, напоминавшей узор из цветов. Глаза у него были красные, слезящиеся.

— Вы не будете возражать, если я войду?

Белян колебался несколько секунд.

— Нет, нет, конечно, входите, — дьяк князя отошел, пропуская Куврату в комнату и закрыл дверь. — Осмелюсь спросить: что вас привело ко мне в столь поздний час?

Казначей остановился на середине комнаты. Все здесь было так, как и при прежнем дьяке. Мягкая, но маленькая кровать, высокое и широкое окно с великолепным видом на город, книжные шкафы, ковры, украшавшие пол и одну из стен. Нарядно, но не слишком. На столе возле окна горела свеча. Створки были распахнуты. С улицы дул прохладный ветер.

— Похоже, вы в этот поздний час не спите тоже.

— Я… Разбирался с приказами. У меня много работы в последнее время, — Белян стоял у двери, не зная, куда себя деть.

Он чувствовал себя неуютно рядом с казначеем.

— Действительно, — отозвался Алистер. — Столько событий происходит каждый день. Только и успевай принимать и отсылать письма, подписывать приказы, сдувать пылинки с государя и оберегать его секреты.

— Алистер, — произнес Белян. — Назовите мне цель вашего визита.

— Ну что вы… Вы испугались меня? — казначей улыбнулся и понизил голос.

— Нет. У меня много работы. Поэтому говорите.

— Хм, — Алистер сел за стол и провел рукой над лежащими на нем бумагами. — Все вы гоните меня в шею, как только увидите. Требуете, чтобы я сразу выдал вам то, зачем пришел. Презираете меня. И ошибочно не считаетесь со мной.

Он посмотрел на Беляна, и в его взгляде не было больше притворной вежливости и симпатии.

— Достаточно, — сказал казначей и что-то достал из кармана. — Вот плата за ответы, которые ты мне предоставишь, Белян.

Алистер шлепнул на бумаги туго набитый кошель.

— Это… деньги? — спросил дьяк, и на его лице возникло отвращение.

— Здесь гораздо больше твоего годового жалованья. Князь скуп на оплату твоих услуг. А я буду щедр.

— Что вы хотите узнать от меня за это? — Белян указал на кошель. — Вы думаете, я предам Его Светлость за какие-то монетки?

— Не какие-то, а золотые. Ты ничего не потеряешь, согласившись.

— Я потеряю доверие моего государя.

— Послушай меня, Белян, — медленно проговорил Куврата. — Для твоего же блага, соглашайся.

— Вы не ответили на мой вопрос. Что вы хотите узнать от меня?

— Тайну, которую Твердолик доверил только троим самым близким советникам.

— Ах, вот что, — Белян покачал головой. — Нет. Вы этого никогда не узнаете. Вы не заставите меня и не подкупите. А князь…

— Узнает обо мне? — Алистер встал. — Узнает о том, что я пытаюсь выяснить его планы? Ты донесешь ему?

— Зря вы пришли, Алистер, — сказал дьяк. — Вы ведь сами себя подставляете. Я не куплюсь.

— Мне жаль.

— Что «жаль»?

Казначей вдруг сгреб Беляна в охапку и подтащил к окну. Прежде, чем дьяк успел опомниться, Алистер навалился на него всем весом и выхватил кинжал из-за пояса. Глаза Беляна расширились от ужаса. Он открыл рот.

— Только попробуй, — предупредил его казначей и приставил кинжал к трепещущему горлу дьяка. — Не ори. Ты понял? Я проткну твою глотку раньше, чем тебя кто-нибудь услышит.

Белян испуганно смотрел на него.

— Итак, — проговорил Алистер. — Ты расскажешь мне, что там затеял Твердолик.