— Это выглядит неприятно, — сказал он. — Теперь и снаружи видно, что я сломлен.
— О, Кен, — я вытерла слезу со щеки. Я не могла представить. Он потерял ладонь. Чертов парень с ножом. Яма желчи и печали в моем желудке стала чуть глубже.
— Иные живут долго, Кои-чан. Мы редко проживаем жизни без шрамов. И я не жалею об этом. Я бы сделал это снова.
Он рисковал собой ради меня.
Физическое подтверждение его чувств, его верности лежало на простынях. Сомнения, появившиеся во мне в Японии, пропали. Тут был тот, кто видел меня, видел монстра, своей плотью защитил меня от ножа.
Хватит слов. Они были пустыми оболочками, не могли передать то, что я поняла во сне о том, кем хотела быть. Кем делала себя. Теперь у меня были Кваскви и Иные, Марлин отвечала на сообщения, и я прогнала призрака вины из-за умершей мамы. Теперь я знала, каким должен быть мой последний сон.
И для этого не требовались две руки. Я прижалась губами к губам Кена, наслаждаясь его теплом, выгибаясь от его ладони, гладящей мою спину. Это было хорошее начало.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Где ключи? Я спущу это Далипу, — сказал Кен, кивая на гору вещей — пакеты, зонт, сумку-холодильник и корзинку для пикника, мешающие выйти.
— Вот, — я бросила их ему и тут же покраснела. Кен смог поймать ключи перемотанным запястьем и ладонью. Я все забывала. И он забывал. Жить с одной рукой сразу не удавалось. К счастью, Мидори прислала свои обезболивающие для хмурых кицунэ по почте. Это ослабило боль Кена. И Бен-чан собиралась прилететь на следующей неделе. Его сестренка точно ему поможет. Она не будет нависать над ним все время, как я, пытаясь помочь, но не намекать открыто, что он нуждался в этом.
«Мы учились всему этому».
Один день труда, и моя квартира снова была в порядке. Приводить в порядок жизнь будет куда дольше.
Я прошла к холодильнику, чтобы вытащить особый торт с мочи, созданный по рецепту мамы. Я сделала его для команды Пон-сумы и Чета. Телефон звякнул. Сообщение. От Марлин!
«Медсестра Дженни говорит, папу можно отключать от искусственного питания. Ты должна прийти вечером».
«Он в сознании????!!!».
«Не совсем. Но он принимает еду и жидкости сам».
«Хорошие новости. Ты там будешь?».
«Возможно», — эмоджи азиатского Санты, золотой рыбки и какашки.
Я улыбнулась и послала потеющее улыбающееся лицо. Понемногу. Марлин уже по своей воле общалась со мной.
— Кои! — закричал Кен снизу лестницы.
Я схватила торт, сумку-холодильник и черную шелковую блузку. После игры Кен хотел проверить не разрекламированное заведение в Бивертоне, зовущееся «Юзу». Шарики из осьминога и якитори были не моими любимыми блюдами, но я хотела поддержать Кена хотя бы едой, которую он не мог найти в Портлэнде.
Кен был общительным в такси. Он и Далип обсуждали лучший путь к парку Дельта, где команда по регби Пон-сумы и Чета — «Портлэнд Авалэнч» — проводила игру.
В парке мы оставили вещи в круглом здании с зеленой крышей, стоящем среди круга полей. Знакомых лиц не было. В основном там были женщины с заплетенными косами и в форме софтбола. Кен указал на группу мускулистых мужчин в полосатых футболках с темными бородами и густыми волосами, идущими на поле у края.
— Они выглядят как тонганцы. Или самоанцы, — сказал он. — Это, наверное, другая команда.
Я нахмурилась.
— Это расизм.
— Регби — национальный спорт Тонга, — сказал Кваскви. Я вздрогнула. Он улыбнулся и протянул руку, не занятую креслом-мешком. — Иди сюда, маленький карп. Рад видеть твое милое лицо, — он кивнул Кену. — И ты выглядишь удивительно мило.
Я пожала плечами под его рукой, оставила ее на себе на неловкий миг.
— И куда нам идти?
— Туда, — указал Кваскви на группу мужчин на открытом зеленом поле. Темноволосые мужчины казались огромными рядом с менее крупными фигурами «Авалэнч». Мы устроились у края, опустили стулья, сумку-холодильник и зонт под надзором веселого Кваскви. — Почему вы не взяли палатку и надувной диван? Устраивайтесь удобнее.
— Кен не дал бы мне принести палатку. И бывают надувные диваны?
Чет подошел, выглядя красиво и подтянуто в шортах, которые открывали его заманчивое тело.
— Эй, рад всех вас видеть.
Я передала ему коробку с тортом.
— Это команде.
— Круто! — он дал мне пять. — Но я хотел пригласить всех вас на вечеринку после игры.
Кваскви широко улыбнулся.
— В «Stag PDX»? Хочешь, чтобы Кои и Кен увидели, как геи поют в караоке, и попытались выжить?
Чет рассмеялся.
— Я надеялся поговорить с Кеном, — он указал на руку Кена. — Тебе нужно пройти осмотр ткани шрама. И я думал, что покажу тебе округу и попытаюсь нанять. Нам не хватает сертифицированных помощников, а я слышал, что ты хорошо ладишь с пожилыми людьми.
— Да, — сказал Кен. — Мне бы это понравилось.
«О, это я не ожидала», — Кен убивал для Совета Токио, но, может, забота об остальных поможет Кену больше заботиться и о себе.
Я вытащила банку «La Croix» с грейпфрутом из сумки-холодильника и села на стул.
— Там ничего крепче нет? — сказал Кваскви, опускаясь рядом со мной.
Я бросила ему банку крепкого эля «Мертвец».
— Хм. Мне принять это на свой счет?
Я подняла банку, чтобы стукнуться с ним.
— За Генри, — сказала я. Кваскви повторил слова и сделал большой глоток пива.
— Джорджа сегодня не будет?
Кваскви покачал головой, отклонился в кресле-мешке. Он вытащил из-за уха соломинку, появившуюся из воздуха, сунул ее между больших передних зубов и задумчиво жевал.
— На это уйдет время. Тебе нужно его проведать. Ты ему нравишься.
— Я? Нордваст Уффхейм убили его брата. Чтобы добраться до меня.
Кваскви выплюнул соломинку.
— Блин, ты же знаешь лучше. Не неси этот бред, — настоящий гнев сделал его голос хриплым. — Проведай его. Он тоже сладкоежка, как ты. Привези ему тот лунный шоколад, который так тебе нравится.
— Дагоба.
— Не важно.
— Я отправлюсь. В следующую субботу.
Кваскви провел руками по волосам, растрепал концы. Он расстегнул пуговицы рубашки, чтобы было видно его гладкую смуглую грудь почти до пупка.
— Сегодня отбывает Элиза. Она встанет на колени в наказание перед Иными Портлэнда, а потом будет изгнана навеки.
— Я сказала, что не пойду.
— Джордж придет.
— Если переживаешь о Джордже, оставь его в покое с его горем!
Кваскви быстро провел обжигающим взглядом по моему лицу.
— Не терзай меня своим чувством вины, милая, — он склонился, чтобы его слова были только между нами. — Я знаю, что нужно Джорджу. Я дал ему двух парней Джеймса поиграть, а потом отдал их полиции. Так горюет Медведь.
— Знаете, мистер, нельзя просто…
— О, какие люди, — тон Кваскви стал теплым, как масло. Высокая спортивная женщина с короткими волосами и свистком на шее подошла к нам. — Вы, видимо, тренер Кэрролл.
Кваскви встал, чтобы пожать руки.
— Пон-сума очень вас хвалил, — продолжил он, обвил рукой плечи женщины, уводя ее. — Прошу, дайте знать, чем могу помочь.
Тренер Кэрролл растерянно посмотрела на меня и улыбнулась.
— О, Чет предупреждал меня о вас, мистер Вематин.
— Милые тренеры зовут меня Кваскви.
Я вздохнула. Мое раздражение уходило через ноги в землю. Кен подошел ко мне и опустил ладонь на мое плечо.
— Теперь ты пришел. Где была моя поддержка, когда я нуждалась в тебе?
— Лезть между расстроенной баку и Сиваш Тийе — не лучшая идея.
Я хмыкнула.
— Присядь, а то ты побледнел.
— Ненавижу быть слабым, — сказал он, но сел в опустевшее кресло Кваскви. — Но на небе нет туч, и я тут, с Хераи Кои, среди друзей.
Сердце дрогнуло в моей груди. Я сжала кулаки, желая коснуться его спутанных волос, вдохнуть его запах с ноткой корицы, погладить эту теплую кожу. Какой была его жизнь до этого, если даже с потерянной ладонью он получал удовольствие от таких простых вещей?
