Академия Зеркал (СИ) - Ярц Астерия

Ещё губы не обсохли, а кровь не остановилась, они соприкоснулись ладонями, сжали крепко, до боли. Рана пульсировала.

– Теперь же перед всеми свидетелями, передо мной, перед Богами скажите свои клятвы верности, подтвердите намерения. Отныне вы принадлежите не только себе. Ваши души и судьбы переплелись неотделимы.

С каждым этапом обряда отец становился всё мрачнее и задумчивее. Жалел, что позволил Шерт случиться? Или было что-то ещё?

– Повторяй за мной, – уверенно шепнул Яромир и поймал озорную улыбку напротив. Вот у кого не было сомнений и страхов.

Клятва звучала просто и бесхитростно: «Я обещаю быть верным своему брату до самой смерти, никогда не предавать, иначе расплачусь собственной душой. В бою обещаю стоять за него до конца, прикрывать спину и защитить от любого врага». Яромир медленно проговаривал заученные от и до слова, Далемир же сосредоточенно следил за его губами и повторял, ни разу не запнувшись.

Когда оба смолкли, смолк и мир вокруг. Вдвоём они будто очутились в совершенно ином месте, хоть и знакомом – ржаном поле. Здесь ими устраивались игры, а в знойный день легко было спрятаться за высокими колосьями от отца или его прислужников. Место приятных воспоминаний. В этом образе оно замерло, как неживое – ни звука, ни движения. Делемир схватился крепче и дернул Яромира в сторону. Позади них мерцала чернота. Бесформенная, расползшаяся как туман, но что странно, внутри не было пустоты – кто-то наблюдал и следил. Почувствовав на себе их взгляды, оно заговорило шелестом листвы:

– Ах, ещё одни юные-юные души. Чего же вы ждёте? Никогда не слушаете мудрость нашу, есть ли толк? Идите-идите, не зовите Бога. Вмешиваться в перипетии судьбы ему нельзя. Коли ни один из Вас клятв до конца не исполнит…

– О чём ты?..

Но стоило Яромиру сделать шаг и открыть рот, как образ пропал – они опять стояли в княжеской зале. Что это было? Далемир рядом был задумчив, но быстро отпустил думы. Отец подошёл к ним и похлопал по плечам, заглядывая в лица. Гости хлопали и шумели.

– Добро?

– Добро, – за двоих ответил Яромир.

Переглянувшись, оба решили оставить это между собой. Маленькой тайной, не известной никому, кроме них. Ночь обещала быть длинной.

Глава 9. «Осенний костёр»

Элина резко проснулась. В комнате что-то громко хлопнуло, но она никак не могла отойти ото сна: такого реалистичного и в то же время мутного, словно старое кино. Это ведь были…воспоминания? Те воспоминания, которых лишился Яромир? А если так, всё потихоньку возвращалось на круги своя?

«Так ведь?»

Вопрос потонул в молчании.

Не успела встревожиться, как шум повторился вновь, и мысли быстро разлетелись в разные стороны. В предрассветной тишине раздался всхлип. Элина замерла, вся обращаясь в слух. Первым желанием было притвориться глухой, слепой и глупой. Тактика «я не вижу, я не слышу, меня вообще здесь нет» – привычная и действенная. Но отныне нельзя потакать себе. Заступившись за Кирилла, она поняла, что не всё потеряно. Ей по силам избрать правильный путь.

Элина подскочила, сбросила одеяло, свесила ноги с кровати. На полу свернувшись калачиком между разбросанных вещей лежала Аделина, содрогавшаяся в рыданиях.

– Хэй, что случилось? Ты в порядке?

Опустившись на колени, Элина неуверенно положила руку на чужое плечо. Конечно, это стало неожиданностью. Аделина подскочила, так что едва не зарядила локтем в лицо. Глаза, покрасневшие и опухшие, впились в Элину с замешательством и раздражением. Похоже, кто-то забыл – комната больше не в единоличном пользовании.

– Прости, – Аделина стала тереть щеки, – прости, я…

– Забыла, да?

Она отвернулась и усиленно принялась тереть глаза.

– Не важно.

– Может, хочешь поговорить? – протянула Элина, упираясь спиной в острый каркас кровати. Голос сделался мягче и вкрадчивей. Так говорили со смертельно больными.

– Предлагаешь жилетку для слёз? Нет уж, спасибо.

– Тебе сразу станет легче.

Аделина ничего не ответила, лишь упрямо стиснула челюсть. Думала. Всего пара минут, а затем, словно дамбу прорвало, последний рубеж сомнений и доводов рассудка остался позади.

– Хорошо. Я расскажу. Если тебе так сильно хочется посмеяться, – глубокий вдох, как перед прыжком, и началась исповедь. – Я устала, просто устала, понимаешь? Аделина сделай то, Аделина сделай сё. Все полагаются на меня. Только на меня, как будто других людей нет. Я, да, сама загнала себя в рамки. Ты не знаешь, но моя мечта однажды встать рядом с этими чурбанами из Канцелярии и доказать, что не только родовитые и потомственные ведающие чего-то стоят! Но чем ближе становлюсь, тем чаще задаюсь вопросом – а что дальше? Где буду настоящая я? Вообще какая это настоящая я? Та, которая не подлизывается и не угождает всем, не ходит на эти скучные встречи, не идёт по головам? Без этих масок и игр – где та я?

Элина не перебивала. Только думала теперь – как же ошибалась. Аделина казалась идеальной девушкой с обложек, со стендов «Ими гордится школа». Отличница, активистка, душа компании. Элина завидовала. А как иначе? Кто бы не позавидовал? Но оказалось, каждый имеет второе дно, каждый прячет кривое отражение. Даже идеальная Аделина устаёт, сомневается, боится.

– Так почему бы не узнать? Начать делать то, что действительно хочется, а не то, что ты думаешь «надо». Бросить всех и вся. Остановиться на мгновение…

– Да что ты вообще понимаешь? – набросилась вдруг. – Легко говорить, когда тебя здесь ничего не держит. Ты новенькая. Одиночка. Позади нет ни родителей, ни друзей, ни сестры. Никому дела нет: на тебя не давят и не ждут ничего. А я не могу всё бросить. Не сейчас. Не тогда, когда пожертвовала всем… Да лучше насмерть расшибусь, но до конца дойду.

Элина нервно улыбнулась, задетая пренебрежением.

– А может наоборот? Рядом с тобой всегда есть кто-то, готовый поддержать. Кто-то для кого важна именно ты, а не придуманные титулы. Не боишься, что в один день даже встать не сможешь? Они тогда оценят? Понравится им, лучше станет? А тебе?

– Кто-то должен. Ради будущего, ради семьи. Мы ведающие уже в третьем поколении, но до сих пор считаемся отбросами! Я обязана это исправить! Никто не имеет права смотреть на нас таким взглядом! Да они сами только рады будут!..

– Уверена?

Что-то явно пошло не так. В комнате стало жарко и душно. Аделина вскочила.

– Всё это так тупо. Зачем вообще с тобой говорю? Чего ждала от неключа? Да и сама ты…О таких проблемах и не слышала наверно? Живёшь радостно и спокойно, в розовых очках и розовом мире, пока остальные… Не поймёшь никогда. Просто забудь. Забудь.

Громко хлопнула дверь. Элина осталась одна. По полу словно в насмешку расползся розовый рассветный луч. Опять сделала хуже. И правда, зачем только открыла рот? Зачем влезла в чужое? «Вынужденное поручение», неужели забыла? На какую дружбу надеялась, глупая? А казалось ведь, отныне всё изменится, отныне неудачница Эля будет делать только правильные вещи, будет отстаивать себя и других, сражаться. Значит, всё зря?

Руки нашарили телефон. Она не писала Жене с тех самых пор, как попала в Академию.

«День 169.

Прости меня, но…Я опять ошиблась. Я знаю, что злятся не на меня, знаю, но, разве от этого легче? Отмотайте время назад и заткните меня. А лучше сразу убейте. Помогла, называется. Я такая глупая, такая ужасно уродливая, такая дурацкая, слабая и недостойная. Ненавижу. Любой бы справился лучше.

Аделина права? Но если всё, что было до этого зовётся беззаботной, счастливой, радостной жизнью, то что тогда настоящее?

Что вообще хорошего в одиночестве? Только ты меня и спасал от…

Но только не думай! Я всё ещё слушаюсь. Держусь. Когда мне хочется сделать себе больно, я пишу. Видишь?»

***

Весь день Элина проходила, как в воду опущенная. В воскресенье не было уроков, и впервые она об этом пожалела. В голову то и дело лезли мысли. Раз за разом прокручивая утрений разговор, Элина искала ошибки, воображала как бы могла ответить. В чём оступилась? Так, садясь за чтение, уже через десять минут она находила себя, бездумно вчитывающейся в одну и ту же фразу. Беря в руки Сириус, она наигрывала минорные аккорды, крутила колки, а потом просыпалась посередине «революционно, условно, не модно» – старого и приевшегося до боли. Аделина в комнату не вернулась. Яромир попросил не тревожить, до сих пор отходя ото сна.